И тогда – иногда это бывало средством от депрессии – она вспоминает конец Джонни Аббеса Гарсии. Ей рассказала об этом несколько лет назад Эсперансита Буррико, ее приятельница, работавшая в отделении Всемирного банка в Пуэрто-Принсипе, где осел бывший начальник СВОРы после того, как поколесил по Канаде, Франции и Швейцарии – в Японию он так и не поехал – во время той позолоченной ссылки, в которую его отправил Балагер. Эсперансита и Аббес Гарсиа оказались соседями. Он поехал на Гаити в качестве советника президента Дювалье. Но вскоре вступил в заговор против своего нового хозяина, поддержал мятежные планы зятя гаитянского диктатора, полковника Доминика. Папа Док решил проблему в десять минут. Эсперансита видела, как около полудня из двух грузовиков выскочили десятка два тонтон-макутов и, стреляя на ходу, ворвались в дом соседей. Десять минут – и все дела. Убили Джонни Аббеса, убили жену Джонни Аббеса, убили двоих маленьких детей Джонни Аббеса, убили двух слуг Джонни Аббеса, а также перестреляли кур, кроликов и собак Джонни Аббеса. Потом подожгли дом и уехали. Эсперансите Буррико пришлось по возвращении в Вашингтон пройти курс лечения у психиатра. Такой смерти ты желала папе? Ты в самом деле полна злобы и ненависти, как сказала тетушка Аделина? Она чувствует – снова, как и прежде, – выжженную пустоту внутри.

– Я очень сожалею, Лусиндита, что так получилось, какая-то мелодрама вышла, – говорит она у дверей отеля «Харагуа». Ей приходится говорить громко, потому что музыка из казино, расположенного в первом этаже, заглушает голос. – Испортила вечер тете Аделине.

– Что ты, дорогая моя. Теперь я понимаю, что произошло с тобой, понимаю твое молчание, а мы так огорчались. Прошу тебя, Урания, приезжай еще. Мы тебе – родные, и это – твоя страна.

Когда Урания прощается с Марианитой, та обнимает ее так крепко, словно хочет слиться с ней, раствориться в ней. Худенькое тельце девочки дрожит, как бумажный лист.

– Я тебя буду очень любить, тетя Урания, – шепчет она ей на ухо, и Урании становится ужасно грустно. – Буду писать тебе письма каждый месяц. Даже если ты не будешь мне отвечать.

Она целует ее в щеку, еще и еще раз, губки тоненькие, точно птичка клюнула. Урания не входит в отель, пока старенькая машина двоюродной сестры не теряется на проспекте Джорджа Вашингтона, вдали, где шумно пенятся белые волны. Тогда она входит в «Харагуа» и сразу попадает в бедлам: справа казино и бар – назойливый ритм, голоса, пение, музыкальный автомат, крики игроков у рулетки.

Она идет к лифтам, но путь ей заступает мужчина. Турист, лет сорока, рыжий, в клетчатой рубашке, джинсах и мокасинах, немного навеселе:

– May I give you a drink, dear lady [20], – говорит он, учтиво кланяясь.

– Get out of my way, you dirty drunk [21], – отвечает Урания, не останавливаясь, но успевает увидеть на его лице замешательство, страх и добродушную растерянность.

В комнате она начинает укладывать чемодан, но вдруг садится у окна и смотрит на сияющие звезды, на пенные волны. Она знает, что ей все равно не уснуть, так что у нее уйма времени, успеет уложить чемодан.

«Если Марианита мне напишет, я буду ей отвечать на все письма», – решает она.

La Fiesta del Chivo

Alfaguara,

2000, Grupo de Santillana de Ediciones, S.A.