Мне следовало сразу обратиться к адвокатам в связи с клеветническими газетными статьями, но это не пришло мне в голову, поскольку у меня не было еще достаточного опыта. Современная европейская культура вся стоит на системе адвокатуры: все ведут свои дела через адвокатов, которые бдительно отслеживают ситуацию и не только предупреждают своих клиентов о возможных острых углах, но и нередко планируют стратегию поведения в бизнесе. В основе европейской культуры лежит строгое следование букве закона, поэтому роль адвокатов велика.

Я долго пытался осмыслить происходившее в Германии со мной и надеялся, что поднятая вокруг моего имени шумиха скоро уляжется. Не бывает ничего бесконечного. Если кто-то пустил волну, то в конце концов волна уляжется. Я продолжал работать и терпеливо ждал, когда напряжение спадет.

Иногда я выезжал за пределы Германии, несколько раз гостил в Париже, дважды появлялся в Москве.

Вначале 1990-х Москва выглядела ужасно: всюду грязь, всюду атмосфера какой-то дикой разнузданности, улицы заставлены торговыми палатками, из-за чего некогда красивый и чистый город превратился в замусоренный рынок.

И все-таки это была Москва – город, где я прожил долгие годы. Кроме того, в Москве оставалась моя дочь Лола. Она навещала меня и в Германии, и во Франции, но жила и училась в Москве.

Лола с детства мечтала стать балериной, хотя мне поначалу казалось, что ей следовало выбрать какую-нибудь иную профессию, более «надежную». Я повторял ей, что для жизни нужна работа, которая позволит крепко стоять на ногах, а она со смехом отвечала, что крепче всех стоят балерины, потому что у них очень сильные ноги. Поэтому она поступила в Московское академическое хореографическое училище, находившееся неподалеку от нашей квартиры на Фрунзенской.

Поскольку я упомянул МАХУ, то не могу обойти стороной одну очень забавную историю.

Когда осенью 1993 года я приехал в Москву и остановился в гостинице «Метрополь», в Россию нагрянул с гастролями Майкл Джексон – подвижный, невероятно энергичный, звонкоголосый чернокожий певец. Он был тогда, пожалуй, самой яркой звездой на небосводе мирового шоу-бизнеса. Во всех странах его ждали несметные толпы поклонников, для многих он был не просто кумир, он был настоящим божеством.

Приехав в Россию, Майкл Джексон тоже остановился в «Метрополе». Шли проливные дожди, осенняя погода не радовала певца, и он целые дни проводил со своей огромной свитой в гостинице, не зная, чем бы себя занять. Отель был закрыт для посторонних, поэтому атмосфера там царила довольно унылая. Привыкший к ярким огням, блеску дворцов, пышности приемов, Джексон тосковал в «Метрополе».

Он очень боялся прессы, ведь журналисты не давали ему прохода. Каждый его шаг освещался и анализировался средствами массовой информации, а его причуды обсуждались годами. Поэтому даже у себя на родине большую часть времени Майкл был вынужден проводить в уединении на своем строго охраняемом от посторонних ранчо.

Организацией его концертов занимался человек, с которым я был немного знаком. Он увидел меня в ресторане гостиницы во время обеда, подошел, и мы разговорились. Чуть позже к нам присоединился менеджер Майкла.

– Почему вы никуда не ходите? – поинтересовался я. – Так ведь можно и свихнуться со скуки, в четырех стенах-то!

–Джексон ждет, что в Кремле его примет Борис Ельцин, – признался менеджер.

– Президент России? – не поверил я. – Почему вы думаете, что он примет его?

– Нам обещали организовать эту встречу. Понимаете, это было бы очень важно. Для рекламы вообще нет ничего лучше.

– А кто пообещал?

– Не помню... – огорченно пожал плечами менеджер. – Вечером у нас концерт в Лужниках. Мы надеялись попасть к президенту до этого.

– Вряд ли, – покачал я головой.

На концерт Джексона я сходил, но удовольствие было сомнительное. Холодная дождливая погода не позволяла расслабиться. Вдобавок стадион в Лужниках не был приспособлен для таких колоссальных концертов.

На следующий день я снова встретился с менеджером.

– Как вы смотрите на то, чтобы поехать в балетное училище? – спросил я.

– Что за училище?

– Самое известное балетное училище. Его принято называть училищем Большого театра. Вы бы очень порадовали учеников, а они наверняка дали бы для вас концерт.

– Послушайте, Алик, а разве это возможно?

– Вполне, – рискнул пообещать я, хотя ни с кем на эту тему еще не говорил. – Какие у вас планы на завтра? Вечером вы сможете?

Менеджер куда-то сходил, что-то с кем-то обсудил, вернулся.

– Мы можем в пять вечера, – сказал он.

–Вот и прекрасно, – обрадовался я и тут же набрал номер Софьи Головкиной, которая в те годы возглавляла МАХУ. – Здравствуйте, Софья Николаевна. Тут вот какое дело... Как вы смотрите на то, чтобы принять завтра в пять часов Майкла Джексона?

– Кого? Какого Джексона? – не поняла она.

– Майкла Джексона.

– Алик, ты смеешься надо мной!

– Нет, не шучу. Я тут рядом с ним нахожусь, в «Метрополе». Ему очень хочется посмотреть на вашу школу. Сможете организовать ему концерт?

– Конечно!

Очень довольный состоявшимся разговором, я вернулся к менеджеру и сказал, что завтра ровно в пять вечера его будут ждать в МАХУ.

– Прекрасно! – Менеджер прыгал от радости. – Только есть одно условие.

– Какое?

– Майкл категорически против несанкционированных фотографий. Он опасается, что в кадр могут ненароком попасть шрамы, оставшиеся у него на лице после пластических операций.

– Я непременно предупрежу директора училища, – заверил я его.

В тот же вечер я позвонил Лоле и сказал ей, что организовал для нее приезд Майкла Джексона в МАХУ.

– Папа, ты шутишь?!

– Какие могут быть шутки! – отозвался я. – Завтра в пять вечера Джексон будет у вас. Это мой тебе подарок...

На следующий день опять лил дождь. Всюду пузырились грязные лужи. Низкое темное небо давило. День был похож на поздний вечер. Словом, погода не располагала к веселью.

В обед я спустился в ресторан. Майкл Джексон уже сидел за столом. Увидев меня, его менеджер помахал мне приветственно рукой. Я подошел.

– Вы готовы? – спросил я.

– Да, у нас все в порядке. Сейчас едем в Таманскую дивизию, а потом сразу в вашу балетную школу.

– Как в дивизию?! Сейчас половина третьего! – ужаснулся я. – Времени в обрез! Джексон не успеет к пяти!

– Успеет. Все просчитано, Алик, – заверил меня менеджер.

– Промчаться через всю Москву, доехать до военной части, а потом обратно... Нет, это решительно невозможно! Разве что на вертолете...

– Вертолета у нас нет, но мы успеем, – повторил менеджер. – Все схвачено. Приедем минута в минуту.

Я с сомнением покачал головой, но спорить не стал.

Ровно в три часа перед входом в отель остановился ЗИЛ. Спереди и сзади его сопровождали милицейские машины. Майкл, прячась под зонтом, прошмыгнул в ЗИЛ в сопровождении трех-четырех спутников. Мне очень любопытно было посмотреть, чем он будет заниматься в Таманской дивизии, и я подскочил к последней машине эскорта.

– Командир, – с улыбкой обратился я к водителю, – я не поместился в ЗИЛ, а мне очень нужно попасть с ними в дивизию.

–Мало ли кому что нужно.

– У вас же свободно в машине. Прихвати меня.

– Нельзя. Не положено.

– Если хочешь, денег дам.

Милиционер задумался.

– Сколько дашь?

Я предложил какую-то незначительную сумму, теперь уж не вспомню какую. Он согласился. Ведь он все равно ехал. Деньги получались «за просто так».

– Прыгай в машину!