Один я нигде не учился и учиться не собирался. Хватит с меня учёбы, чай не маленький. В том роде деятельности, которым я собирался заняться через год, а может быть даже раньше, не принято бравировать друг перед другом докторскими степенями. В мире больших финансов компетентных специалистов оценивают несколько иначе. По результатам их деятельности. Есть на твоём счету десять, двадцать миллиардов долларов, значит ты достиг чего-то, нет – ну, тогда не стоит и начинать. В своей прежней жизни я не ставил перед собой таких задач. Знавал я людей, которых и с миллиардами на счету опускали ниже плинтуса, а потому и не стремился стать богаче всех. Теперь же мои жизненные обстоятельства самым радикальным образом изменились и мне следовало подумать о том, как поскорее выйти на самый верх. Начало этому процессу уже было положено. Подбросив отличную идею сначала Андропову, а затем генералу Паскалю, я ведь не стал раскрывать им всех карт и решил занять выжидательную позицию, чтобы посмотреть, как они обломают себе на этом деле зубы. Только в том случае, когда я пойму, что они согласятся со всеми моими уже не доводами, а просто требованиями, можно будет приниматься за работу. Ну, а пока что я просто наблюдал за тем, как высокопоставленные правительственные чиновники двух стран пытаются решить одну проблему вслед за другой и начинают потихоньку звереть.
Их личные проблемы, связанные с этим процессом, как и нервная систем, которую им расшатывали обитатели черного континента, волновали меня в самую последнюю очередь. Зато меня очень радовало, что начавшиеся было за здравие переговоры, быстро перешли в стадию за упокой. Что же, именно этого и следовало ожидать в столь дорогостоящих проектах. Тем более, что переговоры проходили в точности по сценарию басни Крылова про лебедя, рака и щуку. Что в Ливии, что в Марокко, что в Сенегале, вожачки, корольки и прочие президенты племени, хотели иметь всё, причём сразу, но платить за что-либо хоть чем-то кроме своих ресурсов, находящихся глубоко под землёй, не желали. Не хотели они также видеть в своей стране всех тех граждан, которые откочевали во Францию на заработки. Боже мой, в той же Ливии с её четырьмя миллионами населения и грудой песка кроме нефти, которую закупали по дешевке итальянцы, больше ничего нету, зато гонору у Муамара Каддафи было хоть отбавляй, как и у короля Марокко и ведь никуда не денешься, с этими деятелями нужно было как-то договариваться. Вообще-то я знал, как привести их к общему знаменателю, но не спешил говорить об этом даже Андропову. Всё равно до конца года они ни о чём так и не договорятся, а к тому времени у меня будет куда больше оснований к тому, чтобы заставить боссов выслушать мой план и отнестись к нему со всем доступным им вниманием.
Пользуясь тем, что ещё ни одна из моих идей не провалилась с треском или без оного, я сумел настоять на том, чтобы концерн «Метеор», а он уже смело мог так именоваться, хотя ещё и был невелик, ударными темпами изготавливал для меня не только отдельные детали, из которых мы собирались собрать во Франции здоровенный заводище с городом к нему в придачу, но и приступил к изготовлению конструктора «Лего» для трёх африканских заводов. Причём всё это делалось в долг и мне его ещё предстояло отработать, но слишком уж велика была заинтересованность советского руководства в том, чтобы строить по всему миру самые современные заводы и потом ещё и иметь с них доход в размере от трети до половины всей частой прибыли и к тому же ещё и насаждать в этих странах свою, советскую идеологию. Впрочем, от той, какой она была три года назад, в ней если что и осталось прежнего, так это слово советская. Наши идеологи, хорошенько подумав, нашли-таки ссылки на новые доктрины как в трудах Ленина, так и в работах Маркса и Энгельса, хотя очень расплывчатые и размытые. Ну, главное заключалось в любом случае в том, что против капиталистов теперь уже никто не призывал бороться, но при этом их всех гамузом стригли машинкой под ноль, облачали в спецовки и называли пролетариями рыночного труда, словно азербайджанцев, торгующих овощами.
Предпринимателям всё же втолковывали, что истинный смысл понятия капитал заключается не в количестве сундуков с деньгами и золота в подвале, а в объёмах тех средств, которые могут быть в любой момент направлены на создание новых производственных мощностей. По моей инициативе в Советском Союзе всё шире разворачивалась борьба с идеей общества потребления. В первую очередь людям объясняли, что куэрнинг действительно является панацеей от всех болезней кроме петли, топора, пули и газовой камеры, а потому человеку в его долгой жизни, которую ему суждено прожить в добром здравии, не старея, нужно думать о чём-то куда более возвышенном, чем золотой унитаз в сортире и телогрейка из парчи. Стильно, красиво, элегантно и очень добротно, с таким расчётом, чтобы каждая вещь служила, как можно дольше – именно этом направлении особенно преуспела моя мама, которая теперь имела через Гею прямой доступ к базе данных Бойла. Ещё будучи всего лишь студенткой-первокурсницей «Тряпки», она уже опубликовала в журналах «Работница» и «Крестьянка» несколько статей об умный тканях, который появятся в самом ближайшем будущем и станут менять свою расцветку по желанию модника или модницы и те смогут каждый день выглядеть по-новому.
Новые наноткани, которые готовились к запуску в производство, позволяли шить и совершенно новые модели одежды, способной в значительной мере варьировать свой фасон. Назывался и предельный срок их службы – двести пятьдесят лет, после чего такой костюмчик можно будет полностью утилизировать и снова пустить сырьё в производство. А что, лично меня такая перспектива совершенно не пугала. Тем более, что такую одежду носят в миллионах миров, да, и сам я, что ни говори, внедрил в производство точно такой же «вечный» автомобиль. Быть экономным и бережливым это ведь вовсе не грех, хотя в той стране, куда мы летели, на этот счёт имели совсем другое мнение. Да, в Штатах как раз сейчас набирали силу идеи общества потребления, но всё это подавалось под лозунгом – «Мы работаем, чтобы жить!» Спору нет, лозунг весьма неплох, вот только «жить» у американцев почему-то всё время означало – жить за счёт других стран, их ресурсов, мозгов и самого уровня жизни. Нельзя было поспорить и с тем, что эта страна всё же давала всему миру очень много ценных, нужных и полезных вещей чуть ли не во всех отраслях производства, но стоило ли это бедности во всём остальном мире кроме полутора, двух десятков самых развитых стран? Наверное, всё-таки не стоило, а потому и с этим тоже предстояло вскоре начать бороться изо всех сил.
Гангстерская мировая война прокатилась практически по всем штатам США, кроме разве что Аляски и Гавайев. Количество жертв в ней превысило двести пятьдесят тысяч человек, чего в этой стране не было никогда. Сойдясь в «братоубийственной» войне, гангстеры Востока и Запада аннигилировали практически полностью, но не это явилось для Америки самым страшным, а то, что жертвами этой войны стали многие, всеми уважаемые видные персоны американского истеблишмента. Именно это обстоятельство более всего потрясло американцев. Они и предположить не могли, что многие сенаторы, конгрессмены, армейские генералы, судьи, прокуроры, полицейские чины и даже видные деятели культуры скопытятся с оружием в руках, как самые банальные, оголтелые мафиози, всякие там доны Чипполини и Буратини. Вот это очень многих людей повергло в шок, но вместе с тем у них появилась надежда на то, что такое больше не повторится. Ну, тут они жестоко ошибались. На смену старым негодяям и кровососам пришли новые, молодые, голодные и куда более алчные. Правда, американцы, почти поголовно имевшие оружие, после кровавой летней бойни на этот раз решили дать новоявленным бандитам жесткий отпор и потому по всей стране гремели не просто одиночные выстрелы, а автоматные очереди.
«Кровавого четверга», на этом фоне, никто в Америке практически не заметил, да, к тому же власти постарались сделать всё, чтобы сохранить в тайне ту резню на Манхеттене, которую мы учинили, хотя и связали с ней угон скоростного катера. Ну, как говорится, не пойман, не вор, а потому мы летели в Штаты смело, ничего не таясь. Летели на практически полностью обновлённом «Антее». На этом самолёте только двигатели стояли старые, но и они были модернизированными, а потому их мощность увеличилась чуть ли не в полтора раза. Увеличилась и скорость самолёта, который мог теперь пролететь без дозаправки двадцать пять тысяч километров. Самолёт стал к тому же легче и во много раз прочнее, да, и комфортабельнее, так как в нём не смотря на то, что это был грузовой, а не пассажирский борт, появился салон на пятьдесят пассажиров и мы забили его под завязку. Ирочка и Витюша летели вместе со мной, как и Нинон с Ивон. Летел с нами и небольшой пул журналистов. Во время перелёта через океан мы веселились, шутили и только что не резвились, хотя советский самолёт «Ан-22» позволял и такие вольности, как беготня. Мы просто ещё не знали, что нас ждёт в Америке, а то бы нам всем точно стало бы не до веселья. Ну, как говорится, раз собака не видит, то и не лает, а увидели всё мы только по прилёту в Штаты.
