Поль некоторое время молчал, затем ответил:

— Да. Да, связан. Но как ты можешь знать об этом? Не причастен ли ты к моему сну?

— Я не вызывал твой сон. Кроме того, я здесь не ради освобождения тебя от него.

— А ради чего?

— Причина моего появления — твое путешествие на Белкен.

— По-моему, ты знаешь слишком много.

— Не будь таким нетерпеливым. Просто наши интересы совпадают, я пытаюсь помочь тебе. Я больше понимаю в тех силах, что воздействуют на тебя. Ты совершил ряд ошибок, странствуя по миру и везде называя себя и рассказывая о своей карьере. Теперь понадобится много энергии, придется причинить даже боль, чтобы стереть твое имя и наружность из памяти Ибала и его окружения. Утром он будет помнить лишь то, что ты — Одержимый Магией, идущий на Белкен. Даже твоя внешность будет видна ему словно в тумане. Если он вновь спросит твое имя, то имей наготове иное. То же имя используй и на Белкене. У Рондовалов до сих пор есть враги.

— Догадываюсь — судя по недавнему покушению на мою жизнь.

— Когда это произошло? Где?

— Чуть больше недели назад. Прямо в моем доме.

— Я не подумал об этом. Значит, началось… Ты будешь в безопасности некоторое время, если сохранишь инкогнито. Я хочу выкрасить твои волосы, чтобы замаскировать эту белую прядь. Она очень приметна. А затем мы должны спрятать родимое пятно.

— Как?

— Очень просто. Каким образом ты видишь проявления Магии, когда делаешь заклинания?

Поль почувствовал щекотание усов у себя на лбу.

— Обычно, как цветные нити — нитки, струны, веревки.

— Очень интересно. Ну хорошо. Теперь вообрази, что я заворачиваю и укрываю твое пятно телесного цвета нитями, так плотно, словно из нитей сделан целый покров. Это ни в коей мере не помешает твоим манипуляциям. Когда ты захочешь открыть его, тебе просто необходимо проделать ритуал распутывания клубка нитей заклинаний.

Поль почувствовал, что его руку подняли.

— Кто ты? — спросил Поль. — Откуда ты знаешь все это?

— Я волшебник, которого нет на самом деле. Я прочно связан с твоим Домом.

— Мы — родственники?

— Нет. Даже не друзья.

— Тогда почему ты помогаешь мне?

— Я чувствую, что если ты и дальше будешь жить, это сослужит мне службу. Все. Твое родимое пятно довольно надежно замаскировано.

— Если ты действительно хочешь защитить меня, то было бы лучше, если бы ты хоть что-нибудь рассказал мне.

— Не думаю, что это самый удачный способ. Во-первых, с тобой может ничего не произойти, зачем же тебя отягощать излишней информацией. Во-вторых, твое неведение выгодно мне.

— Послушайте, кто-то уже вычислил меня. И мне совсем не по душе перспектива дуэли с другим колдуном.

— Ладно, пока ты все еще цел.

— Чисто случайно.

— Все отлично, мой мальчик. Будь бдительным. А теперь мы слегка огрубим черты твоего лица и чуть-чуть удлиним глаза. Может, посадить на нос бородавку? Нет? Тогда сделать шрам на щеке? Да, пожалуй, не помешает…

— Ты не назовешь мне своего имени?

— Оно вряд ли тебе что-нибудь скажет; с другой стороны, знание моего имени может в дальнейшем принести мне много хлопот.

Поль пытался оживить драконово пятно, надеясь, что маскировка убережет и скроет его пульсацию от постороннего внутреннего зрения. Казалось, незнакомец не среагировал на пульсацию пятна. Поль заставил энергию пробежать вниз и вверх по правой руке, освобождая ее от паралича. Затем высвободил шею. Он мог немного повернуть голову… Все, достаточно. Каталепсию очень нелегко имитировать.

— Теперь они все решат, что ты из Гейдельберга…

— Что, — спросил Поль. — Как ты сказал?

— Так, в голову пришло, — поспешно произнес незнакомец. — Знаешь, хорошему колдуну известно и о других местах, вне этого мира…

Поль заставил энергию циркулировать по всему телу, преодолевая паралич. Он создал петлю круговым движением руки и, выбрав момент, выбросил лассо из серой нити. Она обвилась и обхватила запястье незнакомца. Сжимая его нитью, Поль начал натягивать ее, одновременно вставая на ноги.

— Я снова повторяю свой вопрос, — заявил он.

— Глупейший из Одержимых Магией! — воскликнул незнакомец.

Нить, словно живая, скорчилась в руке Поля, затем будто электрический ток ожег его руку. Драконово пятно горело словно в огне. Он открыл рот, чтобы закричать. Но звуки застряли в горле.

— Тебе везет, — услышал напоследок Поль. Затем шквал мыслей обрушился на его мозг, и он провалился в небытие.

Утренняя заря лишь слегка раскрасила облака на востоке, когда он открыл глаза. Его разбудили голоса слуг Ибала, собиравших вещи в дорогу. Поль поднял руку и по дрожанию пальцев пытался определить, много ли он вчера выпил…

— Ты кто? Где Поль?

Он повернулся и увидел Маусглова, стоящего руки в боки и непонимающе таращившего глаза.

— У меня на щеке есть шрам? — спросил он, дотрагиваясь пальцами до него.

— Да.

— Слушай мой голос. Не узнаешь? Седая прядь тоже исчезла?

— Ой… да. Теперь вижу. Зачем этот маскарад? Поль встал и принялся собирать вещи.

— Расскажу, когда мы будем одни.

Он обыскал все вокруг в поисках следов ночного посетителя, но почва было каменистой и ничего не сохранила. Уже следуя за слугами Ибала к тропе, Маусглов указал на скопление кустов поблизости.

— Что скажешь?

Три мумифицированных кроличьих трупика покачивались в гуще ветвей.

Покачав головой, Поль молча зашагал вперед.

Вначале было даже немного болезненно: зрелища, звуки — все то новое и незнакомое, с чем мы столкнулись вне замка. Первые дни я все время парил возле Поля, облетая его со всех сторон, пропуская сквозь себя все, что входило в поле его зрения, знакомясь с новыми явлениями и их законами.

Перемещаясь вслед за Полем, я обнаружил, что путешествие действительно способствует расширению кругозора и вообще расширению — я разрастался в размерах, охватывая все больше территории. Шутка. Я понял, что мое растяжение в пространстве — отчасти ответная реакция на все увеличивающееся число новых вещей, сущность и естество которых я поглощал, продвигаясь дальше и дальше. Растения впитывались мной так же хорошо, как и животные, хотя последние мне были более симпатичны. Частично это соответствовало законам Бойля и Чарльза, о которых я узнал, подключившись к мозгу Поля, в один из вечеров, когда он предавался воспоминаниям об университетских днях.

Со всей прямотой и честностью я все же не вправе причислять себя к газу. Хотя я связан с материальным, вещественным планом существования, моя сущность не целиком представлена здесь; я могу удалиться частично — с легкостью, полностью — с трудом. Я двигаюсь и перемещаю себя на заданную территорию исключительно силой воли. Я не знаю, как действует весь этот механизм. Однако уверен, что мой общий объем увеличивается, а мои способности производить физические явления и предметы постоянно совершенствуются. Я решил относиться к путешествию как к учебе и накоплению опыта. Любое новшество, о котором я узнавал, могло иметь прямое отношение к моему стремлению к индивидуальности и познанию смысла существования.

И я учился новым явлениям, порой весьма своеобразным. Например, когда в ночном лагере появился тот человек, закутанный в плащ, я задрожал от тревоги. Словно легкий ветерок пробежал внутри меня; раздался низкий звенящий звук, и я увидел сияние сотен мерцающих огней. Затем все, включая караульного, уснули. Переливы огней стали ярче, низкий звук снова прокатился по окрестностям. Знакомый с понятием «субъективность», я со всей уверенностью могу заявить, что это была не галлюцинация, а именно то, что я видел и слышал. Затем я с большим интересом наблюдал, как незнакомец изымал из памяти спящих все воспоминания, связанные с Полем. Прислушиваясь к своим ощущениям и анализируя все то, что я усвоил из дуэли Поля с другим колдуном в замке, я понял, что я очень чувствителен к любым проявлениям магии и легко обучаюсь. Похоже, я и сам способен произвести подобные изменения. Но у меня не было причин вмешиваться, поэтому я просто наблюдал за происходящим.