— Что ж, первая цель сделана. — Заключил Роксельски, увидев, что последний диверсант Его Величества вернулся на поляну. — Потерь нет, противник потерял двух-трех раненых и сбежал. Объект поражен.

Члены отряда радостно закивали.

— Однако! Расслабляться нельзя. Они ушли, понимаете? И донесут своим, как доберутся до своих частей. Плохо. У нас меньше времени, чем я думал. Мы должны их опередить. Благо объекты находятся рядом. Так что никакого отдыха — вперед! Опередим советскую машину! — Повысив голос закончил маленькую речь командир и выкинул сигару в кусты.

Отряд споро собрался и двинулся далее, изредка сверяясь с картами.

И на этот раз их поход превратился действительно в марш-бросок. Изматывающий и быстрый, а не размеренный и ритмичный. Они пробирались по зарослям, ущельям, холмам и оврагам. Рябов, несмотря на армейские привычки, начал выдыхаться. Да и Самуэль, как он видел, с Мэтью — тоже. Но Роксельски гнал их всех вперед. И капитан мог понять его логику. Это было единственный вариантом действий в такой ситуации, он сам заставил бы своих подчиненных двигаться также быстро, на опережение. «Нет, я бы не допустил ситуации, чтобы противник ушел от меня, вскрыв тайность операции. Не так уж и силен этот хваленый английский спецназ. Впрочем, вряд ли они могли подумать, что советские солдаты будут бежать, а не стоять до последнего. У них же четкий кодекс поведения и чести бойца. Тогда ошибка понятна. Да и в реальной ситуации наши бы тоже стояли до последнего. Им не повезло. Им изначально не повезло в этой диверсии».

В таком темпе передвижений, ему было уже не до разговоров с Джефферсоном или Бэррингтоном. Только вперед, изматывая мышцы и сухожилия, продираясь и продвигаясь дальше и дальше, к следующей цели похода.

Только один раз он услышал короткое перекидывание фразами между двумя диверсантами:

— Слышь, Том.

— Что, Пол?

— Эти русские все планы нам спутают. С чего они все побежали? Трусы!

— Может это их тактика. Как с Наполеоном, помнишь, они воевали? Читал ведь? Бежали, чтобы заманить.

— И?

— И тут заманивают! Сбегают, чтобы донести командованию. А потом как ударят танковым полком и разотрут нас в порошок у последнего объекта, понял? И своих берегут.

Тут же раздался окрик Роксельски:

— Молчать! Не сбивать дыхания!

Круговорот марш-броска продолжался. Почти без отдыха и привалов. Ночь плескалась над их головами и Роксельски неожиданно вскинул руку. Все остановились.

— Второе хранилище по курсу. Идем двумя группами. Восемь — со мной. Остальные на Поле. Русский, Бэррингтон с ними. Самуэль — со мной. Группа Пола обходит с другой стороны ущелья и не дает никому уйти. Если завяжется бой, они уже предупреждены — атакуете с тыла. Двинулись!

Разделившись за пару секунд, спецназовцы разошлись по своим маршрутам. Группа командира сразу же ушла по крутой козьей тропе на спуск, а они стали пробираться по краю очередного обрыва далее.

На этот раз не раздалось даже выстрелов. Когда все было кончено — просто ухнули в ночи взрывы, осветив ненадолго их лица. Никто не ушел.

«Интересно, сколько там было наших солдат? И были ли вообще? Вряд ли они заглядывали в казарму». Так, впрочем, и было. Так что совесть Рябова опять «пронесло».

Роксельски, собрав их подальше от горящих останков «хранилища», выступил с короткой, емкой речью:

— На этот раз все прошло на отлично. Остался последний объект. Привал сделать придется. Пять часов. Смены караула как обычно. А далее бросок. Сразу как дойдем до объекта, ты, Пол, уйдешь в Мосул. Вместе с… Робином. Кто-то должен донести об успешном выполнении задания. Мы же, если уцелеем, уйдем следом все вместе.

«Значит, сейчас самое время подать сигнал». Рябов вспомнил о вещи, хранящейся сейчас у него в вещмешке. Вещи, которую ему передали лично руководители разведшколы перед походом. Которая должна навести группу осназа на захват диверсантов, когда придет срок. Пока они выдвинутся, нападут на их след, подтянутся к последнему хранилищу… Как раз самое оно для подачи сигнала на привале.

Бойцы САС сделали последний рывок и нашли место для привала. Все кроме часовых повалились спать, чтобы урвать каждую секунду долгожданного сна и отдыха. Мэтью опередил всех, заснув еще только раскладывая спальный мешок, повалившись на него всем телом и тихо засопев.

Капитан тоже разложил мешок и отошел в кусты по нужде. На него никто не обратил внимания — к перебежчику уже привыкли и даже въедливый Роксельски не обращал на его перемещения на привалах внимания. «Вот Джон Смит — со мной бы лично в кусты ходил» — усмехнулся про себя Александр.

Выполнив те дела, ради которых он ушел, Рябов вытащил странную машинку и повернул рычажок. Ему объяснили, что это был новейший радиоприемник, позволяющий определить местоположение по силе волны или еще что-то такое, о чем он имел довольно смутное представление. Как только этот сигнал должен был поступить на приемник в штабе Округа, заранее подготовленная группа осназа должна была выдвинуться на захват к точке. После чего должна была взять след, нагнать противника, и захватить его. Подразумевалось, что потом англичанам будет слита дезинформация, через вычисленных агентов, что их миссия увенчалась полным успехом. Один из английских агентов давно был под наблюдением, оставленный именно для таких целей. Он работал инспектором трубопроводных войск РККА. Его должны были запустить в составе комиссии по оценке «разрушений» на территорию фальшивых хранилищ. Однако теперь нужная информация поступит англичанам не только от него, но и от успевших уйти английских диверсантов. И даже дотошного Джона Смита это должно успокоить.

«Только еще надо попытаться оглушить с началом атаки Джефферсона, чтобы его не убили. Он будет полезен нашей науке и трубопроводчикам». Добавил новый пункт в план Александр.

Подождав пару секунд, он быстро оглянулся и, никого не заметив, отошел к ближайшему склону оврага, выкинув в него передатчик. После чего, с чувством выполненного долга, отправился на боковую. Ему, как перебежчику, предоставлялась привилегия не участвовать в сменах караулов. Ведь ему еще не до конца доверяли. Это его вполне устраивало — капитан никогда не считал сон бесполезным занятием.

Отряд двигался все быстрее и быстрее после короткого ночного привала на сон. Они шли на опережение. Самуэль двигался наравне со всеми, только хватаясь время от времени за сердце. Мэтью тяжело дышал, постоянно сплевывая. Капитан продолжал двигаться в этом изматывающем ритме относительно спокойно — его вело чувство того, что скоро все кончится. И у него будет заслуженный отдых. И даже, скорее всего, не на том свете.

Перед последним рывком они остановились на небольшой отдых, буквально на десять минут. Еле стоящий на ногах Бэррингтон упал на пыльную землю и вытащил из нагрудного кармана коробочку с нюхательным табаком, торопливо высыпал на ноготь большого пальца щепоть и шумно вдохнул. Джефферсон припал к бутылке с водой, жадно глотая ее. Александр просто сидел на земле, пытаясь устраниться от ноющей боли в ногах.

Даже диверсанты САС выглядели измотанными и по их лицам стекал пот. Один Роксельски выглядел ничуть не уставшим и просто задумчиво раскуривал сигару, не глядя ни на кого. «Вот действительно воловье здоровье. За это наверное и стал тут командиром в своем САС» — устало подумал Рябов.

Так же молча, как и до того, Роксельски поднялся на ноги и, сверившись с картой, закинул за плечи вещмешок, сразу же отправившись вперед. Все бойцы потянулись за ним. Бэррингтон тихо выругался и уронил обратно в карман табак, догоняя остальных. Сам же Александр терпеливо выносил все трудности, просто поднявшись на ноги и снова взяв этот жуткий темп на столь пересеченной при том местности.

«Интересно, осназ уже вышел на наш след?» — единственная мысль коснулась его сознания, перед его глазами встал передатчик, который он уронил в овраг. И скоро все мысли ушли из его головы, кроме необходимости двигаться вперед.