Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Теперь задумался сам герцог. Скрещенные пальцы он держал перед грудью. Тускло поблескивал старинный серебряный перстень на левой руке. Саннио смотрел на своего господина и повелителя, смотрели и все остальные, молча ожидая продолжения рассказа. Юноша только что услышал нечто, что должно было перевернуть его представления о мире — но нет, не перевернуло. Может быть, потому, что о ереси епископа Ноэля он узнал давным-давно, сам видел ноэллианцев — люди как люди, от омнианцев отличаются только мягким напевным выговором, характерным для всех жителей Оганды, да и тот легко спутать с произношением алларцев, Саннио не сразу научился их различать. С детства ему говорили, что ноэллианцы не враги, но заблудшие братья в вере, ибо чтят Сотворивших, но ошибаются в некоторых моментах. Теперь выяснилось, что они как раз и не заблуждаются — ну и какая разница, в конце концов? Не "заветники" и не хокнийцы же оказались правыми…

Куда сильнее Саннио занимал другой вопрос: откуда герцог так хорошо знает устройство двух миров и почему рассказывает о них так, словно видел своими глазами? Ему тоже было откровение, как епископу Ноэлю?

— Каждый из этих двух миров связан с нашим, — неожиданно заговорил Гоэллон. — В Скоре и Керторе находятся проходы, позволяющие проникнуть туда… или оттуда. Отыскать их весьма сложно, еще сложнее пройти. Это связано с риском для жизни, так что я запрещаю вам даже мечтать о подобном. Разумеется, я возбудил ваше любопытство, но надеюсь, что не даром потратил на ваше обучение две с половиной девятины и вы сумеете обуздать его. Тем не менее, именно в эти земли вы отправитесь. Но, — герцог погрозил пальцем всем троим, — вовсе не для того, чтобы посетить сии удивительные миры. От вас потребуется лишь внимательно наблюдать за всем, что будет твориться в Скоре и Керторе. Прислушиваться к сплетням господ и разговорам простолюдинов, обращать внимание на странные происшествия. Исчезновения, явления и тому подобное. О каждом необычном случае, который не может быть объяснен простыми причинами, вы будете посылать мне подробные отчеты…

— Господин герцог, могу я спросить, чем вызван ваш интерес? — Литто никогда не позволял себе перебивать Гоэллона; но если бы не рискнул черноволосый, Саннио сам бы сделал это.

— Спросить вы, разумеется, можете, но я не дам вам четкого ответа. У меня довольно странное предчувствие, а я привык им доверять. — Герцог сделал длинную паузу, и Саннио решил, что господин уже закончил, но когда юноша повернул голову к окну, отвлекшись на воронье карканье, Гоэллон добавил: — Мне кажется, что в ближайшее время мы увидим столько чудес, сколько не описано во всей Книге Сотворивших. Кстати, в стране началась война.

Пролог: белые цветы Междуречья

девятина Святой Иоланды

3829 г. от Сотворения

Тамер, Междуречье

Принц Ролан проснулся до первого света. Разбудили его холод и потребность избавиться от чая, которого накануне было выпито слишком много.

Разбухшая от постоянно льющейся воды земля, жирный плодородный чернозем, чавкала под ногами. Ролан устал от вечной сырости, которой пропитались палатка, одежда, одеяла. Даже сапоги разбухли и начали натирать ноги. Горячие кирпичи в изножье постели позволяли немного пригреться и заснуть, но просыпался юноша все в той же окаянной промозглой сырости. Туго натянутые стены палатки не промокали, но все было влажным, холодным и противным.

Привыкнуть к этому не получалось. Изредка тучи расходились, и небесный свет начинал греть, тогда Ролан подставлял ему лицо. Одежда просыхала, и весна Междуречья уже не казалась такой противной. Мелкие белые цветы лезли из-под земли и, едва успев раскрыть бутоны, одуряюще сладко пахли. Венчики с острыми лепестками попадались на глаза, где бы принц ни останавливался.

А потом вновь начинался дождь, за шиворот стекали струйки воды, и на цветы становилось наплевать…

Первая военная кампания в жизни Ролана Сеорна получилась слишком уж сырой. Все остальное складывалось очень хорошо. Тамерцев вышибли сперва за Митгро, освободив земли Скоринга, а потом и за Смелон. Теперь полоса земли между реками Смелон и Шамибо была захвачена целиком.

Обнаглевшим имперцам преподали хороший урок. Маршал Меррес строил планы полного завоевания Междуречья, хотя мечты могли остаться лишь мечтами. Тамерцы легли бы костями, но не отдали восточного побережья Веры, особенно, подходов к столице. Слишком дорогой ценой далось бы завоевание Междуречья целиком. Задача, поставленная маршалу, была проста: освободить ту часть, что принадлежала Собране, преподать урок и со славой отойти, когда Тамер согласится выплатить контрибуцию.

Только три сражения, в которых двукратный численный перевес тамерцев не дал им ничего, кроме двойного позора — и две трети Междуречья легли под ноги победителям. Забавная игра чисел стала поводом для многих шуток.

Земли эти славились своим плодородием, но, перейдя Смелон, принц испытал глубокое потрясение. Все те же поля, усадьбы — и какой разительный контраст с тем, что было на другом берегу! Вместо зажиточных домов — жалкие лачуги, словно бы заброшенные после прихода морового поветрия, слишком худые или болезненно полные оборванные крестьяне, кривоногие дети с раздутыми животами…

Посреди дикой для Ролана нищей разрухи торчали усадьбы тамерских дворян. Здесь можно было увидеть презанимательнейшие картины. Выстланные дорогими коврами дворы, золотые решетки на окнах, бассейны, в которых вместо воды плескалось вино… и все те же полуголые рабы, надсмотрщики с плетьми и копьями, столбы с привязанными после порки людьми, гаремы с девчонками, которым едва минуло тринадцать.

Ролана тошнило от тамерского Междуречья, от того, что в каждой усадьбе они находили одно и то же; земли эти нужно было либо опустошить, либо присоединить к Собране и навести порядок, но отец был непреклонен. Летом армия вернется назад.

На обратном пути ему повстречался полковник Фабье. Пожилой, но статный еще мужчина стряхнул с роскошных усов капли воды.

— Нынче будем ночевать в тепле, ваше высочество, — подмигнул он Ролану. — Нашли местечко. Вот сейчас разведаем, как там.

Полковника Фабье за полторы девятины кампании Ролан успел хорошенько узнать и полюбить. Суровый на вид громогласный вояка нравился ему куда больше лощеного напыщенного маршала Мерреса, который сто раз на дню изрекал какие-то героические банальности, но мог только надувать щеки, пока все планы за него разрабатывали совсем другие, тот же полковник Фабье или генерал Оген…

— Это хорошо, — кивнул Ролан. — Брат кашляет вторую ночь.

Фабье передернул плечами, но промолчал. Принц вздохнул. Он знал, что Эниала офицеры не слишком любят. Брат то ныл, как ему все надоело, то принимался на военных советах спорить с генералами, предлагая планы, над которыми открыто смеялся только Ролан. Остальные стоически сносили очередную гениальную идею, посетившую наследника, отмалчивались и делали по-своему, благо, семнадцатилетние принцы обретались в лейтенантских чинах, и подчиняться их капризам никто не был обязан. Полковник, не отличавшийся избытком терпения, порой напоминал "лейтенанту Сеорну", что полагается ему делать по субординации — молчать, пока не спросят.

Однажды Ролан услышал, как Оген и Фабье говорят между собой о принцах. Полковник ворчливо пересказывал, какой план нынче изволил выродить наследник, и под конец добавил:

— Хорошо, что я выйду в отставку, раньше чем этот стратег сядет на трон.

— Для вас хорошо, Роже, — мрачно ответил Оген, сухой и вечно хмурый агайрец.

Ролан пытался объяснить близнецу, что нельзя так себя вести. Спорить с опытными офицерами, не имея за плечами и пары лет службы, глупо. Еще глупее во время сражений отсиживаться рядом с маршалом и считать, что это лучшее место. Сам Ролан участвовал в каждом из трех, дрался рядом с пехотинцами, которыми командовал Фабье. Пожилой полковник уважал не королевского сына, а лейтенанта Ролана Сеорна, может, и неопытного, но исполнительного и храброго.

112
{"b":"181249","o":1}