После этого красноречивого провала планета была подвергнута забвению.

— Прыгнули удачно. Расстояние до цели — 412 тысяч километров. Входим в плоскость эклиптики. — Капитан Козловский повернулся к Раскину и Шнайдеру и с усмешкой добавил: — К ужину доберемся.

Раскин вытер рукавом пот со лба. Вздохнул с облегчением. Космос слишком велик, чтобы можно было опасаться столкновения с массой во время выхода из гиперпространства, тем не менее такая вероятность всегда существовала. Этот фактор до сих пор оставался главной причиной гибели космических кораблей.

— Браво, Алексей Викторович! — проговорил Шнайдер скрипящим голосом, ему тоже было не по себе. — Невероятная точность!

Раскин поглядел на обзорный экран. Теперь на нем господствовала красная звезда. Десантный корабль летел навстречу огненной стене, ширина и высота которой, казалось, были равны бесконечности. 61-я Лебедя всего лишь умирающий красный карлик, каких полно в Галактике, но — исполин в восприятии человека. Звезда, которая жила в агонии многие миллионы лет и просуществует еще столько же. Красные карлики отчаянно цепляются за свою тусклую жизнь.

Были видны мельчайшие детали звездного эпидермиса: рождение и гибель зерновидных гранул в фотосфере, — это напоминало кипение жидкости в кастрюле и, по сути, тем же и являлось, но только в космических масштабах; колыхание сети темных пятен, каждое из которых было окружено ярким, словно нить накала в лампе, ободком-факелом.

На фоне звезды не сразу можно было разглядеть угольно-черную горошинку Забвения. Планета медленно плыла по экрану обзора, крошечная, словно игольное ушко; она то исчезала из вида, пролетая над очередным пятном, то появлялась вновь…

Эта картина подавляла и ошеломляла. Раскин заметил, что Шнайдер покрепче схватился за подлокотники кресла.

«Боишься, водоплавающее? Хорошо… — усмехнулся он про себя. — Разумный страх в нашем деле так же необходим, как и храбрость».

Конрад Шнайдер вздрогнул, будто прочитал мысли ушельца, повернулся к Раскину и с извиняющимися нотками в голосе сообщил:

— Я здесь еще не бывал.

— На то он и Большой Космос, чтобы быть Большим, — благодушно ответил Раскин.

Встрепенулся один из астрогаторов.

— Шкипер! — обратился он к Козловскому. — На связь вышел «Ретивый».

Капитан кивнул, поправляя форму.

— «Ретивый» — это корабль ближней разведки, — быстро пояснил Шнайдер Раскину. — «Скаут» занимался подготовительным этапом нашей операции. Дальше он будет обеспечивать нам радиолокационную поддержку.

Тем временем на обзорном экране открылось окно связи. Качество сигнала было неважным — красная звезда всячески препятствовала контакту между кораблями людей; изображение в окне едва просматривалось из-за помех.

Капитаном «Ретивого» оказалась темноволосая женщина. Молодая она или в возрасте, симпатичная или нет, Раскин, сколько ни напрягал глаза, так и не понял. Вуаль видеошума оказалась чересчур плотной.

— С удачным переходом, «Микадо»! Экипаж «Ретивого» рад видеть вас в пространстве 61-й Лебедя! — поприветствовала она присутствующих в рубке.

— «Микадо»? — шепотом удивился Раскин. Шнайдер в ответ лишь неопределенно пожал плечами.

— Доброго времени суток, коллега! — обратился к капитану «Ретивого» Козловский. — Вечером надеюсь увидеть вас на борту «Микадо». Это, так сказать, официальное приглашение.

— Спасибо, Алексей! — сдержанно ответила женщина.

Шнайдер поднялся со своего кресла, вышел вперед и встал рядом с Козловским.

— Здесь командир операции, полковник Шнайдер. Доброго времени суток, Ирен! Каков ваш статус?

Капитан «Ретивого» ответила незамедлительно:

— Мы успешно инсталлировали сеть хронодатчиков. Ведем непрерывный мониторинг места высадки. За минувшие тридцать пять часов зарегистрированы шестьдесят три «смещения».

Шестьдесят три… Раскин потер кулаком влажную лысину. Кажется, пока планета ведет себя спокойно.

— Мы здесь одни?

Ушельцу показалось, что в голосе Шнайдера прозвучала тревога. Неужели полковник боится, что найдется претендент на его лавры?

— На данный момент в системе отсутствуют другие корабли, однако мы засекли нейтринный след «свежего» гиперперехода. Анализ сигнатуры показал, что он был оставлен большим кораблем Федерации, предположительно — транспортного или научного назначения… — Ирен сделала паузу, а затем вдруг спросила: — С вами тот, кого называют Ти-Рексом?

Козловский и Шнайдер переглянулись. Раскин вздохнул, выбрался из-за пульта и присоединился к ним. Поискал взглядом камеру, но так и не нашел. Посмотрел в сторону нечеткого изображения на обзорном экране.

— Это я. Доброго времени суток, капитан.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы оправдали нее те надежды, которые на вас возлагаются, — сказала она почему-то с упреком. — И хотя те ребята на Забвении, без сомнения, мертвы, я верю, что вы просветите нас, ради чего… — ее голос дрогнул.

Раскин смутился и спросил неловко:

— У вас кто-то был… на том корабле?

Шнайдер запоздало шикнул. Женщина ничего не ответила.

— Я сделаю все, что в моих силах! — кривя душой, пообещал ей Раскин.

Связь с «Ретивым» оборвалась.

— Мне кажется, что она излишне эмоциональна, — с недовольством обратился Шнайдер к Козловскому.

Козловский поморщился. Громко глотнул кофе и, разведя руками, ответил:

— Наблюдать второй день под собой такую картину… хочешь не хочешь, а взвинтишься.

— Ну и очень плохо, — проворчал Шнайдер. — Она ведь не учительница младших классов…

— Но уже и не солдат — с тех пор, как перешла под ваше командование, — парировал Козловский. — К тому же в любой момент может нагрянуть боевой корабль с Земли или с Аркадии, — как бы невзначай добавил он.

Шнайдер облизнулся.

— Никто не нагрянет, — отрезал бескомпромиссно. — Вы мне оставьте эти разговорчики! Мы спокойно, без нервов выполним свою работу и отпрыгнем к Александрии. — Он сердито вернулся к своему креслу за резервным пультом. — Я бы на вашем месте связался с «Ретивым» и более настойчиво пригласил Ирен на ужин вместо того, чтобы забивать голову ненужными фобиями. По-моему, вам обоим не помешает… ммм… расслабиться, — проговорил он, садясь рядом с Раскиным.

— А я не боюсь, Конрад, — невозмутимо ответил Козловский, — но с модулем расстыковываться не буду.

— Это уже ваше дело! Только не уроните нас на Забвение!

Раскин с интересом следил за их перепалкой. Похоже, что в необъявленной войне с Треугольником каждый полковник считал себя генералом.

— А как насчет гиперпространственного модуля «скаута»? Он ведь должен был остаться где-то на орбите, — Раскин решил подбросить дров в огонь. — Вы его обнаружили?

— Федор, — Шнайдер заговорил с преувеличенным спокойствием, — кому, как не вам, знать, что вся система 61-й Лебедя представляет собой знатную свалку космического мусора. Чего здесь только нет! За миллиарды лет существования карлик своим полем притяжения, как неводом, выхватывал из пространства мегатонны пыли, астероидов, ядер комет, планетезималей…

Раскин терпеливо выслушал лекцию по астрофизике, которая, к счастью, оказалась короткой.

— То есть вы не нашли модуль? — уточнил он.

— Федор, о чем я вам говорю: катастрофа произошла сорок часов назад, — Шнайдер ударил ребром ладони правой руки по раскрытой ладони левой, — через пять часов сюда прибыл «Ретивый», и у него была масса других задач, кроме как искать гипермодуль в этой выгребной яме. К тому же он мог оказаться слишком близко к звезде.

— «Ретивый» без труда обнаружил бы крупный металлический объект, оборудованный радиомаяками и подсвеченный бортовыми огнями, даже в короне звезды, а тем более — возле красного карлика, — вставил Козловский, — на то он и «скаут». Я считаю, что модуль либо взорвался, либо был уничтожен…

— Если бы здесь действительно побывал боевой корабль с экипажем из зомбированных Грибницей землян — факт существования которого — бред чистой воды, — то что ему помешало сжечь неподвижный «скаут», к тому же посаженный на грунт в открытом месте? — парировал Шнайдер. — Зачем он тратил энергию на аннигиляцию огромной безмозглой цели — модуля — и оставил нетронутым основной сегмент этой конструкции?