В помещении поста наблюдения уже находился Максим, который ответил на несколько вопросов Маргарет, после чего она попрощалась с телезрителями. Девушка пару минут молчала и, наконец, облегчённо вздохнув, сказала:

— Всё, отстрелялась. Макс, может быть пойдём в каюту? Мне хочется сказать тебе так много.

Максим улыбнулся:

— Думаю, что ребята справятся и без нас.

Звездолёт удалялся от Земли всё дальше и дальше, но никто не стоял у иллюминаторов и не смотрел на неё с сожалением. Работы хватало у всех, кроме максимум трёх десятков человек, которые хотели поскорее добраться до Нептуна, чтобы погрузиться в его атмосферу и начать сжижать её для последующего разделения. Подполковник Первенцев и вовсе рассматривал этот полёт как медовый месяц, хотя он так ещё и не сделал предложение Маргарет. Она и сама это прекрасно знала, поскольку они всё чаще и чаще общались телепатически. Вот только во время этого медового месяца им обоим предстояло испытать на себе такую напасть, как волновые вихри, а их побаивались даже самые стойкие псионики. Только из-за этого в полёт отправилось тридцать семь целителей.

Утро следующего дня для Мэгги началось с просмотра газет на экране компьютера и девушка тотчас разразилась проклятьями. Многие английские газеты вышли с такими заголовками: — "Будем молиться Богу, чтобы "Гагарин" не вернулся из этого полёта" и прочими подобными. Максим, готовивший завтрак, услышав, как его девушка костерит газетчиков, не выдержал и зашел в кабинет. Просмотрев вместе с ней несколько страниц Интернет-дайджеста, он с усмешкой спросил:

— А чего ты от них ещё хотела, Мэгги? Ребята отрабатывают свою зарплату, так что не надо ничему удивляться.

— Макс, но это же подло! — воскликнула англичанка — Вы дали им карингфорс и направили за рубеж почти две тысячи целителей. Разве этого недостаточно, чтобы хотя бы заткнуться?

Максим со вздохом ответил:

— Увы, девочка, чтобы мы не сделали, нас всегда будут поливать грязью и так будет всегда, даже тогда, когда мы улетим с Земли. Россия не яблоко раздора и не шкатулка Пандоры, она даже не красная тряпка для быка. Это всё слишком мелкие сравнения. Нас ненавидят не потому, что мы такой уж сильный раздражитель, а потому, что в конечном итоге не могут обойтись без нас. А ещё нам завидуют с самых древних времён. Россия, с момента принятия христианства, укрепила и усилила Византийскую империю, которую Запад ненавидел всей душой, хотя именно она подняла европейские государства из чуть ли не первобытной дикости. Потом мы спасли Запад от нашествия монголо-татар, хотя поляки до сих пор не могут простить русским наш совместный рейд на Сандомир. Ещё во времена Ивана Грозного на Западе нас поливали грязью, считая дикарями, но в то же время все европейские армии имели на вооружении русские пушки и мушкеты. Потом мы спасли Европу от Наполеона, Францию и Англию от кайзера, а весь мир от Гитлера. Когда американцы лишились своих шатлов, МКС существовала только потому, что русские ракеты доставляли туда грузы, но потом начался сплошной комар и всем уже казалось, что с Россией покончено, но тут появились мы, а вместе с нами тысячи псиоников и теперь, спустя каких-то несколько месяцев, их число уже перевалило за пять миллионов человек, а мы с тобой летим на огромном космическом корабле к Альфе Центавра и что самое страшное для всех, кто нас так ненавидит, только из наших рук они могут получить настоящую, действенную панацею. Но знаешь, Мэгги, даже не это для них самое страшное, а то, что только мы сможем сохранить для грядущих времён генофонд таких наций, как англичане и шотландцы, французы и шведы, немцы и испанцы, только мы сможем сохранить их уникальные культуры вдалеке от Земли, а все земляне тем временем превратятся в метисов, но и в этом нет ничего страшного. Хуже другое, они утеряют связь со своими древними корнями, но как раз именно об этом и мечтают все те, кто сейчас втайне правит миром…

— Ты говоришь о евреях? — спросила Мэгги.

Максим отрицательно помотал головой:

— Нет, евреи по большому счёту тут не причём, Мэгги. Я говорю об истинных господах, о той весьма немногочисленной части американо-европейского истеблишмента, которая контролирует практически всю финансовую систему и англичан среди них немало. Это как раз они распродали Лондон оптом и в розницу всего лишь по той причине, что давно уже сменили слуг. Те времена, когда на них работали евреи, да и то не все, давно уже прошли и ещё в конце двадцатого века они сделали ставку на арабских шейхов. Относительно же евреев я тебе так скажу, такого народа уже добрых полторы тысячи лет нет в природе, как единого этноса. Есть несколько разных этносов объединённых иудаизмом, которые не только относятся друг к другу недоверчиво, но довольно часто яро ненавидят точно таких же иудеев, как и они, но с другим цветом кожи. К нам уже сейчас присоединилось немало ашкенази, а вскоре их число увеличится раз в десять и мы не имеем ничего против того, что они будут исповедовать иудаизм. Поверь, они сами против ортодоксального иудаизма и потому подвергнут свою религию основательной модернизации, как это сделала православная церковь. Если какая-либо церковь не развивается вместе с обществом, то она рано или поздно отмирает или вырождается в античеловеческий, тоталитарный культ. Впрочем ты ведь всё это и сама знаешь, Мэгги, как знаешь и то, что мы, русские, готовы принять всех, кто не относится к нам с ненавистью и потому тот новый мир, в котором мы будем жить через несколько десятков лет, будет очень разнообразным и на той планете, куда мы улетим, появятся такие города, как Лондон и Париж, Берлин и Амстердам, а вот Мекки там точно не будет. Я не имею ничего против ислама, как религии, но являюсь самым ярым противником исламского фундаментализма и потому наша новая цивилизация будет иудо-христианской, но не такой, какой она была прежде. А теперь пойдём завтракать, я зажарил цыплёнка-табака.

И всё же во время завтрака Мэгги задала Максиму ещё один довольно непростой вопрос:

— Макс, почему ты не хочешь нанести по ним удар?

Подполковник Первенцев, обглодав крылышко цыплёнка, усмехнулся и с улыбкой спросил:

— А зачем, Мэгги? Они всё делали чужими руками и если кого из них взять за шкуру, тут же начнут вопить, что никогда не имели дела с новыми русскими и считали их всех преступниками и негодяями. Если мы станем мстить ещё и им, то тем самым развяжем третью мировую войну. Для того, чтобы мы, русские, смогли улететь на другую планету, нам нужно сорок, пятьдесят лет мира, а всё остальное у нас и так есть. Мы обязательно нанесём удар по тем, кто пытался нас уничтожить, но это будет очень хитрый и коварный удар. Мы дадим возможность перебраться в Россию всем тем европейцам, которые уже сейчас не нужны этим ублюдкам, так называемом умеренному среднему классу, а это рабочие, у которых отняли фабрики потому, что китайцам можно платить в пять раз меньше, инженеры, учителя, врачи и люди многих других профессий, а точнее тем из них, кто не испытывает ненависти к русским и страдает от засилья новых варваров. А им оставим всякую гопоту, то есть маргиналов, а также ни на что не годных высоколобых умников. Мэгги, как это ни печально сознавать, но уже лет через сто Европа уже не будет миром белых людей и даже в обоих Америкам им уготована участь раствориться в массе людей с куда более тёмной кожей. Негроидная раса тоже сгинет без следа, но всё это произойдёт уже без нас. Поэтому Православная Русь это единственное прибежище для таких людей как ты и Билли, а также для всех остальных англичан, которые не хотят жить в мусульманской Англии. Мы даже глубоких стариков увезём в новый мир и они проживут в нём лет сто, не меньше. Но и это ещё не всё. В тайне от всех мы сделаем псиониками индейцев Южной и Северной Америки, жителей Полинезии и Микронезии, а также аборигенов Австралии и некоторые народы Африки. Вот они-то и станут в конечном итоге нашим карающим мечом, ведь их считают отбросами, которые нужно уничтожить. Так что не считай нас такими уж безобидными романтиками. Мы отомстим своим врагам точно так же, как евреи в древности отомстили Риму, оккупировавшему Иудею. Прежде чем улететь с Земли, мы породим новую религию и она покончит с тем миропорядком, который создали эти господа и тогда им не поздоровится.