— Стой, Сурт! Здесь что-то не так! Стой!

Протектор замер. Шева вскинула свой излучатель, теперь в голову Арктура были направлены сразу два смертоносных ствола.

— Говори! — потребовала Охотница. — Говори что ты затеял.

— Ничего, — посерьезнев, ответил Арктур. — На этот раз почти ничего. Все, что можно было сделать, я уже сделал. Помнишь, как ты ловила меня в Отражениях?

— Еще бы! — недоумевая, к чему столь нелепый вопрос, ответила Шева.

— Так вот, для этих людей ничего не было. Для всех, исключая тебя и меня.

— Как это понять?

— Все просто. После нашей последней, столь памятной встречи, когда мой любимый братец разрядил в меня излучатель, я не погиб. Я сделал все, чтобы вы решили, будто я погиб, но на самом деле я ускользнул. Это не так уж сложно сделать тому, кто покорил пространство и время. Я сбежал, укрывшись в твоем коте, и затаился, выжидая, что из всего этого выйдет. Вышло, как я и подозревал, весьма несимпатичное сооружение. Если главным чувством обитателей Пацифиса была скука, то теперь на смену ей пришел страх. Мой братец замыслил великое дело, но он запамятовал, что человека нельзя осчастливить насильно, через страх. Его вообще нельзя осчастливить. Такое уж это несчастное создание — человек! Мне пришлось не по вкусу то, что получилось, и я вернул события в исходную точку.

— Но это невозможно!

— Отнюдь. Надо просто переставить стрелки. Вот так! — Арктур сделал наглядное движение пальцем. — И все вернулись в исходную точку. Полковник Шольц еще не достиг монастыря, немощный Тамерлан покуда не выиграл свою главную битву, странные обитатели Отражения 1404/1/1 понятия не имеют, что их ждет Рагнарек, а человек по имени Иешуа даже не подозревает о грядущем кресте. И директор Управления Пацифиса, цепляющий в свободное от основной работы время маску Деструктора, еще не свершил переворот и не объявил себя Протектором!

— Этого не может быть! — крикнула Шева.

— Но это есть! Спроси у него.

— Сурт, неужели все это правда?

— Что? Что? — крикнул Сурт. — Я не понимаю, о чем он говорит! Откуда вы знаете о Протекторе? Кто рассказал вам, что я Деструктор? Если это предательство, Шева… — Сурт быстро перевел излучатель на Охотницу.

— Но это невозможно! — воскликнула Шева, не обращая внимания на угрозу Сурта. — Ведь это уже было, правда?

— Да, — подтвердил Арктур. — Все это было. И снега Тибета, и степи Сиваса, и мир людей, именующих себя детьми льда, и Иерусалим в цвету лимонов! И любовь! Наша любовь, Шева! Все это было! Но может, что-то и осталось. А теперь тебе предстоит сделать выбор! И все зависит лишь от тебя! Ты вольна оставить так, как есть, вернее, как могло было быть, оставив реальностью жестокий мир, придуманный Суртом, или дать право на творение мне. Решай, все зависит лишь от тебя!

Тут очнулся Сурт, явно недовольный тем, что его намеревались выключить из игры.

— Какого черта? — пробормотал директор Управления. Рука его дернулась, послав импульс в Арктура. Но тот повел ладонью, и огненный сгусток рикошетом отлетел от невидимой преграды и растворился в стене.

— Делай свой выбор, Шева! — потребовал Арктур. — Все зависит лишь от тебя!

Сурт выстрелил вновь, но Арктур с легкостью отвел и этот импульс. Директор растерялся.

— Шева! — крикнул он. — Стреляй! Все готово! Власть в моих руках! Надо лишь избавиться от него и получить копье! Я знаю, в нем заключена сила, которая поможет переделать наш мир!

— Сделать его серым? — с расстановкой проговорила Шева.

— Да какая разница — серым, синим или бурым! Арктур уничтожит его! Он сумасшедший. Он был таким всегда. Еще в детстве он строил замки из песка вместо того, чтобы думать о своем будущем, как прочие дети!

— Он сумасшедший, — согласилась Охотница.

Она подняла излучатель, зная, что ее выстрел Арктур отразить не сумеет. Ей предстояло сделать выбор, и она сделала его. Излучатель дернулся, и Сурт, вскрикнув, перевалился через перила смотровой площадки и рухнул вниз, прямо в центр диска. Брызнуло красным и белым. Словно раскололся спелый, с прозрачными косточками арбуз. Шева ощутила, что по лицу ее бежит теплая капелька, и она не была уверена, что это слеза.

Потом пальцы Шевы разжались, излучатель глухо ударился об пол. Счастливого Мира больше не существовало, и Шева не знала, что сказать по этому поводу. Она не знала, стоит ли вообще говорить.

Поднявшись на ноги, Арктур подошел к ней. Шева ощутила на плечах его крепкие руки. Она подняла взор, встретившись с глазами Арктура. Глаза эти были серьезны, почти торжественны.

— Шева, — произнес Арктур, — возможно, ты сделала неправильный выбор. Отдай ты право на творение Сурту, все ограничилось бы лишь изменением формы правления, какую не каждый заметил бы. А теперь рухнут сами основы мира. В том, то есть покуда в этом мире ты была великой, а скоро, может быть, тебя не будет вообще.

Улыбнувшись, Шева прикоснулась губами к губам Арктура:

— А ты знаешь, мне наплевать. Я люблю тебя, и все!

— Люблю тебя, и все! — эхом откликнулся Арктур.

Так уж случилось, они любили друг друга. И все!

Все…

Мир несовершенен — эта мысль часто посещала Охотницу по имени Шева. В прошлом Охотницу. В прошлом Шеву. Ибо сейчас она была занята тем, что собирала коренья. А люди племени Желтого камня звали ее Огой. Странное имя, похожее на окрик — Ога!

Племя Желтого камня, как нетрудно догадаться, жило у большого Желтого камня, омываемого водами Великой реки. А ниже по течению жило племя Синего камня, а выше — племя Излучины. А далее — выше, ниже, в сторону от Реки проживали племена Леса, Рыси, Навозного жука и многие другие, неизвестные людям из племени Желтого камня. Резонно предположить, что такие же племена жили и на земле, отгороженной Великой рекой, но никто из племени Желтого камня не мог проверить этого предположения.

Жизнь людей племени Желтого камня была незамысловата. Поутру они просыпались от холода и с мыслью о еде. Мужчины отправлялись на охоту, а женщины занимались выделкой шкур или искали пригодные для пищи коренья. Тяжкий монотонный труд прерывался кратким приемом пиши, безвкусной и малопитательной. А ближе к вечеру племя собиралось в пещере, где старейшины подводили краткий итог прошедшему дню и отмечали особо отличившихся. Потом люди племени Желтого камня готовили ужин — обильный и безвкусный. После ужина старейшины обращались с мольбою к Великому покровителю, прося у него благоволения: тепла, пищи и продолжения рода. Они обращались к звезде, именуемой в племени Желтого камня Бог или Арктур, и звезда порой внимала их мольбам.

Лишь порой.

Этот мир не слишком благоволил к человеку, но люди племени Желтого камня не роптали на судьбу, ибо знали, что так назначили звезды, знали, что не может быть иначе. И была лишь одна, единственная из всех, которая знала, что было время, когда все было иначе. Ее звали Ога, а когда-то она называлась гордым именем Шева.

Все изменилось в тот самый миг, когда овладевший силой Арктур перекроил сущее по своему усмотрению, перемешав созвездия и потоки комет. В единый миг исчезло то, что именовалось Пацифисом, а многочисленные обитатели его либо приняли иное состояние, либо оказались рассеяны в различных уголках Вселенной. Исчезли, словно их и не было, Лербена и Тменд, Белонна и Граннма, Соммета и Аргамаска, Толимис и Катанр, Дирбит и Океанида, Герея и Посьерра, Жилмс, Новая Россия, Баграс и еще с девять десятков обитаемых планет, не считая многочисленных колоний. Исчез мир, сотворенный усилием четырех гуманоидных рас. Ушли в прошлое великие достижения рук и разума. На смену ракете пришла допотопная дубина, слуга-кибер был заменен примитивной зернотеркой, вместо энергомобиля человек был вынужден довольствоваться быстротой собственных ног. Канули в прошлое идеи и великие учения, растворились в небытие картины и статуи, стерлись имена мудрецов и писателей, поэтов и архитекторов. Выяснилось, что никогда не существовало ни великих империй, ни великих завоевателей. Ассархаддон, Навуходоносор, Ксеркс, Александр, Цезарь, Аттила, Шарлеман, Чингисхан, Тимурленг, Наполеон, Гитлер — новый мир не знал этих имен. Был лишь Арктур, но мир позабыл и о нем, восприняв лишь имя — Арктур — имя своего Бога.