– Все получите. От Брума до Дарвина вы будете мистером и миссис Мюррей. От Дарвина до Гонконга мистером и миссис Саут. Куда после Гонконга?

– Сообщу позже. ѕ Недолгое молчание.

– Когда все должно быть готово? – поинтересовалась Эйприл.

– Вчера.

– На следующей неделе.

– Сегодня вечером.

– Завтра, мистер Саут. За что вы должны благодарить меня, стоя на коленях и сунув голову мне между ног.

Арчер улыбнулся, хотя его снедало беспокойство.

– Саут. Верно. У меня будет машина, взятая напрокат. Белая «тойота» с разбитой задней фарой.

– Легкомысленно.

– А я и есть легкомысленный парень.

Эйприл засмеялась.

– Машина будет припаркована на стоянке аэропорта в Бруме. Чем ближе к выходу, тем лучше. Вы были когда-нибудь в Бруме?

– Нет.

– Сможете объехать весь город максимум за пять минут.

– Восточный университетский городок, – пробормотала Эйприл. – Что-нибудь еще?

Арчер перечислил еще несколько пунктов, затем помедлил и спросил:

– Чего вы хотите от меня?

– Держу пари, вы много знаете о прошлом Лэна Макгэрри.

– Последние семь лет немного.

– 0'кей, хитрец. Дядюшка никогда не слышал о Лэне Макгэрри.

Неприятная новость.

– Особенно последние семь лет, – буркнул Арчер.

– Вы сообразительный. Удостоверьтесь, что не знает и никто другой.

– Да, люди действительно свихнулись, если друзья шпионят за друзьями.

Эйприл пробормотала что-то по-китайски, и Арчер сразу подумал о Лианне, которая перевела бы это.

– Хитрец, вы садитесь за стол, где Китай, Япония и Австралия играют в покер на жемчуг. Макгэрри был проигравшим, но весьма полезным. Иногда. Хотя по большей части просто геморроем. Он брал деньги от каждого за столом и даже от тех, кто не присутствовал. Им никто не руководил.

«Эка новость, – подумал Арчер. – Он не любил исполнять приказы. От кого бы они ни исходили».

– Что говорит дядюшка?

– Мы знаем, что франко-таитянские жемчужные фермы получили по рукам от международных пиратов, особенно китайских бизнесменов, связанных с триадами. Но мы из-за этого слез не льем. Французы послали мир ко всем чертям, взорвав атолл, теперь мы отвечаем на их любезность.

– И вы заинтересованы лишь в том, чтобы сохранить в тайне прошлое Лэна? – Эйприл помедлила с ответом. – Я прав?

– Насчет этого я перезвоню.

– Только не ждите до вскрытия трупа.

– Вы собираетесь кого-то убить?

– Я собираюсь остаться в живых. Скажите мне что-нибудь хорошее.

– Ладно. – Она вздохнула. – Не поворачивайтесь ни к кому спиной. Ни к кому. Жемчуг вообще, а уникальные черные жемчужины в особенности стали очень ценным товаром. Это может измениться через неделю, месяц или через год. Но пока это произойдет, кое-кто из игроков в покер на жемчуг отправится в мир иной.

– Дядюшка благоволит к кому-нибудь из игроков?

– Настолько, что мы даже назойливы.

– Сообщите мне, если что-то изменится.

– Надеюсь, не изменится, хитрец. Преимущество все равно на нашей стороне.

Арчер гадал, благоволит ли дядюшка к Китаю, Японии или Австралии во всеобщей драке за черный жемчуг. Но Эйприл и так уже сказала ему больше, чем он мог ожидать. Больше, чем имела право.

– Спасибо. Когда все, закончится, я организую просмотр нефритовой коллекции Тана. Если вам интересно.

– Я не ослышалась?

Арчер засмеялся.

– Тогда оставайтесь в живых, хитрец. Я мечтаю увидеть нефрит Вэнь Тана.

– Вот там, – указала Ханна.

Присев на корточки, Арчер провел кончиками пальцев по бывшей двери сортировочного эллинга. Хотя солнце давно зашло, металл еще был горячим.

Он достал из рюкзака фонарик и, направив луч на искореженную сталь, начал внимательно изучать ее.

– Что вы ищете? – спросила Ханна.

– Следы взлома.

Она беспокойно оглянулась. Поблизости никого. Океан походил на черненое серебро, поблескивающее в неверном свете луны, которая подмигивала ему из-за облаков, пальцы бриза расчесывали воду и гладили землю, прохладный воздух нес с собой запах соли.

Но Арчеру, занятому осмотром дверных петель, было не до прелестей ночи. Он еще не успел осознать, в чем дело, а память уже выдала ему все, что он считал давно забытым.

– Что с вами? – спросила Ханна, озадаченная его неподвижностью.

– Похоже, кто-то поработал над петлями молотком и резцом.

Ханна быстро присела рядом. Поверхность исковерканной двери напоминала дорожную карту: зарубки, выбоины, царапины, борозды, все, чем неистовый шторм мог изуродовать металл.

– Откуда вы знаете? – поинтересовалась Ханна.

– Шторм наносит повреждения наобум, а не симметрично.

Арчер провел указательным пальцем по неотчетливым бороздам на верхней петли двери. Такие же следы умышленных действий были и на средней.

Ханна вздрогнула и поднялась.

– Вы уверены, что во время бури Лэн находился в эллинге? – спросил Арчер. Она кивнула. – Один? – Снова кивок.

Арчер наблюдал за выражением ее лица, гадая, почему следы взлома так ее расстроили. Ведь когда он рассказал ей, что Лэна убили ножом, а после для отвода глаз всадили между ребер осколок раковины, это не произвело на нее особого впечатления. Может, тогда Ханна просто слишком устала?

Что бы она сделала, если бы он сейчас провел руками по ее голым ногам, по ягодицам, обтянутым джинсами, по спине, плечам и задержался на груди, скрытой лишь тонкой материей?

Выругавшись про себя, Арчер сосредоточился на двери. Край между петлями выгнут, и скорее всего ломом. Он машинально ощупал пальцами измочаленные провода того, что когда-то было дверным электронным замком.

– Большинство электронных систем остается в закрытом положении, если отключается энергия, – сказал Арчер. – Этот замок работал по тому же принципу?

– Да.

– Внутри есть ручное устройство, разъединяющее механизм при необходимости, так?

– Да.

– Лэн проводил много времени один в сортировочном эллинге?

– Да.

– Кто-нибудь знал об этом?

– Да.

– Бесполезно.

Хотя в голосе Арчера не было ничего угрожающего, она вздрогнула.

– Ханна, вы просили меня приехать, я здесь, но когда пытаюсь что-то узнать от вас, у меня возникает ощущение, будто я открываю раковину голыми руками.

– Я была в порядке до того, как вы приехали. Знала, что могу рассчитывать только на себя и мне нельзя расслабляться. А теперь…

Арчер знал, что до его приезда она держалась лишь на нервах да адреналине и теперь близка к срыву.

– Хотите, чтобы я уехал?

– Нет.

– Ладно. Я не собирался уезжать, даже если бы вы попросили. Лэн убит, и я доведу расследование до конца. С вашей помощью или без нее.

– Знаю. Я поняла это, когда вы вернулись из Брума. Вы напугали меня своим видом. Как и сейчас. Так обычно выглядел Лэн. Смертельно опасным. Но ведь он был почти сумасшедшим, а вы в здравом уме. Я только надеюсь, что не совершила ошибки, пригласив вас сюда. Я больше не хочу никаких смертей. Мне просто нужна «Черная троица».

– Я не рассчитываю на справедливость по Ветхому Завету. Но так или иначе справедливость должна существовать. Покажите мне, что осталось от главного эллинга.

Ханна молча пошла назад по дорожке, ведущей к воде. Арчер следовал за нею, пытаясь не замечать ритмичного покачивания ее бедер. Он знал, что она не собирается его завлекать, просто идет и все.

«Так обычно выглядел Лэн. Смертельно опасным».

Арчеру не требовалось спрашивать Ханну, чтобы понять ее чувства к нему, так похожему на Лэна. Ведь он ассоциировался с худшими моментами ее жизни, когда Лэн стал превращаться из энергичного, мужественного человека в раздражительного сумасшедшего.

Да, Арчер понимал ее чувства. Он не должен был оставлять брата. Он не должен был приезжать сюда!

Но он здесь. Слишком поздно. Лэн погиб, и теперь он винил себя за бегство, хотя это было неразумно.

– Сколько раз вы получали штормовое предупреждение до начала бури? – спросил Арчер.