— Мне некого терять! А даже если и так, я не из тех, кто раскисает из-за подобного пустяка! Кстати, Немму уничтожили после того, как Совет принял решение ликвидировать всех киборгов, как субъектов, выходящих за рамки соглашения между человеком и искусственным интеллектом. Так что в этом мире не осталось никого, кто мог бы похвастать победой над Керлом Вельхоумом.

Узник привстал. Лицо его стало пепельным.

— Ты лжешь! Она жива!

— Увы и ах! Ее нет уже восемь лет. Ровно половину того срока, что ты провел на Альпионе! Так что теперь ты можешь смело рассуждать о любви, которой также нет. Есть лишь жизнь и смерть. Вот две единственные составляющие того, что мы именуем бытием.

Керл поднялся из-за стола и шагнул к Шеве. Кулаки его были стиснуты. Шева также встала. Они стояли вплотную друг к другу, их отделяло не более ладони. Грудь Керла бурно вздымалась. Шева была спокойна, подобно льдистому конусу вулкана, в чреве которого зарождается яростный пламень. Охотница знала, что Керлу достаточно одного удара, отразить который она не успеет, и ее не станет. Но в сердце Шевы не было страха, ибо она знала, что Керл не нанесет этот удар. Она знала, что похожа на ту, кого некогда пощадила бестрепетная рука Керла. Она знала, что, отведя свой удар один раз, уже невозможно занести руку для нового. Поднявшись на цыпочки, Шева коснулась губами покрытой паутиной морщин и шрамов щеки гладиатора.

— Я позабочусь о твоей судьбе, Керл Вельхоум. И если мне будет угодно избрать смерть, я повелю, чтобы в твой последний час ты получил все, о чем мечтаешь — бутылку вина и самую красивую из женщин, какие существуют в Счастливом Мире.

Узник опомнился и со смешком отступил от Шевы.

— Ты посетишь меня вновь?

— Нет, — ответила Шева. — Я пришлю ту, которую ты все еще любишь.

— Но ведь Немма мертва!

— Я пошутила, Керл. Мне просто хотелось видеть твое лицо в тот миг, когда я скажу о ее смерти.

— Мерзкая тварь!

— Все правильно, Керл! — Шева грустно усмехнулась. — Я самая мерзкая тварь, какую только можно вообразить. Я заслужила, чтобы меня называли тварью. Я не пожелала прислушаться к… — Шева не договорила и махнула рукой. — Сейчас не время для откровений! Прощай, Керл Вельхоум. Если случится так, что Счастливый Мир приговорит тебя к смерти, я исполню твою просьбу!

Шева стукнула кулаком в дверь, не удостоив узника прощальным взглядом. Спустя миг дверь с лязгом сомкнулась, навсегда отрезая последнего гладиатора от мира, которой отказывался позабыть его имя.

Поднявшись наверх и выйдя на площадь, освещенную лучами звезды, именуемой жителями Тменда Шестнадцатым Солнцем, Шева вдруг вспомнила о мелочи, почти ускользнувшей от нее. Кашлянув, Охотница поманила к себе директора тюрьмы. Толстяк тут же подбежал к ней, на губах его играла угодливая улыбка.

— Этот Коэнсен… Один из ваших заключенных… — протянула Шева.

— Да-да, я помню. Тот, что окликнул вас.

— Да. Можно ли что-нибудь сделать для него?

В заплывших глазках тюремщика мелькнул хитрый огонек.

— Надо подумать. Мы можем многое… Но госпожа вольна сделать еще большее. Его преступления не столь велики. Коэнсену вменяют в вину лишь прошлые грешки. Он ограбил пару картинных галерей в Отражениях и сбыл награбленное на Свободные планеты. Полагаю, Пац… — Толстяк мучительно закашлялся, спеша проглотить нечаянную оговорку. — Счастливый Мир! Наш Счастливый Мир не пострадает, если мелкий авантюрист окажется на свободе!

Но Шева уже опомнилась. Жалость к красавчику Коэнсену, пробудившаяся было в ее сердце, ушла. Преступник должен быть изолирован от общества!

— Не надо! Пусть все остается как есть! Пусть…

Пусть! С этим словом Шева покинула золотистую планету со странным названием Тменд.

Пусть! Подоспевший «Альмансор», отремонтированный и вылизанный усердными киберами-стюардами от крови, сверкающей стрелой вспарывал пространство. Следом за ним неслись два рейдера, посланные на тот случай, если из галактических дебрей вдруг вынырнет огненноволосый мерзавец, прозванный Космическим Негодяем.

Пусть! Шева приняла решение и была готова дать ответ Сурту.

Пусть! Она определила судьбу гладиатора, прозванного Вельхоумом, что на языке древнего народа Тменд означает Несущий Смерть. Он желал смерти — он заслуживал ее. И ни к чему были эта последняя бутылка и женщина со стальными мускулами и синтетической плазмой вместо крови: женщина с нежным лицом и странным именем — Немма. Женщина, которой не было вот уже восемь лет.

Пусть…

Против обыкновения Сурт встретил Шеву не в своем кресле. Он стоял у окна, словно ждал, и, едва Шева вошла, бросился навстречу. Сурт обнял ее, и Шева изумилась — настолько это было странно. Она не могла даже подумать, чтобы скупой на чувства Сурт бросился к ней и обнял. И Шева не сказала бы, чтоб это было ей неприятно.

— Слава Богу!

— Бога нет! — тихо напомнила Шева.

— Ну и черт с ним!

Сурт неловко коснулся губами ее щеки и тут же, словно устыдившись своих чувств, разжал объятия.

Кивнув на кресло для гостей, Протектор устроился в своем и закурил. Шева заметила, что руки Сурта подрагивают.

— Как слетала?

— Нормально.

— Слышал, у тебя были неприятности.

— Не столь существенные, чтобы говорить о них. Жалею, что не прикончила этого типа. Немного увлеклась и переиграла.

— Бывает. — Сурт выпустил вверх пахучее кольцо. — Что с Керлом?

— Занятный тип. И опасный. Проще избавиться от него.

— Так и поступим. Ты подумала над моим предложением?

— Да. — Шева улыбнулась пристально глядящему ей в лицо Сурту. — Я принимаю его.

— Отлично! Я надеялся, что ты поступишь разумно. — Сурт сделал паузу и повторил: — Отлично! Мы составим сильную команду.

— Да, — согласилась Шева, чувствуя в груди странную пустоту. Вроде бы ей следовало радоваться, что все складывается столь удачно, но радости почему-то не было. И Шева не знала почему.

— Сегодня же объявим о твоем назначении! — Сурт выжидающе посмотрел на Шеву и внезапно прибавил: — Я беспокоился о тебе!

Единственным чувством, которое испытала Шева при его словах, было легкое удивление. Но она улыбнулась, пытаясь выразить радость:

— Приятно это слышать!

Лицо Сурта осталось серьезно. Он раздавил не выкуренную и наполовину сигару в пасти чугунного льва, после чего сглотнул. Шева отчетливо видела, как дернулся кадык на тощей шее Протектора.

— Шева, я должен поговорить с тобой. Настало время.

— Слушаю тебя, — сказала Шева, догадываясь, о чем пойдет речь.

Сурт глубоко вздохнул, набираясь решимости, и выпалил:

— Я люблю тебя!

Шева скорчила гримасу, которой сама не смогла бы дать определение. Сурт напряженно ждал, что она скажет. Но Шева молчала, и лицо Верховного Протектора становилось все более бледным.

— Что скажешь? — не выдержал он наконец.

Что могла она сказать?

— Я ценю твое расположение, Сурт, — сообщила Шева, тут же осознав, что сморозила глупость.

Правая щека Сурта нервно дрогнула.

— И все?

— Прости, я хотела сказать совсем не это. Я тоже люблю тебя, Сурт.

— Неправда!

— Почему? — без особого энтузиазма воспротивилась Шева.

— А потому, что ты любишь Арктура!

— Чушь. Когда-то я действительно увлеклась им, но это было давно. С тех пор как я узнала, кто он на самом деле, я перестала питать к нему сколь-нибудь теплые чувства. К тому же он мертв, а я, как тебе известно, прагматична. У меня нет глупой привычки тревожить любовным томлением прах мертвецов!

— Что ж, в таком случае я делаю тебе официальное предложение. Я прошу тебя стать моей женой!

— Женой? То есть ты хочешь сказать, что намерен оформить наши отношения официально? — Сурт судорожно кивнул, вызвав усмешку Шевы. — Но это же нелепо! Это архаично! Мы можем просто жить вместе. К чему эти формальности?

— Я хочу, чтобы все было официально. Официальный брак соответствует моему статусу, он соответствует моим представлениям об отношениях женщины и мужчины. Наконец, я просто хочу этого!