Хотя Поль сосредоточил всю энергию на собственной защите, тяжесть все нарастала. Кровь молотом застучала в висках, грудь сдавило так, что дыхание прорывалось с трудом. Тело покрылось испариной. Поль вспотел так, что хоть выжимай, и в то же время дрожал от холода. Голова пошла кругом. Сознание померкло, прояснилось, потом снова померкло. Он понял, что может противостоять Спаеру всего несколько секунд. Силы таяли. Этот человек подчинит его своему контролю, заставит отдать злосчастные статуэтки, а затем, возможно, его самого принесет в жертву.

Где же то пламя, которое руководило им? Ему показалось, что он услышал тихий дразнящий смех. И внезапно понял, что именно к этому вели его огоньки. Они тоже хотели, чтобы Врата были открыты. И раз он не желает помочь им в этом, его не будут защищать.

Голова закружилась еще сильнее, в глазах померкло. Если это уже конец, он, по крайней мере, должен попытаться нанести противнику последний удар.

Поль оперся правой рукой о Врата и вытолкнул себя навстречу Спаеру. Из последних сил он отчаянно замолотил кулаками, снизу, сверху, сбоку, опять сверху…

Он сам удивлялся, что его удары достигали цели. Последнее, что он успел увидеть, падая на пол и теряя сознание, было изумление, застывшее на лице Спаера, падающего навзничь.

Свет погас, сознание Поля окутал мрак. Он ничего не почувствовал, рухнув на пол. Темнота и пустота.

Падение. Он медленно проваливался сквозь мрак и безмолвие. Его единственным ощущением стал холод, сковавший плоть. Но и холод впоследствии исчез.

Как долго он падал? Мгновения, годы, столетия… Прежний холод, одолевавший его, исчез, и теперь в душе воцарилась безмятежная эйфория. Вспоминать? Нет, слишком большое напряжение. Единственное, что он помнил, это то, что хорошо бы познать покой.

Появилось странное убаюкивающее качание. Даже больше… Затем раскачивание сменилось не менее странным подталкиванием в одном направлении. Оно сносило его, баюкая, словно в кресле-качалке.

Едва заметное свечение. Казалось, оно исходило сразу отовсюду. Он даже не задумался, каким сенсорным аппаратом воспринимается это почти фантастическое сияние. Его сознание просветлялось, но отдельные участки мозга по-прежнему были глухи и немы.

Свечение становилось ярче, а движение замедлялось. То, что располагалось внизу, предстало бледно-желтой массой с темными пятнами.

Теперь панорама прояснилась, хотя с каким-то искривленным понятием перспективы. Восприятие света странным образом исказились, стало совсем невозможно определить расстояние до объектов, маячивших внизу. Это была развороченная земля, гористая, песчаная, окутанная тенями, низко стелющимися змеевидными туманами плыли грязные облака. Контрасты еще не давали четкости изображения, поэтому ничего нельзя было узнать, даже определить масштаб. Тем не менее место казалось до боли знакомым. Где? Когда?..

Толчок — и он провалился ближе к земле. Где же те горные вершины или крутые горные хребты, мимо которых он обычно пролетал? Куда он летит? Может ли он контролировать свое передвижение? Кажется…

Теперь он двигался вдоль огромного горного выступа. И вскоре проблема разрешилась сама собой.

В трех метрах под ним высоко на шесте покоилась голова демона. Адская ухмылка застыла в чудовищном оскале. Черные, словно угли, глаза были широко раскрыты и злобно следили за ним.

Он почувствовал что-то сродни содроганию, пролетая над наводящим ужас указателем. Голова чуть ли не подмигивала ему, словно зная некий его секрет. Внизу простиралась пустыня, а он парил в сумрачном бледном небе с нарождающимися огоньками звезд. Над пустынной землей металось облако пыли, порывами налетал холодный пронизывающий ветер.

Вскоре пустынный ландшафт остался позади. Откуда-то поднялся огромный фонтан брызг, стремясь преградить ему путь. Впрочем, брызги рассеялись, подобно бисеру, так и не достигнув цели. Несколько мгновений спустя в воздухе повис звенящий металлический звук, словно от огромного призывного гонга. Его вибрирующие переливы еще долго стояли в ушах.

Яркая комета чиркнула по небу, оставив в вышине едва заметный след. Донесся громовой раскат, причем шум грозы шел оттуда, где совсем не было облаков.

Похоже, он полетел быстрее, в ушах засвистел ветер. Далеко внизу чередовались освещенные и мрачные участки земли, образовывая причудливую картину, целое море кривых изображений — вытянутых, изогнутых, прекрасных, абсолютно чужих, зловещих, успокаивающих, а иногда совершенно безумных.

Он пролетел мимо разрушенного города, над которым суетились и мелькали бесформенные черные силуэты. Посреди руин метались маленькие голубые огоньки. Случайно одна из теней наложилась на другую и поглотила ее.

Пролетел над черной башней, откуда доносилось одинокое сладкоголосое пение. Скрученное многоногое создание с влажной растрескавшейся кожей свернулось калачиком на крыше башни и теперь напоминало гнилую тухлую сливу.

Бронзовая колесница бесшумно пронеслась в вышине. Мертвенно-бледное существо, закутанное в плащ, безмолвно погоняло пятерку длиннохвостых созданий. Из их разгоряченных ноздрей вырывались густые клубы белого пара, который тотчас рассеивался на мельчайшие брызги и, замерзнув на ветру, кружился веселым хороводом сверкающих снежинок. В следующий момент видение пропало, а через миг он уже начал сомневаться, была ли снежная колесница на самом деле.

Мелодичный звон, будто от сотен звучных колокольчиков, сопровождал его перелет над серой равниной, где полчища людей и демонов застыли в воинственных позах и склонились перед древним изваянием, чьих пальцев он коснулся.

Впереди горизонт раскололся надвое по всей длине — будто тонкий неровный край мира, пробуждаясь, медленно поднимался. Он сосредоточил на этом восходящем крае мира все свое внимание. Взгляду предстали зубчатые своды и крепостной вал — мощный, массивный, высокий и черный.

В какой-то момент ему почудилось, что он вот-вот разобьется об эту громаду. Но огни переместились, и перед ним открылась новая перспектива; он понял, что все это бесконечно далеко и невероятно огромно. Внутри его призрачного естества что-то сжалось, пришло интуитивное понимание того, что это место лучше пролететь, не задерживаясь.

Внизу земля, стыдливо скрытая дымкой, нет-нет да и обнажала свои красоты. У него не было глаз на затылке, однако внутреннее чутье подсказывало ему, что что-то незримо движется вслед за ним. Он предпринял короткую атаку на свой одеревеневший мозг, пытаясь выбить из окоченевших глубин, кто он и откуда. Затем продолжил созерцание мира, раскинувшегося внизу, вспоминая, что когда-то он уже был здесь, и отдавая себе отчет в том, что сейчас он летит сюда с целью выполнения важной миссии.

Неясные очертания гор угрожающе замаячили впереди. Он уже точно знал, что, какова бы ни была их природа, пересечь их будет очень сложно. Он принялся внимательно изучать ребристый силуэт, отыскивая каньон или ущелье — любую брешь в сплошной стене. Ему показалось, что удалось отыскать такую низинку слева от себя, и он попытался изменить траекторию полета в направлении ущелья.

И тут же, осознав свой поступок, пришел в изумление. Это было первое волевое действие с тех пор, как сознание немного просветлело. И он искренне радовался, что удалось осуществить его. Тем не менее сразу возник вопрос: что же влекло его по пути прежде, до этого момента?.. Он вдруг ощутил некую тягу, исходящую откуда-то из-за гор; нечто, влекущее к себе и желающее ему достичь цели быстро и благополучно.

Приближаясь к горам, он заметил, что становится более материальным, чем раньше. Его существо теперь встречало явное сопротивление среды, чувствовало порывы встречного ветра. Внизу громоздились огромные хребты, их вершины, словно колья, пронзали облака. Сильный поток ветра, как пушинку, подхватил его и отшвырнул назад.

Он восстановил силы и снова ринулся на штурм, теперь держась ближе к горам. На этот раз ему удалось пролететь дальше, прежде чем ветер отбросил его.