Подъезд чист. Масканин показывает рукой вверх. Там выше по пролёту лестница на чердак. На чердаке сейчас тихо, хотя до этого звучала винтовка.
Замка у крышки-люка не оказалось. Команды не нужны, Кряжников знает свой манёвр и уже держит наготове гранаты с выдернутыми чеками. Поручик прикладом осторожно поддевает люк и так же осторожно выдвигает его вверх. Тот поддаётся легко, ничем сверху его не нагрузили. Неосмотрительно. А может хотели иметь быстрый путь отступления. Ну, поехали! Масканин резко ударил прикладом. Люк распахнулся, в темноту по сторонам полетели одна за другой гранаты. Сдвоенный почти одновременный грохот, на голову сыпется побелка и крошки чердачного керамзита. Не теряя времени, Кряжников первым устремляется на чердак.
— Пусто, командир, — доносится сверху. — Сдриснули…
Забравшись по лестнице, Масканин жестом показал на люк следующего подъезда. Крышка распахнута. Как распахнуты и все боковые крышки в покатой крыше. У одного из окошек стрелянные гильзы и пустая консервная банка из-под сладкой кукурузы. Небось где-то в местном магазине прихвачено.
Вдруг все звуки рвёт близкий разрыв на третьем этаже. Шарахнуло так, что и пол дрогнул. Это артиллеристы дали огоньку по кому-то в этом подъезде. Сейчас только бы под их новый гостинец не попасть…
— Вниз, — командует поручик.
Кряжников кивает и бросает на всякий случай в распахнутый люк гранату. Путь в следующий подъезд открыт. Егерь ужом спускается вниз, поручик следом. А где-то внизу опять грохнула граната, за ней послышались выстрелы винтовок и частая пистолетная пальба — кажется велгонский 'Борм'. На улице поднялась интенсивная стрельба, её тут же заглушил близкий разрыв 100-мм снаряда. Расчёты Неверова не спят…
Подъезд оказался чист. Брошенные позиции, стреляные гильзы, грязная ветошь, окурки, растрощенные ящики. Одна из квартир лишилась внешней стены и всех внутренних, похоже что в ней только что была позиция противника.
В сорванную дверь подвала входили после броска гранаты. Хозяйственный Кряжников насобирал аж три подсумка трофейных. Оборонительных OD-2 у него было много, их он не экономил, а вот MDF, с радиусом сплошного поражения до тридцати метров, он расшвыривать не спешил.
Темно было не везде, в некоторых помещениях горел свет. Кроме мусора попадались брошенные винтовки без магазинов и противогазы с касками. Слышались чьи-то еле слышные стоны. Масканин бесшумно протёрся вдоль стен на звуки. Небольшая каморка, на полу вповалку четверо раненых велгонцев. В сознании был только один, вмиг заголосивший чтоб не стреляли.
— Нужны вы мне… — сильно коверкая произношение ответил поручик и сплюнул.
Вернулся до 'развилки' подвальных проходов, Кряжникова и след простыл.
— Командир! Тут чисто!.. Сюда!
Масканин нашёл Кряжникова склонившимся над Пыхониным. Тот слабо шевелился и тяжело дышал, облокотившись на стену. В комнате три убитых врага, двое в упор расстреляны из пистолета. Ещё один рядом с Пыхониным с бебутом в животе.
— Куда его?
— Штыком в живот, — ответил Кряжников. — Кажись жить будет…
Поручик осмотрелся. Трофейный 'Борм' валялся рядом с Пыхониным, тут же все восемь гильз 7,65-мм. Гранат у раненого больше не было. И если он досюда прошёл подвал насквозь, значит за ним никого живого.
— Вот тебе и заговорён от пули… — проворчал Кряжников.
Масканин проверил карманы раненого на предмет патронов, к 'Борму' их не было, а вот две обоймы винтовочных нашлись. Патроны он взял себе, Пыхонину они теперь не нужны.
— Давай, Глеб Самойлович, подмышки его бери. Аккуратно наверх. А я прикрывать буду, вдруг чего…
Масканин первым высунулся на улицу. Огляделся и подал знак Кряжникову. А через пару минут к ним подошли разгорячённые не смотря на мороз егеря первого взвода.
— Где прапорщик Непей? — спросил поручик у подошедших.
— На позициях остался…
Хорошая весть. Масканин перевёл дух и улыбнулся. Не придётся заново позиции занимать. За минуту он составил картину по докладам пришедших егерей. В первом взводе в строю осталась половина, взводный ранен, из сержантов кто убит, кто тоже ранен. Когда начался прорыв к взводу, Непей сформировал ударную группу и выдвинул её на встречу Масканину. И вовремя. Егеря Непея ударили в спину велгонцам в самый напряжённый момент.
— Что противник? — спросил поручик, прислушиваясь к относительной тишине. Пэтэошки больше не били, стрельба слышится где-то в отдалении. И только сейчас заметил, что опрашиваемый егерь контужен.
— Противник уничтожен! Улица чиста…
Максим кивнул, краем глаза наблюдая как возится с Пыхониным Кряжников. А в этот момент к нему уже подходили Епиношин и Неверов чтобы доложить обстановку.
К железнодорожной станции ротные штурмовые отряды батальона Негрескула прорвались через два часа. Первыми к району товарной вышли передовые группы РШО Масканина.
– 'Тёрки', мать их за ногу… — зло прошипел егерь Роговников и скрутил кукиш в сторону вражеских позиций.
Масканин лишь ухмыльнулся, мимолётом оглядев покрытую инеем бороду егеря. Сосед Роговникова — егерь Нечаев возился с перебинтованной рукой и выдал сквозь зубы плохо разборчивые маты, затем нахлобучив на глаза шапку, откинулся на стену в попытке подремать. Этих егерей поручик взял с собой на НП в качестве посыльных. И добрых четверть часа слушал в матерной форме про достоинства велгонской военной машины, когда вместе с ними стаскивал в один угол обугленные трупы велгонцев, которых при штурме здания пожгли приданные огнемётчики из сапёрно-штурмовой роты.
Огненные росчерки 90-мм реактивных снарядов неслись к земле как будто с самого неба. 'Торровские' эрэсы, драгоценные в условиях окружения, — штука страшная и эффективная. Этих эрэсов в распоряжении вражеских артиллеристов осталось крайне мало, но не смотря на это, интенсивность обстрела с каждой минутой только усиливалась. Видимо экономить противнику уже не к чему, положение у него отчаянное. Одно хорошо — у велгонцев нет возможности вести полноценную артиллерийскую разведку, поэтому бьют больше по площадям и редко по определённым целям. Выли эрэсы на излёте страшно и громко, в иной ситуации могли бы сводить с ума, но к 'тёркам' егеря успели попривыкнуть. За последние полгода как у велгонцев появились реактивные системы 'TORR' — восьмиствольные барабанные установки залпового огня, егеря с ними сталкивались не раз и не два. Так что дело можно сказать привычное, главное, как и при любом обстреле, укрытие найти.
Масканин вжался в рухнувшую потолочную плиту — один из эрэсов угодил прямо в центр гостиницы, в которой вёл наблюдение поручик. Гостиница рядом с районом товарной станции была некогда трёхэтажной, а сейчас у неё не то что крыши, у неё и верхнего этажа не осталось. Прошников, как всегда при близком взрыве, привычно накрыл собой рацию и застыл. Вот вроде бы и успел он уже привыкнуть к обстрелам, а с 'тёрками' ещё не сталкивался.
— Не дрейфь! — тронул связиста за плечо Роговников. — Свою смерть, говорят, один хрен не почуешь.
— Кому как… — пробурчал сквозь дрёму Нечаев. — Я вон почуял и токмо рукой отделался…
Где-то сзади во дворе рванули ещё два эрэса и плотность огня резко пошла на убыль. Но это не надолго, опытным расчётам и пяти минут на перезарядку барабанов с лихвой хватит.
Резкий порыв ветра разметал дымные клубы близкого пожарища. Масканин высморкнул забившую нос пыль и вновь приник к биноклю. Свой бинокль он не уберёг, а этот, взятый с убитого велгонского капитана, был откровенно говоря дерьмом. Родная оптика куда лучше да и привычней. На товарной и прилегающих улицах не осталось ни одного целого здания. Всё что могло сгореть давно сгорело, всё что могло служить укрытием использовалось егерями батальона Котельникова эффективно и со смекалкой. Сгоревшие и изувеченные вагоны, перевёрнутые дизельные локомотивы, разрушенные вокзальные строения, поваленные грузовые краны, подбитые БТРы, подвалы, окопы — всюду велгонцев ждала смерть. Батальон понёс большие потери, но велгонцам так и не удалось его выбить из станции. Благодаря умелому управлению Котельникова, батальон смог сковать на себя значительную часть резервов мотопехотной бригады 'Оракс', чем обеспечил скорейший разгром гарнизона в других районах города. Командующий гарнизоном генерал-майор Вогт ещё утром убедившись, что обстрелы и тактика выдавливания не дают практического результата, был вынужден бросать на Котельникова драгоценные резервы живой силы и самоходные батареи 'Скорпионов', запрашивать авиаподдержку, на которую, впрочем, не сильно рассчитывал. Командование 4-й воздушной армией смогло в этот день создать над Тарной сильный перевес в авиации, а главное в истребителях. Волна за волной велгонская мотопехота накатывала на станцию, многие позиции переходили из рук в руки по десятку раз. Рукопашные схватки, террор снайперов, неожиданный кинжальный огонь, маневрирующие группы из егерских штурмовых троек и пятёрок, минирование подступов и позиций — всё это стало для бригады 'Оракс' настоящим кошмаром. С каждым часом у окружённого гарнизона всё более и более истаивала надежда на деблокирование города извне, а сил и средств на прорыв окружения собственными силами становилось всё меньше.
