— Так найди его.

— Этим и занимаюсь. Я в часе езды от этого места. Но сейчас ночь, я тронусь в путь на рассвете.

— Счастливой охоты! — пожелал Сурт, заодно давая понять, что намерен закончить разговор.

— Постой, Сурт! — поспешно воскликнула Шева, опасаясь, как бы тот не прервал контакта. — Я соскучилась по тебе!

— Наконец-то! — Сурт сухо рассмеялся. — Я так давно ждал этих слов.

— Я соскучилась по всем вам, по Управлению, Городу, нашей милой Соммете. Как, кстати, твои дела?

— Неважно, — после краткой паузы ответил Сурт. — Я никак не могу найти источник возмущения. Система несет потери, и мне угрожает отставка. Все зависит от тебя. Если ты поймаешь Арктура, я спасен.

— Так ты по-прежнему полагаешь, что волнения в Матрице — его рук дело?

— Больше некому.

Охотница отвела глаза от костра, уставившись в темноту, полную ночных шорохов.

— Я постараюсь. Слышишь, я постараюсь, Сурт! Верь мне! Где нам еще найти такого директора?

Сурт кашлянул-засмеялся:

— Мне понравились твои слова…

— Какие? — воскликнула, почувствовав, что допустила какую-то промашку, Шева.

— Первые! Прощай, у меня дела!

— Сурт! — крикнула Шева, но директор исчез, оставив неясность и смутное чувство вины.

«Какие же первые? — думала Шева, глядя за гаснущие угли костра. — Какие же…»

С этой мыслью она и забылась, а утром продолжила путь. Цель была уже близка, когда конь вынес Шеву на берег ручья, где лежал, неподвижно распластавшись, человек, а подле его тела сцепились в схватке двое других, в одном из которых, совершенно обнаженном, Охотница без особого труда признала Пауля…

Нетрудно догадаться, что Пауль не поведал о виденном ночью Симону Зелоту, как и старался не обращать пристального внимания на человека, покинувшего с ними поутру Обитель. Это был тот самый человек, что подходил к нему накануне вместе с Симоном, а потом развлекался игрой светил в ночном небе. В Обители его именовали не иначе как Учителем праведности, Симон же называл его просто Учителем, но однажды обмолвился иным именем — Иисус. И тут же бросил быстрый взгляд на Пауля, но тот сделал вид, что не обратил внимания на нечаянно вырвавшееся слово.

Впрочем, на этот раз Симон был немногословен. Он лишь изредка бросал короткие фразы и все время оглядывался по сторонам. Пауля не покидало чувство, что его спутник чем-то обеспокоен. Путь, который они избрали, был труднее вчерашнего, зато здесь совсем не встречалось людей. Путники шли вдоль хребта, затем спустились ниже — в ложбину, где текла речка. Выбитая скорей копытцами коз, нежели ногами людей, тропа исчезала в воде, а потом появлялась на противоположном берегу.

— Перейдем здесь, — решил Симон, после чего кивнул Паулю: — Ты первый.

Юноша не стал спорить и переправился на другой берег. Вода была неглубока и не доходила даже до колен.

Следующим в реку вошел Учитель. В отличие от Пауля он не поднял полы хитона, и те моментально намокли. Учитель благополучно преодолел быстрый поток и ступил ногою на берег. Что произошло в следующий миг, Пауль так и не понял. То ли под ногу Учителю попался ком влажной глины, то ли он просто оступился. Учитель пошатнулся, и Пауль, желая поддержать его, протянул ему руку. Учитель вскрикнул, отшатнулся и, поскользнувшись, рухнул в воду. Течение моментально подхватило и понесло вниз отчаянно кричащего человека. Пауль и Симон бросились по берегу за ним.

Учитель явно не умел плавать, а дно в этом месте неожиданно провалилось вниз коварным омутом. Учитель захлебывался, из последних сил колотя руками по бурлящей воде. Раздумывать было некогда. Рывком сдернув с себя хитон, Пауль бросился в воду.

Он был неплохим пловцом и в несколько сильных гребков догнал Учителя. Ухватившись за край хитона, Пауль потянул его к берегу. Но не тут-то было. Спасаемый испустил дикий вопль и принялся отбиваться. Он колотил руками, а от тела его исходили волны, пронизывавшие Пауля подобно электрическим импульсам. Но меж тем Учитель уже наглотался воды и вот-вот должен был пойти на дно. Был лишь один способ спасти его. Пауль коротко, но сильно ударил Учителя кулаком в шею, и тот обмяк. Подхватив левой рукой неподвижное тело, юноша повлек его к берегу, где бесновался Симон.

Кряхтя от натуги, Пауль выбрался на мель. Симон тут же бросился в воду и вцепился в бесчувственное тело.

— Пусти!

— Да я помогу…

Удар в лицо ошеломил юношу.

— Отпусти его!

Пауль послушно выпустил руку Учителя и плюнул в воду кровью, выступившей из разбитой губы.

Симон, кряхтя, вытащил тело на берег. Пауль выбрался следом. Вода не пощадила одежду Учителя, и он лежал с обнаженной головой, в рваном мокром хитоне. Пауль глянул ему в лицо и поразился. Пред ним был Иисус. Из тонких уст его медленно вытекала струйка воды, на бедре, почти у самого паха, сквозь прореху в хитоне отчетливо виднелось большое родимое пятно, формой своей напоминающее рыбу.

— Что это за игра? — бросил Пауль.

Симон повернул голову и понял, что Пауль видел все — и лицо, и родимое пятно. И без того свирепая физиономия Зелота потемнела от гнева.

— Ты осквернил его! Ты раскрыл его тайну!

Пауль попятился.

— Постой. Разве мы не делаем одно дело?

— Мразь! Гой! Прощайся со своей жалкой жизнью!

Симон рванул из-за пазухи нож. Пауль попятился, озираясь в поисках палки или увесистого камня. Симон решил, что его спутник намерен бежать, и тигром бросился на него. Но удар оказался неточен, а второго Симону нанести не удалось — Пауль перехватил его руку у запястья. К удивлению крепко сбитого Зелота, его спутник оказался не из самых слабых. Противники яростно боролись, первый пытался вырвать руку и нанести смертельный удар, второй изо всех сил сопротивлялся. Борцы соскользнули с глинистого берега и оказались по колено в воде. Пауль понял, что должен воспользоваться этим, так как Симон постепенно одолевал его. Все же он был покрепче, этот разбойник, скроенный из жил и плотного мяса. Собрав последние силы, Пауль рванул врага за руку и увлек его на стремнину.

Роли мгновенно переменились. Теперь преимущество было на стороне Пауля, уверенно чувствовавшего себя в воде. Симон захлебывался, но упорно не желал расставаться с ножом, яростными рывками освобождая свою руку из захвата Пауля. И тогда тот набрал полную грудь воздуха и ушел под воду, потащив за собой и Симона. Зелот яростно рвался наверх, но юноша не разжимал объятий. Он плыл под водой до тех пор, пока в глазах не замельтешили разноцветные огоньки. Тогда наконец Пауль выпустил из рук обмякшее тело Симона и пулей выскочил на поверхность.

Ноги юноши предательски подрагивали, когда он выбирался из воды на берег. Жадно хватая губами воздух, Пауль опустился на землю. В этот миг внимание его привлек всадник, появившийся там, где лежал Иисус. Преодолевая дрожь во всем теле, Пауль поднялся. Он должен был во что бы то ни стало защитить Учителя, пусть это даже стоило бы ему жизни. Человек, наделенный такой силой, не имел права стать жертвой случайного разбойника.

Но вступать в новый бой не пришлось. Едва лишь он приблизился к неподвижно застывшему на коне всаднику, как тот открыл лицо и перед Паулем предстала Шева. Пауль радостно улыбнулся ей, почувствовав невероятное облегчение. Прикрывая ладонями свою наготу, он крикнул:

— Как ты здесь очутилась?

— Сдается, мы шли разными путями, но пришли к единой цели! — ответила Шева. Она бросила юноше платок, и он быстро обмотал ими узкие бедра, став похожим на дикаря.

Тем временем Шева сошла с коня и осмотрела лежащего перед ней человека.

— Как я понимаю, это и есть Учитель праведности. — Пауль кивнул. — Он-то нам и нужен! Сейчас я приведу его в чувство.

— Постой! Не спеши! Эти люди чураются чужаков, тем более женщин. Не знаю, как он отнесется к твоему появлению. Потом мы должны как-то объяснить исчезновение Симона.

— А ничего и не надо объяснять. Симон никуда не исчезал.