И когда она окончательно опьянела от желания и оба были мокры от пота, он вдавил ее в матрац, широко развел ее бедра и вторгся в нее.

На этот раз все было по-другому, и даже эхо боли не затуманило наслаждения. Рев пламени стоял в ушах, жидкое золото разливалось по жилам, пожирая обоих, и все же они льнули друг к другу, смешивая дыхание и пыл, пока не достигли пика ... и не обрели экстаза.

И этот экстаз потряс их, швырнул высоко в небо, оставил сгорать в блаженстве среди звезд, и много-много времени спустя они оказались на земле, на смятой постели в храме взаимных объятий. И заснули.

Джерард проснулся, мысленно выругался, поднял голову и, прищурившись, посмотрел на часы. Почти шесть утра. Слишком поздно, чтобы ...

Тяжело вздохнув, он осторожно коснулся плеча Жаклин.

– Просыпайся, милая. Тебе нужно успеть в свою спальню, пока не проснулись горничные.

Она с трудом приоткрыла глаза и недоуменно моргнула. И тут же, вспомнив все, улыбнулась довольно, как слизавшая сливки кошка. И не успел он остановить ее, как она прижалась к нему и поцеловала.

С предсказуемыми результатами.

Джерард застонал, но не смог противиться сладости, простому, незамутненному восторгу. Но когда она счастливо просияла, он скрипнул зубами и отстранился.

– Тебе нужно возвращаться. Немедленно.

Она заворчала, но Джерард держался твердо. Почти спихнув ее с постели, он наскоро натянул одежду и принялся шнуровать ей платье.

Все еще плавая в облаках наслаждения, Жаклин прислонилась к нему спиной, открыто восхищаясь упругостью его мышц. Откинула голову, поймала взгляд, потянулась к нему губами.

Джерард, поколебавшись, покорился. Жаклин тихо торжествовала. Похоже, он не в силах перед ней устоять!

Что же, это к лучшему. После сегодняшней ночи она опасалась, что окончательно потеряла голову. Приятно сознавать, что он тоже не остался равнодушным.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем он поднял голову, но тут же поцеловал ее в висок. Жаклин улыбнулась и расслабилась, чувствуя, что сейчас растает.

– За что ты меня благодарила? – вдруг прошептал он. – Объясни, чтобы я понял.

Ее улыбка мгновенно смягчилась.

– За то, что так нежно и преданно показал мне все, что я хотела знать.

Он выпрямился и снова стал затягивать шнуровку.

– Надеюсь, ты достаточно благодарна, чтобы пожаловать мне награду?

– Твои усилия, несомненно, заслуживают таковой, но ...

Он затянул шнуровку, и она повернулась к нему лицом.

– Что еще ты потребуешь от меня? Что еще я могу тебе дать?

К ее удивлению, его лицо было совершенно бесстрастным. В глазах ни намека на шутливый блеск.

– Я что-нибудь придумаю. Ну а пока ... – Он взял ее за руку. – Я постараюсь благополучно доставить тебя в спальню.

Верный слову, он проводил ее до двери. Снизу уже доносились шаги и голоса слуг; к счастью, еще никто не поднялся на верхние этажи. У двери они простились последним, страстным поцелуем, и Джерард быстро прошел по пустым коридорам.

Как он и подозревал, ей в голову не приходит мысль о замужестве. Ничего, ей придется об этом подумать, и скоро. Неужели он не сможет склонить к замужеству двадцатитрехлетнюю девушку из хорошей семьи?

Жаклин проснулась поздно. Она наскоро умылась, думая не столько о событиях прошедшей ночи, сколько о последствиях.

Как теперь вести себя с Джерардом? Весь ее чувственный опыт до появления Джерарда заключался в нескольких поцелуях. Теперь же ... Она понятия не имела.

Минут через пять в платье из узорчатого муслина она входила в утреннюю столовую.

Джерард, уже сидевший за столом, поднял глаза и учтиво улыбнулся. Но взгляд хранил воспоминания, пославшие приятный озноб по ее спине.

– Доброе утро, – приветствовал он, наклоняя голову.

Девушка неловко откашлялась.

– Доброе утро.

И, отвернувшись, кивнула Барнаби, ответившему ей с бесхитростной улыбкой. Положив на тарелку тост, она вернулась к столу и села. Миллисент налила ей чаю. Митчел передал чашку. Жаклин сделала глоток и постаралась собраться с мыслями.

Миллисент принялась распространяться об их общих успехах на балу.

– Не уверена, что Годфри все правильно понял, – посетовала она и стала обмениваться впечатлениями с Джерардом и Барнаби.

– Предупреждаю, – заявила она, откладывая салфетку, – сегодня утром к нам нагрянет небольшая армия визитеров. И все захотят узнать подробности, поэтому я попрошу вас, джентльмены, помочь мне.

– Разумеется, – кивнул Барнаби.

Джерард, однако, не спешил согласиться.

– Видите ли, я хотел бы провести день в мастерской. Нужно работать. Прошу вас меня извинить.

Миллисент грациозно махнула рукой. Жаклин, скрывая разочарование, улыбнулась и не произнесла ни слова. Если он собирается рисовать ...

Она повернулась к Миллисент:

– Мне надо проверить бельевые шкафы. Если я тебе не нужна, хотелось бы покончить с этим сегодня.

Миллисент согласилась и завела с Барнаби разговор о каких-то общих знакомых в Бате.

Митчел поднялся и проводил Жаклин до двери.

– Полагаю, вчерашний бал удался? – спросил он.

Митчел иногда посещал подобные собрания, но не слишком часто.

– Удался, – улыбнулась она. – Больше, чем я ожидала.

– А Энтуистлы тоже были? – поколебавшись, пробормотал он.

– Да, – спокойно кивнула она. – Каким облегчением было поговорить с ними! Они, как и я, полны решимости найти убийцу бедного Томаса.

– П-понимаю, – озадаченно выговорил Митчел и поспешил откланяться.

Впервые задавшись вопросом, что в действительности думает о ней Митчел, Жаклин отправилась в комнату миссис Карпентер.

Поговорив с экономкой, она собрала горничных, которые под ее руководством принялись за довольно скучную работу: проверять простыни и полотенца, после чего перешли к столовому белью.

Она как раз осматривала большую скатерть, когда часы пробили двенадцать. Девушка с некоторым удивлением сообразила, что Элинор не пришла на обычную прогулку в саду. Странно ... Она не могла припомнить ни одного бала, который Элинор не пожелала бы подробно обсудить, но на этот раз ее не было.

Мысленно поблагодарив судьбу, Жаклин облегченно вздохнула. Она вовсе не желала выслушивать жалобы на Джерарда, отвергшего заигрывания Элинор. И хотя гордилась тем, что сама завладела его вниманием, все же не собиралась признаваться подруге, что добилась успеха там, где она потерпела неудачу. В конце концов, это нехорошо. И не слишком умно. Элинор довольно мстительна по натуре. Не стоит подвергать испытанию долгую дружбу.

Обед прошел без Джерарда.

Как и предсказывала Миллисент, едва часы пробили три, к дому стали подъезжать экипажи. Гости заполнили гостиную и террасу.

Барнаби немедленно пришел на помощь хозяйкам. Оглядев толпу, он остановился рядом с Жаклин.

– Пойду за Джерардом. Думаю, он действительно работает, поскольку именно в этих случаях забывает о времени.

После вчерашней ночи Жаклин уже увереннее играла свою роль. Но сейчас колебалась: стоило ли вмешиваться в его работу?

– Если он так занят, может, лучше оставить его в покое? – пробормотала она. – Думаю, мы с вами справимся и без него.

Барнаби покачал головой и улыбнулся:

– Сомневаюсь, что Джерард согласится. Если его спросить, что он предпочитает: быть в подобной ситуации рядом с вами или спокойно рисовать портрет на чердаке, подозреваю, он без колебаний оставит холст и кисти. Так что поднимусь наверх и напомню ему. Помимо всего прочего, он снимет с меня голову, если я этого не сделаю.

Он стал пробираться через толпу. Жаклин задумчиво смотрела ему вслед. Интересно, о многом ли он догадывается? И говорит ли правду? Как бы то ни было, но он прекрасно знал Джерарда.

– Куда подевался мистер Адер?

Жаклин обернулась. Перед ней, рядом с леди Фритем, стояла Элинор, мрачная и хмурая, очевидно, расстроенная из-за Джерарда, который, разумеется, не подумал явиться, чтобы ее утешить.