Лайм сидел в баре, потягивая ликер и неуклюже ухаживая за блондинкой. Его кепка была заломлена скорее лихо, чем щегольски.

— Эй, хозяин, — в его рычащем голосе слышалось крайнее раздражение американского туриста. Блондинка развязно улыбнулась ему, но Лайм не смотрел на нее; он яростно крутил головой, пытаясь определить, где бармен Бино. — Эй, давай сюда закуску — стаканы полные, чего ты там копаешься?

Углом зрения он не выпускал из вида Бенъюсефа Бен Крима, вошедшего в дверь и пересекавшего комнату. Крупный мужчина, полный, но не жирный, слегка прихрамывающий.

Агент ЦРУ Джильямс обратился с просьбой к блондинке, и она купила джинсы «Ливайс», гавайскую рубашку кричащей расцветки, яхтсменскую кепку с вышитым золотым якорем. Лайм обеспечил остальное: облик легкомысленного и падкого на развлечения американца, празднующего недельный отпуск после работы в нефтяной компании в Сахаре.

Бен Крим поймал взгляд Бино, и Лайм увидел, как Бино осторожно кивнул. Бен Крим нетерпеливо ждал, пока Бино смещает напитки.

Лайм поднялся, едва не уронив стул, попрощался с блондинкой и, шатаясь, пошел в сторону двери, как будто направляясь в туалет, расположенный снаружи.

Бен Крим повернулся, чтобы выйти в дверь, и Лайму удалось столкнуться с ним.

— Черт. — В голосе Лайма послышался нарастающий гнев, но после того, как он бросил еще один взгляд на внушительную фигуру Бен Крима, выражение его лица изменилось, и он изобразил заискивающую улыбку.

— Эй, друг, я извиняюсь. Эти дороги сущее убийство. Рад видеть тебя, старина.

Говоря, он пьяно цеплялся за куртку Бен Крима. Араб рассматривал его со скрытым отвращением, а Лайм протиснулся в дверь, скатился с лестницы, качаясь, завернул за угол и ввалился в кабину туалета.

Сквозь щели в стене у него была возможность наблюдать за ограниченным пространством от стены бара до дороги, пирсом, лодками и стоящим рядом аэропланом. Он видел, как Бен Крим неторопливо прошел на пирс, перенося большую часть веса тела на левую ногу и волоча правую. Через некоторое время появился Бино и последовал за Бен Кримом. Из черного «Ситроена 2CV», который стоял около пристани, вылез человек, и Бино сделал вид, что изучает его летное удостоверение, — Лайм решил, что они занимались именно этим. Наконец из кармана Бен Крима был извлечен конверт, и Бен Крим отсчитал деньги. Бино еще раз пересчитал их и засунул себе в карман штанов. Затем он проводил обоих мужчин вниз, к месту, где были привязаны шлюпки. Бен Крим скрылся из вида.

Когда Лайм шатаясь выбрался из туалета, они гребли в сторону «Каталины». Он мельком взглянул на них, громыхая, вошел в дверь бара. Спотыкаясь, поднялся по лестнице № оказался внутри.

Он принял нормальный вид и проследил из-за занавески, как Бен Крим и пилот поднялись-в самолет, после чего Бино начал грести обратно к пирсу. Лайм подошел к столу, снял яхтсменскую кепку и протянул ее блондинке со словами:

— Спасибо, ты отлично справилась.

— Парень, не слишком ли быстро ты протрезвел? — Она улыбнулась, в этот раз искренне, и у нее получилось довольно мило. — А все-таки что все это значило?

— Мне нужен был предлог, чтобы столкнуться с ним.

— Чтобы обшарить его карманы?

— Совсем наоборот, — ответил Лайм. Он сделал два шага к центру комнаты и выглянул за дверь. Двигатели «Каталины» зафыркали, разогреваясь, и он увидел, как ширококрылый самолет оторвался от бакена, повернулся и двинулся по воде.

Он проводил Бино в носовую каюту катера. Шед Хилл и два агента, сидевшие там, пили кофе. Хилл обратился к Бино:

— Ты очень хорошо все проделал.

— Теперь я могу получить деньги?

— Пусть они будут у него, — сказал Лайм. — Оставь с ним двух человек, пока все не закончится. — Он взглянул на камеру Хилла. — Удалось сделать снимки?

— Думаю, да.

Они могли потребоваться позднее, чтобы установить личность пилота Бен Крима, если дела обернутся плохо. Лайму не удалось хорошо рассмотреть этого человека. Для Корби он был слишком мал и бледен, но это и не должен был быть Корби.

Хилл поправил кепку и зевнул.

— Мне кажется, пора возвращаться в Алжир.

Когда они подошли к спрятанным за баром машинам, мигал сигнал двусторонней связи. Лайм залез внутрь, выдернул микрофон и поднес его ко рту.

— Лайм слушает.

— Говорит Джильямс. Он еще не добрался туда?

— Он уже взлетел. Вы улавливаете сигнал его датчика?

— Он не сдвинулся ни на дюйм.

— Это тот, который находится в лодке. Их было два. Он улетел на самолете.

— Я знаю. Но сигналы должны разойтись, если он двигается. У меня же по-прежнему один сигнал. Остающийся неподвижным. — Голос Джильямса, доносившийся из динамика щитка, едва прорывался сквозь настойчивый треск.

— О, черт! — воскликнул Хилл. — Вероятно, тот, который в самолете, неисправен. Это моя вина — я должен был их проверить.

Не сводя взгляда с Хилла, Лайм произнес в микрофон:

— Джильямс, переключи ваши триангуляторы на семнадцать тысяч. Один семь ноль ноль, нашли его?

— Один семь ноль ноль. Подожди минутку.

Шед Хилл удивленно посматривал на Лайма.

Голос Джильямса:

— Порядок, мы уловили импульс. Хотя он кажется очень слабым.

— Датчик маленький и находится внутри самолета — вокруг него полно металла. Он достаточно силен, чтобы следить за ним?

— Я полагаю, да, если мы будем находиться достаточно близко.

— Тогда поднимите ваш самолет в воздух.

— Он уже в воздухе.

— Отлично. Мы возвращаемся в Алжир. Ждите нас через полчаса. Держите наготове «Лир». У вас есть машины и вертолеты в Бу Саада?

— Да, сэр. И «Ранние пташки». Они ждут там со своими «жалами».

— Я увижу вас через полчаса. — Лайм повесил микрофон и повернулся к Шеду Хиллу. — Заберите остаток команды и распорядитесь, чтобы они следовали за нами.

Шед Хилл наконец решился задать вопрос:

— Мне очень жаль, что так получилось с датчиком. Но как вам удалось поместить в самолет еще один?

— Он не в самолете. Он на Бен Криме, — ответил Лайм. — У него в кармане.

Он обошел машину и занял место пассажира. Хилл медленно забрался внутрь, как будто опасаясь, что сиденье под ним провалится.

Нещадно палило солнце, его отраженные песком лучи больно били в глаза. Над берегом поднимались зеленые холмы. Лайм откинулся назад, сложив руки и закрыв глаза.

Они оставили двух человек с Бино; остальные забрались в фургон. Шед Хилл завел машину и, объехав бар, выбрался на дорогу.

Внезапно Хилл притормозил, вглядываясь во что-то, Лайм посмотрел вперед, но не увидел ничего, кроме петляющей дороги. Что бы там ни было, Шед Хилл наконец разобрался и перестал обращать внимание; теперь он расслабился. «Он в лучшей форме, чем я», — подумал Лайм. Сам он вообще ничего не увидел. В его уставших глазах появилось выражение безмерного отвращения.

Они поднялись на борт «Лира», чтобы перелететь в Бу Саада, Город Счастья. Наблюдатели Джильямса — в Алжире, в Эль Голеа и на поднятой в воздух следящей станции, двигающейся за «Каталиной», на которой находился Бен Крим, — видели цель на своих экранах, и она по-прежнему перемещалась, когда «Лир» взлетел и постепенно набрал высоту, с которой открывался хороший вид на побережье. Лайм держал на коленях карту масштаба 1:4 000 000, на которой вся Северная Африка была показана достаточно подробно и можно было различить все водные пути, автомобильные дороги, вади и форты.

Густонаселенный район Теля лежал к северу от Атласских гор, образуя возвышенность рядом с засушливым плоскогорьем, тянущимся на сотни миль в сторону Сахары. Сопоставляя то, что ему было известно о Юлиусе Стурке, и данные о радиусе предыдущего полета «Каталины», Лайм изучил карту и пришел к определенным выводам.

Он мог исключить саму Сахару. Самолет не должен был залетать так далеко, если они использовали его для перевозки Фэрли. Сахара являлась скорее ловушкой, чем укромным местом, — там было слишком мало мест, где можно укрыться. Стурка мог находиться в малонаселенном районе, но не слишком далеко от путей воздушных сообщений. Где-то здесь, внизу, в засушливом районе, в пределах разумного расстояния от приличной дороги и площадки, на которую можно посадить самолет и, в случае необходимости, поднять его в воздух. Возможно, в стране бедуинов, но не в пустыне туарегов. Может быть, даже на ферме в Теле.