– Предоставляю тебе последний шанс, – сказал Джейк. – В противном случае я тебя больше вынимать не стану.

– Шкатулка! – задыхаясь, крикнул русский. – Я ничего у тебя не брал, только принес шкатулку!

Джейк рывком поднял его на ноги, держа за волосы. Пистолет был по-прежнему уперт русскому в шею. Сам он встал за ним, тем самым лишив его всякой возможности оказать сопротивление.

– Где она?

– Кто? – быстро проговорил он, восстанавливая дыхание.

В следующую секунду Джейк вновь окунул его головой в унитаз. А когда через минуту вынул, русский уже не задавал глупых вопросов. Он отвел Джейка в ванную комнату и кивнул на корзину, в которой хранилось грязное белье. Под рубашками, шортами, носками и полотенцем лежала искусно сделанная шкатулка, которую Резников предлагал Джейку в дар меньше часа назад вместе со всем ее содержимым.

Джейк не притронулся к ней, но стал лихорадочно анализировать ситуацию и просчитывать все возможные последствия. Да, день сегодня явно не заладился.

– Тебе надо попрактиковаться в английском, – сказал он своему пленнику. – Ты не принес мне шкатулку, а подбросил. Это разные глаголы и разные вещи. Но не беспокойся, несколько лет в американской тюрьме, думаю, сотворят с тобой чудо. Ты станешь большим знатоком и тонким ценителем моего родного языка.

Русскому эта идея явно не понравилась, впрочем, Джейку было плевать. Он связал его крепкими морскими узлами – из разряда тех, которые лишь затягиваются туже, если человек начинает дергаться, – и повалил на пол.

Добравшись до телефонного аппарата, он позвонил Онор. Та сняла трубку после первого же гудка.

– У вас там все в порядке? – быстро спросил Джейк.

– В общем, да, но кончились салфетки.

– Предложи ей туалетную бумагу.

– Какой ты великодушный!

– Наконец-то ты это признала. Мне нужен еще час. Если по его истечений меня не будет, позвони…

– Эллен Лазарус, – договорила за него Онор и вдруг неожиданно для самой себя спросила:

– А у тебя как?

– Все о'кей. Просто надо довершить одно начатое дело. Увидимся через час.

Джейк повесил трубку и тут же позвонил в «Пьяный бочонок». Как он и предполагал, Резников еще не ушел и наслаждался фирменной морской похлебкой с пивом, когда бармен позвал его к телефону.

– Пит, это Джейк.

– Мэллори? – удивленно и одновременно обрадованно отозвался Резников. – Честно говоря, не рассчитывал, что ты передумаешь так скоро. Или, может быть, тебе раньше мешало присутствие симпатичной мисс Донован?

– Слушай меня внимательно. То, что я собираюсь сказать, очень важно.

– Да?

– Я возвращаю твой подарок, – четко выговаривая слова, сказал Джейк. – И если мне еще хоть раз подбросят ворованный музейный янтарь, я лично сожгу его для просушки своих носков. А потом надену их и пойду искать тебя.

С этими словами Джейк повесил трубку, сунул шкатулку связанному русскому в руки и оттащил его под дождем к тому месту у рекламного щита какой-то риэлтерской фирмы, где у того была «забита стрелка» с сообщником.

После ухода Мэрью Онор занялась приготовлением рыбного салата. Как раз за этим делом ее и застал стук в дверь.

– Входи, Джейк. Открыто, – крикнула Онор и тут же вспомнила, что это на самом деле не так. Когда уходила Мэрью, она машинально задвинула засов. Быть чьей-то мишенью не только страшновато, но еще и чертовски неудобно. – Иду! – громко сказала она, вытирая руки о джинсы и выходя с кухни.

Минуя гостиную, она вдруг замерла, увидев в окно чужую машину, припаркованную перед крыльцом.

– Кто там? – спросила она через дверь.

– Эллен Лазарус и спецагент Мазер. Нам хотелось бы поговорить с вами.

– Спецагент? На кого вы работаете, мистер?

– На правительство Соединенных Штатов, – раздался мужской голос.

Печальные откровения Мэрью здорово испортили Онор настроение, и в первую минуту она решила не открывать, – пусть мокнут под дождем, она их не звала, – но передумала. В конце концов Джейк поставил Эллен на третье место после себя и Арчера, сказав, что на нее в случае чего можно рассчитывать.

– Нечего злить моих доброжелателей, – пробормотала Онор и прибавила:

– Как бы мне этого ни хотелось.

Она отодвинула засов и распахнула дверь. Эллен и Мазер переступили порог и остановились на циновке, которую Кайл постелил в прихожей специально для таких «мокрых» случаев, которые были нередки здесь, на северо-западном побережье. Под незастегнутыми непромокаемыми плащами на обоих агентах были официальные костюмы: на Мазере синий, на Эллен красный с синей отделкой. Никакие документы они предъявлять, похоже, не собирались.

– С моей стороны, наверное, было бы наглостью требовать от вас удостоверения личности, учитывая то, что мы с вами по одну сторону баррикад, – проговорила Онор, оглядывая их. – Но против визиток возражать бы не стала. Я их, видите ли, коллекционирую.

Эллен раскрыла сумочку, – настолько большую, что в ней запросто поместился бы кот, – а Мазер полез в нагрудный карман своего костюма. Оба протянули Онор свои визитки.

Мазер тоже оказался консультантом.

– Простите, вы консультируете в каких-то узких вопросах? – спросила Онор, пряча карточки в карман джинсов.

– Нет, в самых общих, – вежливо ответил Мазер. – Однако если вам требуется что-то конкретное, мы можем пригласить полицию. Нам это ничего не стоит, поверьте.

– Верю и думаю, что полицию привлекать необязательно, – сказала Онор и пошла обратно на кухню. – Поговорим там, я как раз готовлю обед. Только учтите, если вы пришли рыдать и плакать, ничего не получится. В доме уже закончились все салфетки.

Как бы желая проверить это утверждение хозяйки, Эллен бросила быстрый взгляд на пустую пачку из-под столовых салфеток, валявшуюся на диване в гостиной. Оба агента последовали за Онор на кухню. Полагаясь на спорную теорию о том, что две женщины лучше поймут друг друга, чем женщина и мужчина, разговор начала Эллен.

– Не похоже, чтобы вы плакали, – заметила она.

Онор стала чистить рыбу.

– Не я, а невеста моего брата. Вы, должно быть, о ней уже слышали. Ее зовут Мэрью, и она недавно из Литвы.

– Да, мы о ней слышали, – подтвердила Эллен. – И очень хотим с ней поболтать.

– Правда? А почему?

Мазер поморщился, но промолчал, а Эллен и вовсе проигнорировала вопрос.

– Она вам сказала, где остановилась? – спросила она Онор.

– Нет.

– Вам это не кажется странным?

Онор пожала плечами.

– Я только-только с ней познакомилась и пока еще не могу судить о ее странностях.

– Что она от вас хотела?

– То же что и все. Кайла.

– Но если они жених и невеста, то должны поддерживать между собой связь, – заметила Эллен.

– Если верить Мэрью, эта связь оборвалась несколько недель назад.

– И вы ей поверили? – спросил Мазер.

– А почему я не должна была ей верить? Во всяком случае, слезы были самые настоящие. И потом, если бы ей было известно местонахождение Кайла, зачем приходить ко мне и плакаться у меня на плече?

– Может быть, она думала, что Кайл что-то прислал домой, – сказал Мазер. – Или конкретно вам.

Онор взяла в рот кусочек рыбы и стала сосредоточенно жевать.

– Возможно.

– Что возможно? Что Кайл что-то посылал вам? – тут же спросила Эллен.

– Нет, что Мэрью так думала.

– И все же брат вам что-нибудь посылал? – в упор спросил Мазер.

– Какой именно? У меня четыре брата.

– Кайл, – резко проговорила Эллен, недовольная тем, что Онор начинает дурачиться, а значит, отнюдь не так склонна к сотрудничеству с ними, как могла бы быть.

– Да, посылал. Посмотрите там, на письменном столе. Только осторожнее. Янтарь подлинный и бьется как стекло.

Мазер тут же исчез с кухни и вернулся через минуту уже с камнем в руке.

– Это?

Онор перестала крошить лосось в миску и подняла глаза.

– Да. Превосходный образец, не правда ли? С одной стороны чистый и прозрачный, а с другой есть маленькие облачные усики, придающие камню некую таинственность.