Он уже было приложился к освежающей влаге, но вдруг разглядел невдалеке в парке за плотным рядком кустов туи мелькнувшую в зелени знакомую оранжевую майку. Подобное одеяние было у Мироныча, и Джексон решил проверить. Он не ошибся: за кустами на скамейке в самом благостном настроении пребывали все его подельнички, с вчерашними девочками плюс бравый моряк Сашок — хозяин их крова. Перед ними — длинная батарея кружек, сбоку скамейки сиротливо притулились два Сашиных костыля.
— О, благородное дворянское собрание в полном составе! «Боже царя храни» уже спели? — спросил он, как ни в чем не бывало, и тоже уселся рядом с одной из девиц, имени которой вспомнить, конечно же, не смог.
— Блестящий маневр! — продолжил он. — А я-то, наивный, полагал, что кое-кто совсем в другом месте делами усердно занимается…
— Место встречи изменить нельзя, — заметил Сашок. — Для Симеиза Ромина точка, как фонтан в ГУМе: если кто кого потерял — сюда!
— Я так и понял.
— А что, мальчики сегодня уезжают? — игриво спросила Джексона соседка по скамейке, притираясь к нему худеньким плечиком.
— Уезжают, — сурово подтвердил Джексон.
— А зачем?
— Так надо. Дела у нас серьезные, понятно…
— Наташа меня зовут.
— Вот я и говорю, Наташа, у мужчин первым делом самолеты…
— Жа-аль, — протянула Наташа, — у нас такая тусовка клевая сколотилась.
— Этого недостаточно, чтобы кардинально менять наши планы, — сухо возразил Джексон.
Разговор с этой егозливой девчонкой начал его вдруг даже забавлять.
— Да, но вот у Бобика со Светой, кстати, любовь. Вы это не учитываете?
— Большая? — обратился он к Бобу, не скрывая насмешки.
— А как в песне, — ответил за того Сашок. — Я любил шестнадцать раз, а гармонь, как новая…
Все дружно и непринужденно засмеялись.
— И все-таки нехорошо разбивать компанию, — сказала блондинка, благоволившая накануне к Миронычу. — Мы уже так сдружились, так здорово!..
— Ничто не вечно под луной, подыщите других партнеров, — ответил Джексон невозмутимо. — А вот когда эти джентльмены выполнят свою миссию, они сами прискачут к вам на белых конях или примчатся на роскошных лимузинах, там как уж получится. Вы только адреса не забудьте оставить.
— А что это за миссия? — спросила блондинка.
— Увы, госсекрет, подписку давали, — отшутился Джексон, удовлетворенный тем, что у приятелей хватило ума не проболтаться.
— Напрасно срываетесь, Евгений, — промолвила Наташа, с грустью глядя в глаза Джексона. — Какие-то странные миссии… утопия… А может рядом с вами ваша судьба, может, вы полюбите меня…
Во взгляде и голосе ее не было и тени насмешки, и Джексон на мгновение даже смутился.
— А что, тебе не хватает любви?
— А чего в наше время вообще хватает?
— Что правда, то правда, — согласился Джексон, — только, чтоб любить, моя прелесть, нужен талант. Талант надобно иметь, а я в этом плане бездарен, как Карабас-Барабас. За любовью нужно обращаться к Аркаше: у него широкая натура — любую неприкаянную душу утешит и приголубит.
Он допил пиво и встал со словами:
— Ладно, я на море. Сбор в шестнадцать часов при полной экипировке, а там смотрите сами…
Руководитель экспедиции удалился, оставив своих сподвижников в некотором смятении с альтернативой: либо продолжить праздное времяпровождение с подружками, либо безотлагательно браться за дела. Мироныч бросил взгляд на часы. Было около одиннадцати, время поджимало.
— Надо идти, — сказал он, с неохотой отрываясь от скамейки. — Ты как, Боб, очухался?
— Да вроде башка отходит.
— Ребятки, милые, лучше пойдем купаться, — предложила одна из девчонок. — Что вы заладили: дела, дела… Какие дела могут быть на курорте, кроме отдыха?
Но тут Мироныч проявил завидную твердость:
— Нет, девоньки, вы идите на пляж, а мы как освободимся — подтянемся. Вставай, Аркаша!
Обсуждая на ходу план действий, они дошли до поселкового базарчика. Отсюда вверх тянулась тропинка, ведущая прямо к знаменитому объекту долгостроя.
— Ты с нами? — спросил Боб Аркашу.
Аркаша почесал затылок:
— Да мне ж еще палатку раздобыть надо, лопатой на ночь не прикроешься. И паспорта при себе нет, на базе остался. Без паспорта и шнур от утюга не получишь. Может, захватите что-нибудь и для меня на стройке? Выручайте, а то не успею.
— Ладно, как говорится, не будем мелочными, — сказал Боб. — Жми за палаткой, а мы уж как-нибудь…
На стройке, первый камень которой был заложен лет двадцать назад, царили бесхозяйственность и запустение. Внутри забытого богом и людьми сооружения было промозгло и неуютно, как в заброшенном склепе. Друзья пошарили по закуткам в строительном хламе, но не нашли ничего подходящего и по лестнице поднялись на открытую площадку второго этажа. Там был тот же бедлам, что и внизу, с разницей, что при солнечном свете воспринимался не так мрачно. Зато здесь они нашли все, что искали: вокруг в достатке валялись лопаты, парочка ломов, кирка и даже отбойный молоток.
— Смотри, что это? — осторожно тронул плечо Боба Мироныч. — Вон, видишь?
Действительно, из-за бадьи с засохшим, потрескавшимся раствором виднелась кудлатая голова.
— Труп! — не раздумывая ляпнул Боб.
— Тю, дурак, скажешь… Пойдем глянем.
Как оказалось, за бадьей, в замызганной спецовке, размеренно посапывая, сладко дрых работяга. Рядом с ним валялись две пустые бутылки портвейна, а зеленые навозные мухи долизывали тоненькую струйку вина, вытекшую из горлышка одной из посудин.
— Крепко спит, — сказал Боб. — Пушкой не разбудишь.
— Последний боец на бастионе. Гарнизон пал, по Брестская крепость не сдается, — добавил Мироныч.
— А в это время, когда космические корабли бороздят просторы воздушных океанов… — подыграл ему Боб.
— Ладно, господь с ним, слава труду, но время не ждет.
И друзья стали ходить по площадке, присматривая инструмент полегче и понадежней.
— Стой! — услышал Боб за спиной хриплый окрик, когда нагнулся за лопатой, показавшейся ему поновей других.
От неожиданности он вздрогнул и, обернувшись, увидел, что работяга с испитой харей уставился на него из-за бадьи затуманенным взором.
— Зачем берешь?
— Клад копать! — как на духу выпалил Боб.
— А по мне хоть клад, хоть могилу — спрашивать надо, — хмуро бросил мужик, поскребывая небритую щеку.
— У кого ж спрашивать, когда вокруг все вымерло.
— У меня, — заявил тот. — Я ж живой, отвечаю здесь за все.
— Короче так, хозяин, нам нужны напрокат лопаты, ломы, кирки. Что мы за это будем должны? — дипломатично спросил подошедший Мироныч.
— Напрокат? — переспросил рабочий, явно польщенный, что его назвали хозяином. — Напрокат — это другой разговор. Закурить есть?
Мироныч вытащил пачку и протянул рабочему.
— Забирай всю.
— Всю?
— Всю, а что? Боб, отдай и ты свою, чтоб хозяину до конца смены хватило.
Мужик молча рассовал пачки по карманам, неторопливо достал сигарету.
— Огонь есть?
— Будем считать, что договорились? — спросил Мироныч, поднося зажигалку.
— Ну, почти… — ответил тот, переминаясь с ноги на ногу.
Мироныч немного подумал и присовокупил зажигалку к взятке со словами:
— Забирай огниво, не импортное, но надежное. Сейчас даже из-за спичек без штанов остаться можно, все дорого…
— Теперь в расчете, — буркнул мужик. — Забирайте, что надо. Можете хоть и отбойник взять.
— Отбойник нам ни к чему. А вот аппарат сварочный бы отдал? За бутылку? — спросил Мироныч, озорно подмигивая Бобу.
— За бутылку водяры я бы и всю стройку отдал, — вполне серьезно ответил «хозяин» объекта.
— А что здесь строят? — поинтересовался Боб.
— А кто его знает. Все и забыли: то ли столовку, то ли поликлинику.
— Так ты здесь один?
— Пока один, а вообще трое. Из начальства прораб последний раз где-то в июне появлялся…
…Как бы там ни было, но к назначенному Джексоном часу все было готово. Задерживался только Аркаша, но и он в конце концов появился, взмыленный, злой, но с палаткой.
