Иль замахал руками и воскликнул:

— Святой отец, не торопите народ! Я даю всем ровно сутки на размышление и хочу, чтобы завтра вечером все кто хочет стать Всадником, остались, а остальные получили полный расчёт и съехали отсюда тихо и мирно, без скандала.

Барон Рейн запальчиво воскликнул:

— Да, что там думать, и так всё ясно! Лично я остаюсь и плюну вслед каждому, кто уйдёт из этого зала, даже если это будет мой родной брат. Граф, рассматривайте мои слова, как клятву вассальной верности вам. Мне даже не нужны деньги на то, чтобы построить новый город для себя и моих друзей.

— Но-но, барон, остыньте. — Сказал Иль — Город вы просто обязаны построить, но это будет город Всадников и в нём не будут действовать жестокие правила майората.

Одна из девушек, приглашенных в таверну, воскликнул:

— Барон Рейн прав! Зачем ждать до завтра? Давайте всё решим прямо сейчас. Если кто-то не хочет становиться Всадником, то пусть встанет и уйдёт прямо сейчас.

Народ начал громко галдеть. Всем хотелось посмотреть, кто же сломался от такого неожиданного известия и готов уйти. Баронесса Велина де-Курден вскочила и громко крикнула:

— Ша, ребята! Прекратили базар! Сейчас уйдём отсюда, мы, граф де-Шорне, отец Вастос и Дизия, а вы останетесь. Завтра вечером мы вернёмся и тогда все, кто хочет остаться — останутся, а кто захочет уйти — уйдёт. Рейн, любимый мой, а теперь я хочу задать вопрос тебе и ты ответишь мне на него прямо здесь и сейчас. Ты берёшь меня в жены или нет? Если да, то через неделю мы сыграем свадьбу, если нет, то я отрежу тебе твои чёртовы яйца!

Рейн встал, взял её за руки и с укоризной сказал:

— Велина, любимая, да, я тебя только о том и умоляю, чтобы ты пошла против воли своего отца и вышла за меня замуж.

Баронесса обняла его, поцеловала и сказала:

— Тогда, любимый, ты проведёшь эту ночь без меня, а завтра вечером я вернусь к тебе обновлённой после молитв. Но учти, любимый, я буду Всадницей, упрямой и своенравной, как Великая Кобылица. Ты и так не рохля, а потому ты найдёшь способ, как совладать с моим буйным нравом. Дизия, Иль, святой отец, за мной, давайте больше не будем мозолить глаза нашим друзьям и поедем в одно святое место, о котором я много слышала от своей матери и хочу побывать там, чтобы провести ночь в молитвах.

Четверо наблюдателей не прощаясь вышли из таверны и Лардок усталым голосом сказал:

— Ребята, я не хочу оставаться на целые сутки в неведении. Пусть тот, кто хочет стать Всадником, поднимет руку. Моя жизнь и без того принадлежит графу де-Шорну, ведь он ради меня встал против целой сотни Синих убийц, но даже не смотря на это я скажу вам, граф Ильхем сделает из нас Всадников с большой буквы. Как дворянин и потому человек военный, я скажу вам в открытом сражении всадники, скачущие верхом на молорах с панцирями на груди и шлемами на голове, разгромят любую армию и уже только поэтому даже наш небольшой отряд будет просто непобедим. Ну, кто хочет стать непобедимым воином?

Барон поднял руку, вслед за ним Рейн, его брат Айдер, а затем не только подняли руки, но и вскочили все остальные, а та девушка, которая потребовала высказаться немедленно, тут же воскликнула звонким, весёлым голосом:

— Вот и отлично! Тогда я отправляюсь домой, соберу все свои вещи и тут же вернусь, а вы, мальчики, уплотняйтесь. Отныне мы будем спать не вместе с вами, а рядом, в соседних комнатах. Прежняя жизнь Мирейн закончилась и пусть только кто-нибудь попробует вспомнить, что он переспал со мной за деньги. Клянусь, я расплавлю это серебро и залью его ему в глотку.

Барон Лардок воскликнул:

— Правильно, сестра Мирейн, а я придержу этого типа, чтобы он лежал смирно и не отбрыкивался. Так ведь, Всадники?

— Так, Всадник Лардок! Правильно, нужно забыть всё, что мы делали тогда, когда ходили пешком.

В это же самое время в тарантасе, который на полной скорости вылетел из города, разгорелся совсем другой разговор и его начала Сьюзан. Какое-то время они ехали по улицам города молча, но как только помчались по степной дороге в сторону гор, женщина-историк громко воскликнула:

— Ребята, я не шучу! Я действительно намерена выйти замуж за Рейна и хочу построить вместе с ним город Всадников. Иль, ты полностью прав относительно того, что на Веде мы можем устроить самый настоящий интеллектуальный взрыв и через эту вашу безумную, но в то же время прекрасную идею единения человека с конём ли, с молором ли, да, с любым верховым животным, можно создать новый тип гармоничной цивилизации. Как и Серж я тоже изучала Всадников на Марсе и прожила семь лет в племени команчей. Хотя я так и не научилась скакать верхом потому, что была в то время просто учёной дурой, одержимой своими идиотскими исследованиями, я прекрасно уяснила себе, что такое быть в гармонии с конём, с природой и с самим собой. А теперь я скажу о главном, ребята. Сейчас, Иль, ты как можно быстрее заберёшься в такую глушь, где нас никто не сможет увидеть, но где сможет совершить ранним утром посадку орбитальный шатл. Там я тут же разденусь, приму яд и это тело уснёт, после чего, Иль, ты сожжешь его пирофоровой гранатой и дождёшься моего возвращения с орбиты. Я задержусь там только для того, чтобы пройти полный курс омоложения в наноробохирурге, а это всего восемь часов, не более. Ты был прав, Всадник, спускаться на Веду в виде клона было полным идиотизмом. Если прогрессор не собирается прожить на планете не одну, а две, три, четыре или десять жизней, то он полное дерьмо и его в эту профессию нельзя пускать.

Серж улыбнулся и сказал:

— Правильно, моя девочка, я собираюсь сделать то же самое и также сброшу годков двадцать, но оставлю прежней свою физиономию и усилю накрутку. Мне очень понравилось быть отцом Туком, ребята. Трахаешь всё, что шевелится и не нужно жениться. Да, это же самая настоящая синекура!

Лора улыбнулась и воскликнула:

— Ребята, хоть у меня и числится на Марсе в мужьях какой-то козёл, я тоже хочу выйти замуж за Лардока. Он мог ускользнуть из рук камеристки, но от Всадницы ему не уйти. Я до сих пор не могу простить ему, как грубо он овладел мною в первый раз, но он всё равно влюблён в меня, как мальчишка.

Сьюзан рассмеялась и воскликнула:

— Лора, а он и есть мальчишка.

Эта затея не обрадовала одного только Иля, который в сердцах плюнул, выматерился по-русски и воскликнул:

— … Ну, вы и даёте, господа! Вы так говорите, как будто это так просто, взять и сжечь пирофоровой гранатой тела друзей.

Серж нахмурился и сказал:

— Вообще-то Иль прав, девчонки. Давайте сделаем всё не так, как предлагает Сьюзан. Мы заедем в какое-нибудь укромное место, оставим Иля с его таратайкой там, где сможет приземлиться шатл, найдём пещеру, заберёмся в неё, выставим таймеры на гранатах на одно и то же время, после чего выключим клоны. Ну, а дальше на станции в отсеке гибернации сработает автоматика и когда мы вылезем из саркофагов, то сначала набьём морду Ральфу, если он попытается удержать нас, а потом залезем в наноробохирургов, прихватим кое-что и вернёмся.

Иль в ответ только молча развёл руками. Через два с лишним часа его друзья разделись догола, взяли каждый по пирофоровой гранате и вошли в узкую, глубокую расселину из которой минут через десять вырвалось наружу пламя, но Иль уже был километрах в двух от этого места. Он остановил тарантас, распряг молламов и от нечего делать принялся вычёсывать из них шерсть. Этим здоровенным мохнатым скакунам очень нравилось это и они стали утробно урчать от удовольствия. Иль проводил с ними в хлеву иной раз по целому дню и порой даже удивлялся тому, какими интересными созданиями со своими собственными, абсолютно не лошадиными привычками они были. Молламы, например, могли встать практически вертикально и ходить на задних ногах совершенно спокойно, пригибая передними верхушки деревьев некоторых пород, листья которых они любили. В отличие от лошадей они были более манёвренными и умели даже ползать на брюхе. В общем если бы не их горб, они были бы просто великолепными верховыми животными, почти такими же быстрыми, как лошади. Во всяком случае в рывках они были очень стремительны, а ещё они были невероятно прыгучими.