— Отпусти его, — услышала она сильный и знакомый баритон. И не поверила своим глазам.

— Луллий, — прошептали бледные губы. Луллий просто повернулся в её сторону. Мире показалось, что она сходит с ума.

— Отпусти его, и уходи. Тогда я тебя не трону.

— Ой, — словно шут, заломил Вавила руки к небу. — Вы слышали? Он меня пощадит. Тебе прекрасно известно, что ты меня не сможешь победить. Ты пытался переиграть, но у тебя ничего не вышло. Возможно, тебе с самого начала нужно было рассказать им правду. Вот это и есть твои честноты — обещать и не делать. Зато я всегда говорю лишь то, что имею в виду. Ни больше и не меньше. Время Великой Битвы наступило, Врата Миров должны быть открыты. И никто в этом мире не сможет мне помешать. Этот мир — МОЙ!

— Что же, выясним это. Ты Первородный, но ты зарвался и совсем не в праве претендовать на него, — Луллий говорил спокойно, но вокруг, словно линза, корёжилось пространство. Мира не понимала, кто перед ней. Но это был совсем не тот Луллий, которого знали друзья.

— С каких это пор ты стал добродетелем? Или ты сам решил оставить себе Неогею? Красивая планета, — Вавила отбросил Винара в сторону и обратил своё внимание на Луллия. — Или тебе пообещали прощение? Может быть место там? — он неопределённо махнул рукой, указывая вверх. Луллий оставался непоколебим.

— Я не позволю тебе погубить Неогею. Я вызываю тебя на бой! — слова прозвучали, а в голове не укладывались. Луллий словно бы вырос. Вавила словно бы стал темнее.

— Я принимаю тебя на смерть, — взвился Чёрный демон в ответ.

И Мира увидела, как первые лучи солнца неловко дотронулись до горизонта. Рассвет наступил.

Керберр сошёлся в схватке с серебристым животным. Это было словно бы так, как зверинные сущности вырвались из двух людей, а их человеческий образ расстворился, расстаял в воздухе. Винар свалился на землю. Он не мог прийти в себя. Зверь был размером с большого пони! Пепельно-серый цвет его густой шерсти расходился по бокам в причудливый узор. Он без сомнения был прекрасен и опасен. Огромные когти внушали невольное уважение. С пасти торчали огромные острые клыки-зубы, что походили на две сабли. Винар отказывался верить своим глазам.

"Я не предавал тебя. И по-прежнему приду к тебе, если позовёшь".

"Уходи, я не хочу тебя больше видеть". В памяти всплыли слова, и это отразилось волной боли. Он оттолкнул того, кто не единожды спасал его жизнь. Но поразмышлять не дали. Клочья шерсти полетели в разные стороны. Животных отбросило друг от друга, и… они снова стали людьми! Или хотя бы похожими на них. Огромные клинки зазвенели, и тугая боль вспыхнула в голове. Сила, что таилась в этих двух существах — была непроглядна и стара. Каждый удар вызывал не просто страх, но ужас! Мира невольно попятилась, наблюдая за сражением. В руках Луллия был огромный меч. Фигуры Вавилы и их старого знакомого стали на порядок выше. Клинки выросли в руках. Их обоих окутало свечение. И едва они соприкоснулись, вспыхнул свет. По глазам резануло волной боли, и полились слёзы. Мила резко отвернулась, опустив лук. Вторая вспышка заставила попятиться Анри. На третий удар Аслан заметил, как темнеют фигуры их соперников, становясь мощнее. Вавила и Луллий невероятно быстро выскакивали из земных образов, видоизменяясь в животных и причудливых монстров. Винар со стоном начал подниматься, голова разлеталась. И Воины апокалипсиса, воспользовавшись заминкой, напали снова. Нахема посмотрела в глаза Миры, выпивая её силу. Девушке на миг показалось, что её тело окутывает лёгкое свечение, которое Нахема тянула к себе. Царица вытянула руку в сторону девушки, и Мира начала улетать. Ей снова показался этот знакомый взгляд. Она закричала? Нет. Кажется, её сознание вздохнуло.

Винар не побежал. Он просто был не в состоянии сделать этого, но, кажется, он понял всё серьёзность ситуации. Кто знает, что в таких случаях придаёт сил? Иной поднялся и сделал шаг в сторону некогда бывшей любимой. Он был сзади. Она просто не могла успеть отреагировать на толчок, что ударил в спину. Винар схватился с Нахемой, и вложил в удар всё своё разочарование. Нахема распахнула глаза, не ожидая нападения. К ногам Миры полетел Амулет.

Мира уже почти осела на землю. Она дрожала от потери сил, но потянулась рукой к близкой вещице. Девушка подняла Амулет, и ощутила тепло защиты. Мир взорвался перед глазами. Схватка была жестокой и могла стать последней.

Ты и я… Посмотри мне в глаза, посмотри вокруг. Внизу накатывали волны страха и зла. Люди Рамюэля сражались, стоя уже по колено в крови и растрескавшейся земле. Эльфы держали оборону леса. Малыши, которых Мира и её друзья обучали, сражались с вампирами. На небе какие-то фантастические существа разрывали летающую Нежить. Мир канул в безумство. А возле неё дрались друзья. И схватка эта была ценой за её желания. Сердце застыло. Сердце замерло. Чего все хотят? Какое зло хотят пустить в этот мир? Какое же это зло, если такое творится вокруг? Неужели может быть ещё хуже? Дрожащая рука стиснула амулет. Мира увидела, как время уплывало. Её друзья приняли игру судьбы. Они стали Иными.

Фигура Анри не загорелась, нет. Такое под силу режисёру блокбастера. Но как описать те языки силы, которые исходили от него? Его фигура была окутана Саганами. На миг показалось, что кто-то придерживает его руку, не позволяя опустить топор вниз.

То, как выглядел Аслан не вызывало удивления. Он был бесподобен во всей своей мощи. Его руки беспрестанно крутили алебарду, создавая непроницаемый щит. Но было ещё что-то… Например, то непоколебимое упорство, что вспыхивало в каждом его движении. Тело друга сейчас напоминало искрящуюся статую Коллоса.

Мира перевела взгляд со свистом стрелы, что просвистела около Нахемы с Винаром. Кто же знал, что судьбой этой пары будет такой путь? Сердце сжалось. Мира видела, как попытки Нахемы разрываются, как одна суть оскаливается в ответ на действия Милы, а вторая неожиданно резко прыгает, чтобы помочь любимому. Стрела пронзает тело, и царица вампиров вспыхивает волной. Винар не дрогнул, видя рану любимой, но это было и неважно. Мира не успела уследить, что за странная сущность подтолкнула руку своего подопечного в ответ на хитроумный выпад некогда бывшей любимой. Винар и сам не понял, как он успел отреагировать, но тело его стало необычайно лёгким и едва просматриваемым. Обычный глаз не успел бы уследить за движениями Иного, но обычных здесь и не было. Винар появился за спиной у Нахемы, держась за бок. Рана, что молниеносно нанесла ему царица по касательной, кровоточила, но никто не собирался сдаваться…

Мила бросила лук и просто перепрыгнула своего оппонента. Её движения размывались. Они были сильными и плавными одновременно. Мира заметила, что её бой был больше похож на танец. И этому танцу её кто-то обучал, потому что в каждом движении подруги была чужая помощь.

— Нам нужно объединить нашу силу, — выкрикнул Анри, воспользовавшись заминкой противника, и друзья начали приближаться друг к другу.

Каждый удар меча больше не отзывался тревогой. Мира смотрела на происходящее пустыми глазами. Вот, что значит Великая Битва. Любая победа приведёт к краху. Есть только один выход сохранить равновесие…

Она приняла решение.

*******************************

Странно. Вечная борьба добра со злом, света и тьмы, любви и ненависти… А ведь это всё — части целого. После дня наступает ночь, а затем снова день. Мы любим вечно, но при этом ревнуем, злимся, ругаемся. Мы лжём и говорим правду, хитрим, кричим и шепчем. Мы умеем гневаться, но гнев ведь тоже может быть праведным. Мать может проклясть и благословить своё чадо. После страданий наступает долгожданная радость. Садизм — это тоже любовь и умение. Умение причинять боль, и наслаждение этим. Месть может быть справедливой. А после обиды наступает прощение.

Мы радуемся победе, не обращаем внимания на то, каким путём она досталась, скольким пришлось перенести страданий, прежде чем до неё дошли. Мы сетуем на жизнь, но тем не менее, боимся смерти…