– Едва ли это хорошая рекомендация, – добавил Арчер. – Он менял любовниц как перчатки.

Ханна молчала. Она все еще не полностью справилась с нахлынувшим на нее прошлым.

– Интересно, что мы всегда связываем ценные жемчужины с соленой водой, – продолжал он. – Но сегодня все больше ценятся жемчужины пресной воды.

– Совершенно верно, – сказал Фред так, словно не он только что громко и увлеченно выяснял с женой нюансы исторических событий. – Я всегда говорил, что пресноводный жемчуг даст сто очков морскому.

– Ха! – воскликнула Бекки. – Ты прекрасно знаешь, что это глупость. Никакая пресноводная жемчужина не может сравниться с золотистыми жемчужинами южных морей.

– Глупость! – взревел Фред. – А как насчет натуральной розовой жемчужины, которую я приобрел в прошлом году в Теннесси?

– Что насчет нее?

Арчер скрыл улыбку. Недаром стариков окрестили Сражающимися Лински. Пара полностью оправдывала свое прозвище.

Ханна посмотрела на супругов и улыбнулась, несмотря на собственное подавленное настроение. Тот энтузиазм, с которым Лински сражались друг с другом, мог сравниться разве что с их чувствами друг к другу.

– Бекки занимается морским жемчугом; – сказал Арчер.

– Никогда бы не подумала, – сухо произнесла Ханна. Арчер посмотрел на часы и вздохнул. На скорое возвращение домой рассчитывать не приходилось. Молча он следовал за Ханной вдоль ряда шкафов. Они шли мимо стены с фотографиями самых известных жемчужин, принадлежавших западным королям и королевам и восточным императорам. Вот фотография жемчужины «Надежда». Это громадная белая жемчужина причудливой формы весом в тысячу восемьсот граммов. Вот знаменитая «Перегрина» Элизабет Тейлор, купленная для нее любовником и обманутым мужем Ричардом Бартоном.

«Перегрина» – это огромная пятисотлетняя жемчужина, которая некогда принадлежала королевской семье. Ходили слухи, что драгоценность съела одна из болонок Тейлор, после чего жемчужина, когда ее вновь получили назад, стала выглядеть уже чуть иначе. Фотография на стене Лински запечатлела сокровище, видимо, до попадания в желудок негодной собачонки.

– Чрезвычайно печальная история, – констатировал Фред, материализуясь у локтя Ханны, – Жаль, что Лиз Тейлор не скормила животным один из своих огромных бриллиантов. С ним бы ничего не случилось. Карбонат кальция, чувствительный даже к слабым кислотам человеческого пота, еще более восприимчив к кислотам в желудке млекопитающих.

– Я слышала, что собака разгрызла, но не проглотила жемчужину, – сказала Бекки.

– Так или иначе, легендарная жемчужина была потеряна. Я не могу представить, как можно позволить собаке съесть жемчужину.

– Сомневаюсь, что мисс Тейлор сделала это нарочно, – сказал Арчер. Затем, взглянув на часы, добавил:

– Наверное, болонка утащила жемчужину с прикроватной тумбочки.

– Барбара Хаттон скормила жемчужины Марии Антуанетты гусю, – сказала Бекки.

– Что? – переспросила Ханна.

– Ей сказали, что это лучший способ прибавить жемчугу блеска.

– Господи Боже! – Ханна покачала головой, не веря, что уникальная и ценная вещь могла иметь такой бесславный конец.

– Да, – добавил Арчер, – когда Рим сгорел, самые лучшие персидские жемчужины погибли в дыму.

– Стоп, – приказала Ханна. – Я не хочу думать об этом.

– Тогда подумай о другом, – сказал Арчер и жестом указал на молитвенный коврик, изящные геометрические, узоры которого были вытканы жемчугом. Благочестивый и состоятельный мусульманин творил свои молитвы на этом коврике пять раз в день.

– Элегантный и красивый, – оценила Ханна. – Но это было то же самое, что вставать на колени на замороженные горошины.

Арчер прыснул со смеху. Его руки потянулись к ней в стремлении прикоснуться, просто прикоснуться на миг, но он тут же опомнился и сделал вид, что хотел посмотреть на часы.

– Часы по-прежнему на месте, – раздраженно сказала Бекки. – Застежка надежная? А то вы смотрите на часы так часто, будто проверяете, на месте ли они.

– Виноват, сказал Арчер. – У нас с Ханной проблемы со временем.

– Молодые люди всегда бегут из одного места в другое. Спешат. У них не хватает времени для того, чтобы оценить место, где находятся в данный момент.

– Никогда не хватит времени, чтобы насладиться вашей коллекцией.

– Ха. Ваша коллекция…

– Это только начало, – решительно отрезал Арчер.

– Я по-прежнему настаиваю, что если бы вы продали нам золотистый образец южных морей для нашей…

– Прекрати досаждать мальчику, Бекки, – перебил ее Фред. Он изо всех сил дергал свой галстук. Его белая рубашка была изрядно поношена, но всегда оставалась чистой, как жемчужина. – Он не хочет потерять такую красоту, и я его не порицаю за это. Давай лучше покажем ему новые вещи. Я хочу посоветоваться с ним кое о чем.

– Вы мне льстите, – заметил Арчер.

– Это не должно вам льстить, – парировал Фред. – Я старый, но не дурак. Мои глаза уже не те, что были когда-то Парнишка, которого мы наняли для сортировки жемчуга, не так хорош, как сам о себе думает. Он не так хорош, как вы.

– Верно, – проворчала Бекки. – Пойдем в сортировочное помещение.

Ханну не понадобилось приглашать дважды. Она уверенно направилась в указанном направлении.

– Что вы собираете здесь? – спросил Арчер, указывая на подносы с жемчугом на сортировочном столе.

Подносы имели желобки разных размеров, чтобы удерживать жемчужины в параллельных линиях горизонтальных рядов сверху донизу.

На каждом были собраны жемчужины определенного цвета: черные, золотистые, белые. На соседнем столе жемчужин каждого цвета было больше. Маленькие коробочки для перевозки были сложены посередине.

– Это начало ожерелья для старого клиента. – Фред вздохнул и продолжил:

– Или станет таковым, если мы когда-нибудь подберем достаточно правильных жемчужин. Мои глаза уже начинают болеть от одной мысли об этом.

– Сколько вам требуется?

– Пятьдесят каждого цвета. Минимум. Сотня была бы лучше. Предпочтительно шарообразной формы.

Арчер улыбнулся.

Ханна подошла к столу, осмотрела отсортированные жемчужины и перевела взгляд на соседний стол.

– Это сортировка по цвету?

– Да, – кивнула Бекки.

– Можно мне? – спросила Ханна. Бекки посмотрела на Арчера.

– Говорят, она одна из лучших, – сказал он просто.

– Тогда вперед, – сказала Бекки, отчаянно жестикулируя.

Ханна рассеянно кивнула. Она уже полностью сосредоточилась на жемчужинах. Зажгла верхний свет и на секунду остановилась. И тут же принялась за дело, решив начать с сортировки серебристо-белых жемчужин. Оттенки цвета были одновременно нежными, едва уловимыми, неглубокими. Тем не менее Ханна ясно чувствовала разницу в цвете.

Тихо мурлыча себе под нос, Ханна наслаждалась прохладной шелковистостью жемчужин. Ей казалось, что она решает завораживающую головоломку. Ханна так увлеклась, что не обратила внимания на рукава жакета, которые мешали ей работать. Арчер заметил это и снял с нее жакет, но она, казалось, даже не почувствовала этого.

Закончив, она отступила назад и придирчиво взглянула на результаты своей работы. Только семь из ста жемчужин сохранились. Она расположила их в верхнем ряду подноса. Остальной жемчуг занимал места в нижних рядах, в порядке ослабления цвета.

– Мой Бог, сказал Фред, таращась на поднос.

– Невероятно, – согласилась Бекки. Шагнув вперед, она склонилась над подносом. – Вы просто гений, дорогая.

– Жемчужины следующего ряда тоже достаточно близки по цвету, – сказала Ханна. – Особенно подойдут для браслета или броши в наборе с ожерельем. Но верхний ряд – на ожерелье. Это всегда самое трудное.

Она задумчиво посмотрела на стол, где другие жемчужины ждали своего часа.

– Давай, – спокойно сказал Арчер. – Я не думаю, что Лински будут против.

– Против? – Бекки недоверчиво рассмеялась. – За несколько минут вы сделали больше, чем кто-нибудь из нас сделал бы за несколько часов.

– Вы ведь уже отобрали жемчужины для той партии, – обратила внимание Ханна.