– Мсье Картузоф, что заставило вас бежать из Советского Союза? Вы противник советского режима и протестуете против его жестокости и несправедливости, как и многие миллионы русских, которые покинули эту страну за последние годы?

Это был как раз тот вопрос, которого я ждал. Благодарно поклонившись за него очаровательной парижанке, я широко улыбнулся и огорошил репортёров таким заявлением:

– Уважаемые дамы и господа, прежде чем ответить на вопрос прелестной мадмуазель Моник, я хочу заявить вам всем следующее. Я честно отвечу на все ваши вопросы, так как не привык кривить душой, но заранее предупреждаю, что набью морду каждому писаке, который посмеет исказить мои слова. Бить буду долго, очень болезненно, но так, что не останется ни одного синяка и, разумеется, без свидетелей. Только потому, что я не хочу, чтобы меня выставляли дураком, мерзавцем, предателем и подлецом. Я покинул Советский Союз столь экстравагантным способом вовсе не потому, что являюсь отщепенцем.

Репортёры тут же громко загалдели, а обиженная Моник Леже гневно воскликнула:

– Как, мсье Картузоф, вы готовы ударить женщину за то, что та посмеет интерпретировать ваши слова? Снова улыбнувшись, я поторопился успокоить её:

– О, нет, очаровательная мадмуазель Моник! Речь идёт не о интерпретациях, а о цитировании. Дайте точную цитату, а потом обыгрываете её, как хотите и я не обижусь на вас, но если какая-то дамочка решит переврать мои слова, то пусть не ждёт от меня пощады. Бить женщину? О, нет, ни за что на свете! Этого от меня не добьётся даже самая злостная врунья, но за любую гнусную диффамацию, я обязательно нахлещу такую дамочку по щекам её же собственными трусиками. Поэтому, уважаемые дамы, если вы вздумаете переврать мои слова, мой вам совет, либо не вовсе не делайте этого, либо ходите без трусиков. Во Франции мягкие зимы, не то что у нас в Советском Союзе, но всё равно достаточно прохладные, так что лучше не рискуйте своим здоровьем.

Моя тирада рассмешила не только мужчин, но и некоторых женщин и как только смех стих, я рассказал о страданиях юного гения автомобилестроения Бори Картузова. Рассказ мой не был слишком многословным и излишне эмоциональным, но я всё же довольно подробно рассказал, как построил самые быстрые в мире мотоциклы и автомобили, завод по их изготовлению, но в результате оказался вне его пределов и даже не был включён в заводскую гоночную команду «Метеор». Сказал я и о том, что наша семья далеко не бедствует, а также вскользь обмолвился, что моя жена ушла от меня к полковнику КГБ. Тем самым я возбудил довольно большой интерес к своей персоне, но всё же один желчный малый задал мне такой вопрос, за который я был готов расцеловать его в обе щёки, ибо он спросил:

– Мсье Картузоф, вы рассказали нам просто удивительную историю вашего творческого взлёта, но позвольте всё же уточнить, неужели вы не понимаете, что во всех ваших потерях, если они действительно имеются, виновата советская система?

– С чего это вы взяли? – Изумлённо спросил я – Причём тут советская система? Вы, видно, ничего не поняли из того, о чём я рассказал. У меня просто не хватило ума с самого начала повести себя так, чтобы удержать этот бизнес в своих руках, вот и всё. Вы что же думаете, если бы я пришел на завод «Рено» и сказал его хозяевам, что могу построить самый быстрый в мире автомобиль и сделал бы это, повторив все свои ошибки, то меня назвали бы его автором? Чёрта с два! Ваши бизнесмены будут ещё похлеще наших. В Союзе меня просто хотели всеми силами загнать в институт, чтобы сделать из меня, как мне говорили, гения автомобилестроения, но я им без всяких институтов являюсь. Не знаю, что бы я стал делать дальше, но моя любимая женщина, когда у меня случился срыв и я, честно говоря, стал прикладываться к бутылке, разочаровалась во мне и ушла к другому, вот тогда я и решил доказать моей королеве, что она ошибается. На заводе «Метеор» думают, что Кулибин, это моё прозвище, иссяк, раз больше не выдаёт каждый день по три десятка эскизов, но они ошибаются, мой новый двигатель будет настолько многофункциональным, что все остальные двигатели внутреннего сгорания Человечество выбросит в утиль. Вместе с тем это будет самый быстрый в мире двигатель, способный крутить главный вал со скоростью в двадцать пять тысяч оборотов в минуту. Ну, а что касается Советского Союза, дамы и господа, это теперь уже совсем другая страна, но я и прежде не считал советский строй порочным. Ваши порядки, поверьте, намного хуже. Меня тут же спросили:

– Почему вы считаете себя гением, мсье Картузоф?

– Сядьте в автомобиль «Метеор-Гамма», мою последнюю разработку, и вы в этом убедитесь сами. – Ответил я – Или хотя бы наденьте на голову этот шлем-интеграл и попробуйте провернуть его на ней. Это тоже моя разработка. Мне тут же возразили:

– Но ведь инженеры завода «Метеор» скажут, что это не так, мсье Картузоф. Чем вы сможете опровергнуть их слова? Я тут же взревел:

– Это кто, Жорка Нестеров, главный инженер «Метеора» который за полгода научился от меня большему, чем дали ему пять лет учёбы в институте, скажет так? Он никогда не посмеет этого сделать потому, что тогда его жена, моя одноклассница, перебьёт на его башке всю посуду, какая есть у них в доме. Никто и никогда не отнимет у меня моего детища, мотоциклов и автомобилей «Метеор», как и самого этого завода. Главная моя беда заключалась в том, что в шестнадцать лет я сделал четыре невозможные вещи, которые не укладывались в голове многих людей – женился на самой красивой девушке нашего города, которая была на семь лет старше меня, сконструировал самый красивый и быстрый супербайк, самый красивый и быстрый автомобиль, а также спроектировал самый лучший в мире автозавод. Про самый мощный и прочный трактор я уже не говорю, как и про то, что только в моих руках аморфный углерод, асфальтеновая смола и водородное топливо приобрели те свойства, которые сделали их самыми лучшими конструкционными материалами в мире. В Советском Союзе не поверили в то, что Борис Картузов ещё на что-то способен. Все решили, что теперь меня нужно загнать в институт, чтобы из меня получился толковый инженер. Они ошиблись и поэтому, чтобы доказать это, я сбежал от них и приплыл на этой чёртовой «Клементине», битком набитой опиумом, в Марсель. С вашей помощью я хочу обраться к тем, кто не боится риска, господа, мне нужны спонсоры, чтобы построить такой супербайк и такой гоночный автомобиль, которые с моими новыми двигателями будут ездить быстрее всех. Тогда я стану чемпионом мира и в шоссейно-кольцевых мотогонках и в автогонках Формулы-1.

Какой-то пожилой, сухопарый мужчина в чёрном костюме после моей пылкой тирады громко выкрикнул:

– Такая трагедия, юноша, могла произойти только в Советском Союзе! В любой другой свободной стране Запада вы сразу же стали бы всеми уважаемым членом общества, миллионером, и вам бы никогда и в голову не пришла мысль о бегстве. Мы все свидетели того, как из этой коммунистической тюрьмы бегут на запад миллионы русских людей, самых талантливых и предприимчивых. Россия таким образом лишается своего последнего достояния и вскоре падёт, как пала Византия.

Так-так, меня уже начали поучать. У-у-у, дяденька, нужно будет выставить тебе пузырь коньяка подороже за то, что ты позволяешь мне ответить так же яростно. Громко расхохотавшись, отчего господин в чёрном умолк с раскрытым ртом, я артистично всплеснул руками и громко крикнул:

– Мсье, кого вы называете русскими и цветом нации? Всех этих отщепенцев? Азиатских ханов и баев, которым советская власть не давала разойтись во всю ширь и мощь своих диких азиатских душонок? Ворьё и уголовников всех национальностей, а также националистов из Прибалтики и других республик? Ну, так знайте, мсье, подобно тому, как цыгане не хотят работать во Франции и живут только за счёт нелегальных доходов, все эти отбросы займутся тем же самым. Предприимчивые? Да, они очень предприимчивые и скоро научат ваших уголовников таким трюкам, что полиция схватится за голову. Да, среди них нет и десяти процентов русских, мсье. Приведу вам один интересный пример. Как только Леонид Ильич открыл границы Советского Союза и вместе с тем объявил о создании в нашем крае свободной экономической зоны с социалистическим рыночным хозяйствованием, из нашего города уехали практически все так называемые греки, а на самом деле неизвестно кто и как же это происходило? Да, очень просто, в наш город приехало множество евреев, причём действительно талантливых и предприимчивых людей со всей страны и это они купили у них все дома, очень крупно переплачивая за них. Теперь все они являются самыми уважаемыми бизнесменами, почти половина из них члены партии, а все поголовно – миллионеры и когда такой господин едет по улице в своём автомобиле «Метеор», то милиционеры отдают ему честь потому, что она наш, советский бизнесмен и вы никогда не заманите его в Израиль. В Советском Союзе в связи с переменами во внутренней экономической политике больше не еврейского вопроса. Всё, он окончательно и бесповоротно исчерпан. Нет в нём больше и никаких других вопросов. Пока я ехал на поезде из своего города в Ереван, чтобы по пути на полном ходу выскочить из вагона и с помощью разборного шеста перепрыгнуть через колючую проволоку, я на многое успел посмотреть. В том числе и на радость некоторых грузин от того, что первым секретарём у них поставили товарища Машерова, на которого они готовы Богу молиться. Поэтому знайте, дамы и господа, Борис Картузов сбежал во Францию вовсе не потому, что противник социалистического строя, а потому, что хочу доказать всем – я технический гений и пытаться меня учить чему-либо, просто глупо!