– Ясна.

– Тогда собирайтесь, ешьте и выдвигаемся на поверхность.

Через четыре часа быстрого марш-броска мы были у железной дороги. По пути мне иногда показывали замаскированные ловчие ямы, где на дне свои жертвы ожидали острые колья, показывали хорошо замаскированные подвешенные среди крон деревьев чурбаки. Стоило кому-либо неосторожному наступить на прикрытую землёй дощечку, и можно заказывать похороны. Мне действительно отчасти повезло, что я не попал ни в одну из расставленных ловушек, правда, я передвигался по лесу звериными тропами, не считаясь с опасностью встретить тех, кто их проложил, а тут расчет был на человека. Когда мы подошли к дороге метров на пятьдесят, наш отряд остановился и стал готовиться к встрече поезда. Девушки скидывали с себя большие рюкзаки, доставали оттуда какие-то конструкции, быстро собирая их вместе. Мне выдали деревянных кольев и бухту зелёного синтетического шнура, который показался мне подозрительно тонким, всего миллиметра два в диаметре. Видя мой недоумённый взгляд, находившаяся рядом Светлая ехидно заметила, перейдя на 'ты'. У меня тоже уже был мандраж и адреналин тёк в крови, тут уж не до уважительного обращения, когда хочется перейти на мат.

– Думаешь, не хватит прочности этой верёвки, чтобы порвать рельс?

– Ага, что-то слишком тонка, такая и меня-то не выдержит, если повиснуть.

– В ваше время такие шнуры ещё не делали, хотя мономолекулярная нить была уже давно известна. Не беспокойся, если что, выдержит эта верёвка не только тебя одного, но и всех нас вместе взятых. Главное правильно её закрепить. Пойдём смотреть позицию, — добавила она, доставая из чехла старый армейский бинокль, ещё моего времени.

Ползком мы пробрались на самую кромку леса и рассматривали по очереди путевую насыпь.

– Смотри внимательно, здесь дорога поворачивает, поезд обязательно сбросит скорость. Вон там видно стык температурной компенсации сварного рельса, за него нужно зацепить трос. А вон те маленькие бугорки рядом с путями — это створки, которыми прикрыты излучатели охранной системы. Здесь на нужном участке их всего четыре штуки и расположены они слишком близко друг к другу, ты легко успеешь их заклинить.

– А где расположены датчики обнаружения?

– На столбах подвесной контактной электросети. Но они узконаправленные, здесь ещё они нас не определяют. Может быть, тебя они не заметят вообще, но на всякий случай готовься по моему крику сразу падать и отползать к лесу, я смогу отсюда определить, если охранная система включит боевой режим. Шанс не попасть под излучатель у тебя есть. А теперь двигай вперёд, времени немного осталось.

Я оставил конец шнура Светлой и, не стесняясь в полный рост, пошел к путям по расчищенной от растительности железнодорожной насыпи, будучи готов в любой момент упасть и скатиться вниз. Но меня охранная система действительно игнорировала, видимо не признавая во мне человека. Я спокойно сложным узлом закрепил трос рядом со стыком, дёрнул его три раза, чтобы дать сигнал о готовности. Через нескорое время трос немного натянулся, в лесу его прикрепили к электрической лебёдке. Рвать рельс будут только перед самым поездом, иначе, как мне объяснили, сработает защитная автоматика. Я прошел вперёд по пути хода поезда, и оставшееся время потратил, исследуя закрытые створки излучателей, положив около каждой из них по деревянному клину. Вскоре по рельсам послышался так знакомый мне звук приближающегося поезда, я вскочил и быстро вбил первый клин в щель закрытых створок, потом ещё в одну и побежал к следующим целям. Едва я справился со своей работой, показался сам поезд, а я что есть мочи, не оглядываясь, рванул в сторону леса, представляя, что здесь сейчас будет твориться. Едва я заскочил за первую линию деревьев, сзади раздался сильный хлопок — это лопнул рельс прямо под первой колёсной тележкой локомотива. Идущий на хорошей скорости локомотив стал заваливаться вбок, увлекая за собой первый вагон, потом лопнула сцепка, и следующие несколько вагонов заскользили, не заваливаясь, по насыпи выше их. Скрёжет, треск, удары, наблюдать вблизи крушение поезда было реально страшно. Тут я увидел, как из леса выскочили с десяток женщин, тащащих в сторону ещё не остановившегося поезда какое-то большое устройство. Через несколько секунд они аккуратно опустили его на землю и бросились обратно. А потом я ощутил хорошо знакомое мне чувство, возникающее при проходе через портал, правда, заметно слабее. По лежащему локомотиву, по вагонам и рельсам, а так же по порванным проводам контактной сети зазмеились синие молнии. Вот это да, да это же настоящая электромагнитная бомба, выжигающая любую электронику. Вот зачем мне нужно было блокировать систему защиты, требовалось поднести это устройство как можно ближе к цели, иначе мощность падает с квадратом расстояния. 'А не просты эти партизанки', про себя успел подумать я, прежде чем побежать к поезду вместе со снова выскочившими из леса девушками во главе со Светлой, хорошо выделяющейся на фоне остальных своим ростом. За первой группой девушек сквозь пролом, оставшийся на месте двери, я впрыгнул в первый попавшийся вагон. Внутри творилось что-то страшное. На полу валялись несколько окровавленных человеческих тел в белой одежде, обильно пропитавшейся красным, никак не похожих на женские, вперемежку с побитыми оранжевыми коробками, наполненными, по моему первому взгляду, обычным мясом. От обилия крови мне стало плохо, меня едва не вырвало.

– Не смотрите на это, — сказала женщина, заходившая в спальню вместе со Светлой. — Это мясники, те самые 'восстановленные мужчины', везущие трансплантационные органы в центр биотехнологий. Куда, собственно, и направлялся весь этот поезд. Вот, прихватите этот ящик, нам он пригодиться, — сказала она, подавая мне белый чемоданчик средних размеров, — и пойдёмте скорее отсюда.

Мы выбрались из вагона, меня всё ещё сильно мутило. Партизанки быстро по очереди обыскивали остановившиеся вагоны, иногда что-то вытаскивая из них. '- Скорей сюда, скорей сюда', закричали из конца поезда, '- они здесь'. Мы побежали к задним вагонам остановленного поезда, которые ещё стояли на рельсах, в открытую дверь предпоследнего уже заскакивали девушки в камуфляже. Мы последовали за ними. Вагон состоял из сплошных сетчатых клеток, в каждой из них находилось по девушке, без сознания лежащей на полу. На их шеях были оранжевые ошейники, привязанные выходящим из их клеток шнуром к тросу, натянутому в коридоре вагона под потолком. При такой форме транспортировки побег совершенно невозможен, даже охрана не нужна. Тем не мене посреди коридора лежало тело в серой броне.

– Вот, посмотри, какими стали нынешние мужчины, — сказала сопровождающая меня женщина, переворачивая лежащее тело на спину.

Действительно вид у этого существа, в котором трудно было определить что-то мужское, был странен. Никакой растительности на голове, пухлые щёки и узкие губы, впалые глаза и совсем маленький подбородок, такими, пожалуй, иногда изображались вампиры или вурдалаки в некоторых фильмах ужасов.

– Это рабочая особь, судя по всему, ей уже десять лет, долгожитель, однако — продолжила женщина, вытаскивая из какого-то кармана на его броне маленькие металлические пластинки с дырочками, кидая их стоящим рядом партизанкам. Судя по всему — это были ключи от клеток и ошейников. — Быстро открывайте клетки и снимайте ошейники, нам надо торопиться. А вы, — сказала она, обращаясь ко мне, — давайте сюда этот чемоданчик…

Я отдал ей белый чемодан, она куда-то нажала, раскрывая его. Надо же, это была большая аптечка, битком набитая какими-то пузырьками и металлическими инструментами. Женщина достала блестящий прибор, очень похожий на обычный пистолет, вытащила из множества пузырёк с желтой жидкостью, вставляя его как обойму в ручку.

– Держите, — подала она его мне, доставая себе ещё один такой же. — Ваша сторона правая, моя левая, приставляете инъектор к шее в районе сонной артерии, надеюсь, знаете, где она находится, и нажимаете курок. Понятно?