Здесь царствовала темнота, лики приборов безмолвствовали, а воздушная смесь была перенасыщена углекислым газом, наличие которого засвидетельствовали газовые анализаторы. Замкнутое пространство обычно свободно от пыли, но здесь она была. Тонкий серый слой, похожий на пушистый лишайник, покрывал пол, кресла, приборную панель, проступал причудливыми проплешинами на потолке и стенах. Потребовалась не одна сотня лет, чтобы образовался этот затейливый ковер. Такой же слой пыли покрывал и человека, который полулежал в кресле так, что его ноги и нижняя часть туловища свешивались на пол. Тело человека, облаченное в неопределенного цвета комбинезон, было изогнуто, словно он бился в агонии и так и застыл, внезапно окаменев. Я смахнул ладонью пыль с лица. Это был доктор Олем.

Уртус понял, что обнаруженное существо знакомо мне. Понизив голос до шепота, он скороговоркой спросил, чтоб его не могли понять следящие за нашими переговорами операторы:

— Капитан знает его?

Я утвердительно кивнул и попытался нащупать пульс. Пульса не было, рука на ощупь казалась каменной, но внутренние чувства подсказывали, что доктор жив и пребывает в странном состоянии, напоминающем летаргический сон. Об этом же подумал и Уртус.

— Он жив.

Это не было вопросом, это было утверждение. Кашлянув, чтобы прочистить горло, я принялся говорить.

— Старший офицер Ге, мы обнаружили существо, возможно, пребывающее в состоянии анабиоза. Скорей всего, это кислородное существо, представляющее интерес для нас. Приказываю немедленно подготовить герметичный модуль и заполнить его двадцатипроцентной смесью кислорода. Остальное — азот, гелий и немного углекислоты. Прикажи биохимикам изготовить пищевые концентраты на основе простейших белков, полинасыщенных жирных кислот и солей. Примерный состав должен быть им известен. Как только модуль будет готов, немедленно доложи. Я буду ждать.

Смахнув пыль с кресла стрелка, я уселся. Рука привычно легла на гашетку лазерных пушек. Уртус внимательно следил за мной. Он догадывался, что внутри меня оживают давние воспоминания.

— Неплохой истребитель, — вдруг заметил он.

— Это не… — Я оборвал фразу на полуслове, осознав, что едва не проговорился. Конечно же, сержанту и без этого все было понятно, но прямая подсказка выходила за правила игры. Я почувствовал, что Уртус улыбается.

— Я лишь исполняю приказ капитана.

После этого сержант не проронил ни слова.

Мои приказания были исполнены в самый кратчайший срок. Получив известие, что все готово, мы вынесли доктора из кабины. Уртус надел ему на лицо кислородную маску, а затем с моей помощью запеленал окаменевшее тело в теплонепроницаемую пленку. Вакуумные насосы откачали кислород, заменив его парами хлора, после чего связанные гелиевыми прокладками панели обмякли и распались. Я тут же взвалил сверток с доктором Олемом на плечо. Уртус дотронулся до моей руки, предлагая помощь. Я отрицательно покачал головой. Тогда сержант беззвучно сказал, заменив фразу мыслью — он уже понял, что я телепат:

— Лучше, если его понесут воины, за которыми присмотрю я. Капитану же следует отправиться к себе. Так будет лучше.

Странно, но я повиновался.

Странным было не только это. В настоящее время я являлся тумаитом, но меня упорно донимали люди, точнее, их призраки. Меня не мучили безвинные жертвы Го Тин Керша, оставившего кровавый след на двадцати семи планетах. Меня донимали призраки моего человеческого прошлого, претендующие на то, чтобы считаться людьми.

Но обо всем по порядку. Вернувшись к себе, я обнаружил гостя, уютно расположившегося на ложе для отдыха. При моем появлении гость издал радостное восклицание, однако даже не подумал о том, чтобы привстать. Это был Гумий, точнее, его артефакт, в чем я сумел убедиться, исследовав гостя силовыми линиями.

На этот раз артефакт был выполнен куда более тщательно.

Я имел дело не со сгустком первичной энергии, воплощенным в нестабильную форму. Это был фантом, обладавший некоторыми признаками клона. Он имел белковую структуру, причем его органы были приспособлены к условиям корабля. Артефакт вел себя так, словно и впрямь являлся Гумием.

— Привет, приятель! — воскликнул он, не изменяя лежачему положению. — Как поживаешь?

Я не ответил, с холодным любопытством изучая существо. По виду это был настоящий Гумий. Его облик был соблюден полностью, до мельчайших деталей. Создатель артефакта позаботился даже о том, чтоб облачить свое творение в наиболее подходящие случаю одежды. На этом Гумий была туника желтого, его любимого цвета, отороченная красной каймой. Одежда на первый взгляд незначительное свидетельство, — но она заставила меня призадуматься. Дело в том, что мой бывший приятель неизменно облачался, как и подобает пророку, в белую полотняную хламиду. Желтый цвет был его тайной мечтой, о которой знал, пожалуй, только я.

Артефакт улыбался.

— Что-то ты негостеприимен, дружище! А помнишь, как принимал меня в былые времена… Золотые чаши, тридцатилетнее вино, голенькие нэрси, порхающие по зале!

Все это было. Ариман любил гулять на широкую ногу.

— Помню. — Подойдя к ложу, я приказал: — Слезай. Это мое место.

Гумий фыркнул.

— Как ты, однако, невежлив!

Спорить он не стал. Неторопливо опустив ноги на пол, артефакт с видимой неохотой поднялся. Я занял освободившееся ложе. Теперь все приличия были соблюдены.

Я молчал. И даже не смотрел на Гумия. Вместо этого я разглядывал свою четырехпалую руку, причем делал это с таким усердием, словно видел ее в первый раз.

Похоже, Гумий почувствовал себя уязвленным.

— Ты даже не поинтересуешься, зачем я здесь? — с обидой в голосе спросил он.

— Для начала я хотел бы выяснить, кто ты.

— Разве Русий не узнает своего старого друга?

— Друга — нет. Я вижу облик, который мне знаком, но это вовсе не означает, что суть соответствует облику.

Гумий как-то рассеянно кивнул.

— Оболочка и содержание не всегда идентичны. Но тебе придется согласиться с тем, что я Гумий.

— Допустим, я соглашусь, хотя отчетливо вижу, что это вовсе не так. Что дальше?

— Не знаю.

— Странно. Твой предшественник был более целеустремленным.

— Предшественник? — в голосе Гумия прозвучала заинтересованность. — О ком ты? Кто он?

— Она. Сегодня я уже имел счастье встретиться с кусочком прошлого. Меня посетил артефакт с обликом Леды. Этот артефакт пытался убить меня.

— Неудивительно. Леда всегда ненавидела тебя.

— В прошлом, — поправил я. — Теперь мы почти дружим.

— Ты видел ее?

— Да, пару раз с тех пор, как оставил Землю. Она неизменно бывала со мной очень мила.

— Это похоже на нее. Вонзая нож, она целует в губы. Мне кажется, это доставляет ей особое удовольствие. Леда сладострастна, словно царица Востока, — нравоучительным тоном проговорил артефакт.

Не знаю почему, но я вдруг оскорбился.

— Говори лучше за себя, умник!

— Ладно. — Гумий выглядел смущенным. — Ты, кажется, вел речь о каком-то артефакте?

— Даже о двух.

— Второй — это я?

На этот раз, похоже, собирался оскорбиться Гумий. Я оскалил в улыбке зубы. — Угадал.

— Здесь ты ошибаешься.

— Конечно! — Надеюсь, в моем голосе была солидная доза сарказма.

— Я настоящий и докажу тебе это.

— Попробуй.

— Спроси меня о чем угодно, что, по-твоему, я должен знать.

— Если ты настаиваешь… — согласился я без особого энтузиазма. У меня не возникало сомнений, что передо мной искусно сотворенный артефакт — артефакт высшего порядка. Он был значительно совершенней фантома, а по уровню организованности даже превосходил демона. Кое-какие из его функций можно было сравнить с моими, но, конечно же, он уступал мне, уступал решительно во всем. Я не исключал возможности, что артефакт способен зондировать сознание, и потому предпринял меры, чтоб мои мысли были надежно сокрыты. После этого я спросил:

— Название адмиральского линкора альзилов?

Это был вопрос из такого далекого прошлого, что почти никто уже не смог бы ответить на него. Однако Гумий не замешкался ни на секунду.