Вставив ключ в замок зажигания, он стал прогревать движок.

– Если нас вдруг остановят гаишники по дороге, ведите себя спокойно. Вы моя подруга… впрочем, говорить вам вряд ли придется. Кстати, деньги у вас с собой?

– Да, я уже, кажется, об этом говорила. Если у вас закончились ко мне вопросы, то я тоже хотела бы кое о чем вас спросить.

– Что именно вас интересует? – включая фары и выбираясь на пригородное шоссе, спросил посредник.

– Анатолий, вы вчера заверили меня, что я буду переправляться не одна. Для меня это важный момент, о чем я говорила еще в Москве нашему общему знакомому. Есть определенные причины и обстоятельства, заставляющие меня пойти на риск. Но всему есть предел. Одна я в этом участвовать не подписываюсь. В составе группы людей – да. В одиночку – решительно нет.

– Не волнуйтесь, Юлия, – покосившись на свою пассажирку, сказал посредник. – Еще двух людей должны подвезти на нашу «точку», так что без компании на маршруте не останетесь. К тому же за вами стоит серьезный человек, которого мы уважаем… Одно это уже служит самой надежной гарантией тому, что ничего дурного здесь с вами случиться не может.

Дорога до точки, местонахождение которой из них двоих было известно лишь посреднику, заняла примерно два часа времени. Анатолий вел машину аккуратно, во всяком случае, стрелка на спидометре ни разу не зашла за отметку 90 км. Ехать быстрее, пожалуй, было бы опасно: местные шоссейные дороги на многих своих участках обсажены вдоль обочин разросшимися деревьями, сплошь дубами и кленами, с нанесенными прямо на стволы полосками специального фосфоресцирующего состава… Не дай бог впилиться в такое почти метрового диаметра дерево на полном ходу…

Довольно долго, почти приклеившись к корме «Опеля», за ними шла какая-то попутная машина. Юля обратила на это странное обстоятельство внимание Анатолия – да тот и сам все прекрасно видел, – но посредник заверил ее, что все идет нормально, все идет «как надо».

В том же убеждал ее голос из динамика магнитолы, настроенной на волну «Русского радио», с преувеличенной бодростью и неизбывным московским акцентом твердящий: «Все будет ха-ра-шо!..»

Чем дальше они удалялись от Кёнига – «Борис просто опухнет, когда вместо меня на утро в пустом номере обнаружит лишь записку», – подумала она, приближаясь таким образом к некоему транзитному пункту в задуманном ею довольно рискованном путешествии, – тем сильнее ее одолевали разного рода сомнения. Не говоря уже о том, что мандраж – пока еще в легкой форме – начался у нее с того момента, когда она отпустила такси в районе Еловой аллеи.

«Спокойно, Юлия Поплавская, без нервов, – в который уже раз она принялась мысленно успокаивать себя. – Ты ведь знала, на что подписываешься… В конце концов, ты можешь даже сейчас, в последний момент, все переиграть и потребовать, чтобы тебя доставили обратно в Кёниг…»

«Опель», свернув с почти пустынного в эту ночную пору шоссе, еще минут пять тащился по тряской грунтовой дороге, на которую ложился слабый отсвет подсиненных автомобильных фар.

Остановились на пятачке, окруженном с трех сторон, в форме подковы, сохранившим покамест свое лиственное одеяние густым кустарником.

– Ну вот, приехали, – сказал посредник, глуша движок «Опеля». – Берите свой рюкзачок, выходите из машины. Учтите, до берега тут рукой подать, так что разговаривать можно лишь шепотом.

Юля, прихватив вещички, вышла из машины, почти беззвучно прикрыв за собой дверцу «Опеля». С погодой они явно угадали: ночное светило сплошь заволокли облака, и лишь в одном месте, если хорошенько присмотреться, можно заметить, как в прогале меж разорванных ветром туч, словно выложенные на темном бархате, посверкивают мелкими алмазными искорками далекие звезды.

Ощутимо повеяло свежестью и прохладой; река была где-то рядом, было даже слышно, как ветер колышет своими длинными пальцами прибрежный камыш. Юля поправила шапочку с эмблемой «Nike», заправив выбившийся локон густых темно-каштановых волос, затем, удерживая рюкзачок за лямку левой рукой, правой закрыла «молнию» на куртке до самого подбородка.

– Давайте руку, – прошелестел над ухом голос Анатолия. – Тут удобная тропка, не бойтесь.

Юлю в этот момент начало заметно «потряхивать». От нервов, конечно, потому что экипирована она была прекрасно, да и не холодно еще пока, грудусов, наверное, восемь выше нуля…

Они сделали едва ли больше двух десятков шагов по этой тропинке, проложенной через прибрежный кустарник: впереди по курсу мигнул фонарик, снабженный, очевидно, светофильтром, – раз и другой.

– Это свои, – прошептал посредник, но руку ее почему-то продолжал цепко держать в своей ладони. – Ну вот и добрались…

Юля к этому моменту уже твердо решила, что переправляться она не будет. Ну и что из того, что эта затея уже стоила ей две тысячи евро (местные, подчеркивая свою «европейскость», не только предпочитают эту валюту «зеленым», но и называют ее, вслед за немцами, «ойро»)? Деньги в данном случае не самое главное… Она ведь так и планировала, что решит все для себя в самый последний момент.

Семьдесят лет тому назад, почти день в день, вот такой же, наверное, глухой ночью, на берегу этой же реки – возможно даже, совсем недалеко от того места, где она сейчас находится, – доставленная сюда скрытно проводником группа из полутора десятков человек, мужчин и женщин, детей и стариков, с узелками и баулами, в которых находился лишь минимум из нажитого ими добра, была переправлена то ли на лодках, то ли на баркасе на другой, правый берег реки.

Некому сейчас рассказать, как все было. Семейные предания почти не сохранили подробностей тех событий. Да и никого, кроме нее, кажется, такие вещи не интересуют…

Когда возле них, смутно угадываемый в темноте, материализовался какой-то человек, Юля тут же ощутила мощный приток адреналина в крови.

«Это, наверное, тот субъект, что сигналил нам в темноте, – подумала она. – Именно он, надо полагать, и выполняет здесь функции «паромщика».

Она хотела поинтересоваться, где те двое, которых собираются за компанию с ней переправить на другую сторону. Но тут же передумала спрашивать, поскольку к ней все это уже не имело никакого отношения.

– Ну что, все нормально? – негромко спросил «паромщик» (Юле почудился легкий акцент в его речи). – Доехали без приключений?

– Да, все нормалек, – сказал посредник.

– Мобилу изъял?

– Здесь ее сотовый, у меня.

Юля хотела сказать этим людям, что она все перерешила. Примерно с полчаса она намеревалась побыть здесь, на берегу… хотела постоять возле вырезанной в камышах бухты, потрогать рукой воду, подумать о своем, сокровенном. А потом Анатолий пусть отвезет ее обратно в Кёниг. Деньги свои они получат в любом случае. Остальное же этих людей абсолютно не должно волновать.

– Послушайте, уважаемые, – начала было она… но договорить так и не успела.

«Паромщик», приблизившийся к ней вплотную, вдруг грубо рванул ее на себя, раскрутил на сто восемьдесят, так, что ее лопатки больно вжались во что-то твердое, угловатое, железное, – похоже, у этого типа была наплечная кобура с пистолетом – и ловко зафиксировал у нее на горле сгиб своего локтя, перекрывая девушке кислород.

Юля еще не успела толком сообразить, что происходит, как ей уже нашлепнули на губы полоску пластыря.

Рядом с ними, словно вырос из-под земли, обнаружился вдруг еще один человеческий силуэт, чье лицо трудно было разглядеть в темноте.

– Ну все, мужики, я свое дело сделал, – сказал посредник. – Ну… и я хотел бы получить оговоренную сумму.

– Прямо сейчас? – спросил «третий». – Ладно, получи.

Раздался негромкий, но какой-то плотный, упругий звук. Анатолий слегка дернулся, как от укуса ядовитой змеи, затем, после секундной задержки, завалился чуть вбок и назад. «Третий», рука которого была удлинена «тэтэхой» с навинченным на дуло глушителем, для порядка выстрелил еще дважды: в голову и в грудь.