Адмирал наблюдает, как, круто разворачиваясь, стреляя на полном ходу, один за другим катера врываются в устье Тосны. Кто-то коротко произносит: «Добро!..»

13 часов 05 минут

Подлетев к левому берегу Тосны, занятому нашей 85-й стрелковой дивизией, катера начинают высаживать десант. На другом берегу, прижатые к земле огнем армейской и корабельной артиллерии и бомбежкой с воздуха, гитлеровцы из 1-й «полицейской» дивизии СС припали к земле в своих траншеях. Они застигнуты врасплох, им не успеть опомниться!

13 часов 20 минут

Высадка десанта закончена. Старший лейтенант Александр Ерофеевич Кострубо должен был высадить свою группу десантников на наш берег Тооны, не доходя четырехсот метров до шоссейного моста. Но он дерзнул пройти дальше, – его группа расхватывает выбрасываемые из укрытий лодки в ста метрах от моста, за две минуты переправляется на немецкий берег. У другого моста высадилась группа старшего лейтенанта Корытина…

Саперы 55-й армии взбегают на заминированные мосты, не дав ошалевшим немцам взорвать их, режут провода, обезвреживают мины, и по мостам уже бежит пехота.

Линия связи доносит: это – бойцы 268-й стрелковой дивизии генерал-майора С. И. Донского. Батальонами командуют лейтенант Кукареко и капитан Поболин. В бой вступает батальон Клюканова…

Первые цепи пехотинцев и моряков, поддерживаемых пулеметным и минометным огнем из-за Тосны, уже вздымают остатки минных береговых полей, взорванных артиллерией и авиацией, которые сейчас долбят глубину вражеской обороны. Моряки и пехотинцы режут колючую проволоку, штыками и автоматами уничтожают врага в первой его траншее.

И только тут немцы наконец опомнились.

Спохватилась и бьет немецкая артиллерия, батальон гитлеровцев поднимается в контратаку. Десятки вражеских самолетов заполняют небо. Над дымом и пламенем, охватившими землю и воду, завязываются ожесточенные воздушные схватки.

В дыму теперь ничего не видно…

Так начался этот бой – бой за захват нового, Ивановского, плацдарма.

3 часа дня

Только что кончилась высадка на правом берегу Тосны десанта, доставленного вторым эшелоном катеров.

Освободившиеся катера первого эшелона вырывались из дымного пекла боя обратно в Неву и проносились мимо адмиральского наблюдательного пункта вниз по течению, за новыми группами десантников. Вся Нева теперь вздымается фонтанами от разрывов бомб и снарядов. Простреленные, избитые корпуса и рубки некоторых катеров захлестываются водой, но балтийские морские флаги реют на каждом флагштоке. Катера увозят вниз раненых моряков, переполнены красноармейцами и краснофлотцами. Все звуки боя постепенно отстают от них, – ниже по течению катера входят в зону тишины и спокойствия, и только буруны расходятся крутыми углами от каждого катера. Течение Невы выносит из устья Тосны какие-то бревна, обломки лодок и неведомые предметы, за которые держатся люди. Катера вылавливают их на ходу…

20 августа Домик Моисеева

Первые сутки боя принесли нам большой успех. Прорвав все линии немецких траншей, сражаясь в остовах домов кирпичного завода, десантники и пехотинцы ворвались в село Ивановское, достигли расстрелянной артиллерией церкви и, гоня перед собой гитлеровцев, непрерывными атаками вышибли их из следующего поселка – Отрадное, достигли руин дворца и каменных зданий Пеллы, захватили Пеллу…

Наши моряки и стрелки несут, однако, большие потери. Сопротивление гитлеровцев резко усилилось. Они спешно подбрасывают резервы. Пелла и Отрадное переходят из рук в руки, с середины дня крупные силы немцев столкнулись с нашими бойцами в Ивановском. Есть сведения, что в эсэсовскую дивизию влиты свежие силы голландцев.

Катера работают, как и вчера, – их в бою участвует больше сорока.

Корреспонденты, спеша сообщить в свои редакции о несомненном успехе, разъезжаются кто куда и на чем придется – к Ленинграду, и Колпину, к штабу НОГ, и в Колтуши, и в сторону Ладоги… Многие, отписавшись, вновь вернутся сюда…

Суммирую позднейшие записи…

Разгоревшийся в Ивановском бой принял характер многодневного кровопролитного сражения. Вторые и третьи сутки боя оказались еще более тяжелыми, чем первые. Бомбя и яростно обстреливая переправу, немцы препятствовали подвозу новых наших подкреплений. Подразделения на правобережье Тосны оказались отрезанными, но дрались с прежним ожесточением. Связь поддерживалась по радио. Боеприпасы иссякали, продовольствие кончалось. Раненых было почти невозможно эвакуировать, – под огнем врага их грузили на баржи, на катера, на малые сплотки бревен и пускали вниз по течению. Их выносило в Неву, несло в сторону домика Моисеева. Там оба берега были нашими, там раненых принимали, сгружали, отправляли в медсанбаты и госпитали.

День за днем продолжались бои в захваченном нами Ивановском. Подкрепления, несмотря ни на что, удавалось подбрасывать – они спешили со стороны Колпина и с других сторон.

2 сентября в бой вступил свежий полк 136-й дивизии генерал-майора Н. П. Симоняка, – то были ханковцы, которые зимой столь же стойко, как осенью Ханко, держали рубежи на Пулковских высотах. В этот день ханковцы опять форсировали Тосну, чтоб вновь захватить отбитое было немцами Ивановское. Плацдарм был захвачен, и многие окруженные там, но продолжавшие сражаться бойцы сомкнулись с прорвавшимися к ним ханковцами. Еще несколько суток наши батальоны ломали хребет гитлеровцам, переходившим при поддержке танков и авиации в непрерывные контратаки. Армейские газеты наполнились описанием удивительных подвигов, совершенных в эти дни на плацдарме. Имя майора Клюканова, принявшего командование полком в самый критический момент боя, сражавшегося здесь пятнадцать суток, стало известно всем. О подвиге четырех радистов – Спринцона, Люкайтиса, Тютева, Бубнова, отрезанных в подвале разбитого кирпичного здания и трое суток корректировавших огонь артиллерии и вызывавших его на себя, писали очерки журналисты, стихи – поэты Ленинграда Красноармеец Приступа из дивизии Симоняка закрыл грудью ствол немецкого станкового пулемета. Погибшая здесь отважная сандружинница Кларисса Чернявская стала прославленной героиней Ленинградского франта. Экипаж катера ЗИС-368, высаживая десанты, совершил за время операции сорок семь рейсов под огнем врага…

Трехнедельное сражение закончилось 8 сентября. Половина села Ивановского, до разрушенной церкви, была окончательно закреплена за нами.

Новый плацдарм был создан[43].

…К этому времени на мгинском и синявинском выступе вражеского кольца блокады уже широко развернулось гораздо более значительное сражение, начатое 27 августа наступлением войск Волховского фронта…

8-я армия наступает…

Можно представить себе, как гадали немцы о значении наносимых им то здесь, то там Ленинградом ударов: Урицк, Путролово и Ям-Ижора, Карельский перешеек, Балтика, Усть-Тосно… Перебрасывая с места на место свои накопленные для штурма Ленинграда резервы, враг гасил очаги боев, не зная, какие из них советское командование намерено превратить в главное направление а вдруг да задуманного им контрнаступления?

Впрочем, фашистское командование, вероятно, не слишком беспокоилось, стянув к Ленинграду такие силы, каким, по его мнению, Ленинградскому франту нечего было противопоставить Тем яростнее накидывалась вражеская авиация воздушными бомбежками на Ладожскую трассу – единственный путь, по которому внутрь кольца блокады могли поступать наши резервы.

Да, опасность для нас со стороны Ладожского озера была в эти дни велика. 24 августа малым охотникам Ладожской военной флотилии удалось захватить на озере вражеский катер, а еще до того, 28 июля, был потоплен итальянский катер. Выяснилось, что враг не только готовится к нападению с северных берегов озера на Ладожскую трассу, но, пожалуй и сделает попытку высадить десант на обороняемые нашей армией южные берега Ладоги между деревней Липки и устьем Свири И хотя Ладожская военная флотилия вместе с авиацией надежно оберегала всю южную половину озера, здесь со дня на день могли разыграться бои.