Кроме знания своей военной специальности, а также всяких премудростей, помогающих существовать в быту, Бюрос-Ут имеет еще и личные убеждения. Например, он полностью убежден, что его родная страна – Королевство Ноюи – безоговорочно самая лучшая в мире. Еще он знает, что народность, населяющая королевство, самая мудрая из всех наций на Сфере Мира. И вообще, по идее, его Ноюи давным-давно должно именоваться вовсе не королевством, а империей. В самом деле, «Империя Ноюи» звучит куда значительней. Разумеется, покуда не хватает только лишь самой империи. В смысле занятая нынешней Ноюи площадь не слишком велика. Тут даже спорные территории экваториально-восточной оконечности Большой Суши не совсем выручают. То есть даже если споры решатся в пользу Ноюи, то и тогда в плане империи будет негусто.

Но ведь – ну-ка, вспыхни, Мировой Свет, с новой силой! – для чего Бюрос-Ут и сотоварищи режут ныне винтами атмосферную серость? Ежели у них что-то получится, то самую большую раковую опухоль материка – империю северян – удастся загнать в угол. И тогда Ноюи достанутся не только спорные земли Корпытомуса, но может, что-нибудь еще. В самом деле, после осуществления плана весь Временный Оборонительный Союз поймет, что роль Ноюи не сводится к простому рядовому членству. У любого союза государств обязан быть лидер. Почему бы Ноюи не стать таковым? В конце концов, после принуждения северной Империи к капитуляции будет вполне оправданно заставить ее пустить на свои приграничные территории военные миссии и даже инспекции. А кто, как не государство Ноюи, может претендовать на посылку инспекций и даже… Да будет Мировой Свет пульсировать всегда!.. Почему бы не ввести в некоторые провинции северной Империи ограниченный военный контингент? Дабы оный, в случае чего, силой поддержал требования миссий по демилитаризации приграничных районов.

В общем, в преимуществах своего народа, а также в том, что его роль в истории принижена и учитывается совершенно недостаточно, радист-пулеметчик Бюрос-Ут был убежден доподлинно. Смущало одно. Бюрос-Ут был все же не просто бортовым радистом и уж тем более управляющим хвостовой пулеметной машинкой, а радистом более высокой квалификации. Он был, как-никак, радистом-шпионом второго уровня, а это что-то да значит. Ну, а любой радист-шпион, само собой разумеется, обязан знать иностранные языки. Вот именно тут и проявлялось противоречие. Знание чужих наречий пробивало брешь в системе убеждений и ценностей. Служебный допуск к прослушке вражеского и союзнического радиоэфира создавал странное ощущение дежа вю. Дело в том, что, судя по «вражеским голосам», каждое государство единственного на Сфере Мира континента считало именно свое население самым-самым. Разумеется, объяснялось все это достаточно просто. Любое из правительств, конечно же, не могло признаться в своей некомпетентности и в некоем самозванстве на лидерство, вот и ублажало подчиненные народы в их собственной исключительности. Тех, кем управляешь, надо ведь не только бить, но хоть время от времени еще и гладить по головке. Однако нехороший осадок оставался. Ясно-понятно, что Бюрос-Ут никому о своих сомнениях не говорил. Что можно доказать дуболомам из контрразведки, зовущимся в военном народе «наблюденцами за нутром»?

Вообще, присматриваясь к жизни, Бюрос-Ут уяснил, что почти все радисты-шпионы рано или поздно попадали на заметку к «наблюденцам». После этого судьба их складывалась по-разному. Одни возвращались с собеседований, другие убывали в неизвестном направлении так быстро, что даже вещички в общежитии забывали. Правда, некие посыльные очень скоро все их имущество увозили в ту же неизвестность. Но мало ли, вдруг это было просто внезапное повышение по службе? В конце концов, радиошпионаж – дело секретное. Не исключено, что парней-радистов вовсе не арестовывали, как шептались некоторые паникеры, а попросту назначали куда-то в высшие сферы. Вдруг даже в придворное министерство иностранных дел? Кто знает?

Сам Бюрос-Ут в придворные неизвестности не стремился. К тому же он действительно любил летать. В свое время он даже пытался сделаться пилотом, но каких-то природных данных, некоей известной исключительно летчикам «нужной струнки» у него не оказалось. Он сумел обмануть судьбу и зайти с другого боку. Радисты-шпионы королевству тоже требовались. Просто добавочно к навыку бегло переводить разговорную речь и радиоперехваты пришлось еще изучить радиотехнику. Хорошая память тут тоже не подкачала, потому довольно скоро Бюрос-Ут научился разбирать, распаивать, а затем делать обратную операцию с ламповой радиостанцией «Ку-ку» чуть ли не с завязанными глазами. Паяльник одно время даже стал его любимым инструментом, помимо радиоключа. И тем и другим инструментом он научился пользоваться как с правой, так и с левой руки.

Своему переназначению из разведывательно-штурмовой авиации в бомбовозную Бюрос-Ут обрадовался. Он, правда, не делился своей радостью вслух, потому как некоторые бы его не поняли. Переназначение переводило его в несколько другую категорию. Относительно прошлых шпионских полетов – в более низкую. Ведь теперь его основными функциями становились именно обязанности радиста. А к тому же еще и стрелка оборонительного вооружения. Все-таки «пулеметчик» куда более низкое назначение, чем «переводчик». Особенно если он близок ко двору. Ну, в смысле попасть переводчиком в придворцовые посольские эмпиреи при атташе если и возможно, то гораздо вероятнее из шпионов-радистов, чем из радистов-пулеметчиков.

Но Бюрос-Ут совсем не горевал. Именно теперь он оказался гораздо ближе к своей несостоявшейся когда-то мечте – обратиться в летчика. И если поначалу он летал на «Джунгариптере» – самолете КП для управления штурмовиками, который старался держаться от места боя на порядочной дистанции, – то теперь он оказался в кабине тяжелого бомбовоза. Причем уникальной марки. Наверняка именно поэтому тут и требовался не просто радист-пулеметчик, а радист-шпион, а заодно уже и пулеметчик. Так что ныне у Бюроса-Ута имелся под руками не только радиоключ, но еще и кнюппель дистанционного наведения заднеполусферной пулеметной машинки.

Ну вот и… Все в корне изменилось! Массаракш-и-массаракш! Вывернем, как говорится, Сферу Мира наизнанку, а потом еще раз вывернем, для возвращения на круги своя. Ибо все реально вернулось назад.

Какие – да не померкни Мировой Свет! – баллистические ракеты? Какие – понимаешь! – эксгерцогские бомбовозы? Если Империя построила ОПРУ – противоракетный щит…

Ныне сколько туда не пуляй, все «пых-пых» перехватывается на ходу. Надо же, чертовы карапузы состряпали даже НЯ! Неядерный Перехват! Могут сбивать любой бомбовоз, ракету, боевой дирижабль. И только кляксы невыработанного топлива в вышине – «хлюп-хлюп». Словом, Империю пальцем тронуть не моги – она все пальцы отщелкивает вмиг. И еще прикрыли этот Очаг противоракетного уничтожения так, что никакой диверсионной группе не пробраться. Автоматические пулеметные машинки, мины с самонаводкой, ходячие огнеметные автоматы. Какая там диверсионная группа? Туда армию с тяжелыми танками с моря вдвинуть – удобрит местность человечиной и железом, а не просочится и на километр.

Короче, ситуация – пат. В смысле вернулись к тому, с чего начали. Теперь северный монстр получил возможность снова, как и прежде, заграбастывать неоприходованные территории. Конечно, можно поспорить, потягаться в силище. Покидаться в этих провинциях тактическими ядерными. Поиграть, так сказать, в бильярд на стороне атомной мелочевкой. Но метрополии Империи больше не получится причинить никаких увечий.

Ну и началось, разумеется. Новый колониальный бум! Все пилят белые пятна континента. Кое-кто нашел в океане какие-то островки. Толку от них, если там и ступню-то негде поставить? Иногда в нервные времена бьются перочинными ножичками. В смысле ядерными зарядами пониженной мощности. Чтоб не провоцировать, понятное дело. А то, все же, у северян ОПРУ, а у остальных – даже у Временного Союза в целом – фига с маслом. Словом, надо бы что-то делать. А что?