Не боялся ли я возвращения в скучную реальность после открытого разговора об идеальном убийстве?

Мои действия не основывались на чувстве справедливости. Только на заинтересованности, любопытстве и желании узнать о ней побольше.

Так что я желал чего-то, что связало бы меня с обворожительной девушкой, которую звали Ёко Цукимори.

Но в то же время я хотел узнать, использовала ли она на самом деле этот или нет. Я противоречил самому себе.

Да. Я почти сделал еще один шаг к ней.

Я хотел увидеть ее такой, какой не видел никто.

Зеленый свет на светофоре вновь замигал. Сменился еще одним красным.

Дождь и не думал униматься, ударяя по асфальту с постоянным ритмом. Поток людей, направлявшихся к остановке, стал реже, город постепенно остывал.

Я тихо перевел дыхание, чтобы она не заметила моего растущего возбуждения. Затем медленно провел пальцами между пуговиц, засунув их во внутренний карман.

Я принял решение. Я спрошу напрямую.

Но Цукимори внезапно обняла меня. Пойманный врасплох, я не мог вытащить пальцы из кармана.

- Мне холодно… - прошептала Цукимори, выпустив изо рта белый пар еще до того, как я успел удивиться.

Ее глаза были полны слез, волосы намокли. Она очень чувственно прижималась ко мне, а прекрасные губы, казалось, просили поцелуя.

Мягкое прикосновение, которое я мог чувствовать через одежду, осталось прежним, но она и правда замерзла.

Не стоило так долго болтать с ней на холоде, но я не был ни сумасшедшим, ни столь осведомленным в любовных делах, чтобы обнять девушку на виду у всего города.

Я положил руки ей на плечи, желая высвободиться из ее объятий, но она тут же покачала головой, упрямо сказав: «Нет!», и обняла меня еще сильнее. Контрастируя с детским поведением, ее тело было развито более чем достаточно, чтобы зародить во мне запутанные чувства.

Вдруг я почувствовал какую-то вибрацию у ее груди.

- Господи, нашли время…

С сожалением на лице она достала мобильный телефон. Мне было довольно щекотно, учитывая, как сильно она прижималась ко мне.

Я вытащил руку из пиджака и спрятал ее в карман брюк. Из-за неожиданного звонка мое возбуждение полностью испарилось.

- Слушаю.

Она нахмурилась сразу после того, как начала разговор.

- Моя мама? Нет, ничего не слышала. Она была дома, когда я уходила в школу.

Во время разговора девушка становилась все мрачнее и мрачнее. Я не мог расслышать, что говорил звонивший, но это, очевидно, были не очень хорошие вести.

- Да… Поняла. Уже иду. Да. Если я что-нибудь узнаю, то сразу перезвоню.

Она нажала на кнопку и устало вздохнула.

- В чем дело? – спросил я.

Она посмотрела на меня со слезами на глазах.

- Мама не пришла на работу, в кулинарную школу, - ответила она наконец. – Она никогда так раньше не делала. Поэтому кто-то из ее коллег заволновался и позвонил мне.

- Может, она заболела?

Дешевые слова утешения.

- Хотела бы я знать… он сказал, что звонил на наш домашний телефон несколько раз. Конечно, он пытался дозвониться и на ее мобильный. Но у него не получилось, потом он позвонил мне, думал, что я что-то знаю…

Она осеклась и, нахмурившись, погрузилась в раздумья.

Я вздохнул. Почему-то я чувствовал, что это не сулило мне ничего, кроме проблем.

- Пойдем домой.

Я крепко схватил ее холодную руку и повел девушку за собой на остановку.

- Э?..

Я услышал ее растерянный голос.

- Похоже, у тебя кое-какие проблемы, так что я не стану задерживать тебя и пойду домой, - быстро сказал я. - Полагаю, такая фраза подошла бы мне лучше… Но как я могу оставить тебя одну в такой момент? К тому же, мне не хочется думать о реакции Мирай-сан, узнай она, что я попрощался с тобой именно сейчас.

В ответ на мое незамысловатое объяснение она сказала: «Эта твоя извращенная сторона личности так очаровательна».

Ее довольный голос.

Подумав, что она дразнила меня, я спешно начал придумать хороший ответ. Однако, когда она прошептала мне на ухо: «Спасибо», и я почувствовал ее холодные пальцы, крепко сжимавшие мою руку, я больше не жаловался.

В темном и холодном жилом районе не было ни души. Разбушевавшийся дождь, обрушившийся на нас, вызывал у меня чувство одиночества, несмотря на то, что Цукимори была рядом со мной.

Мы торопливо поднялись по длинной, крутой лестнице, на конце которой нас ожидал ее дом со своим особенным в геометрическом плане дизайном, который выделял его среди других зданий.

Цукимори много раз пыталась дозвониться на домашний телефон и на мобильный своей матери, но все, что она услышала, - голос автоответчика. Полагаю, что именно из-за груза беспокойства я больше не слышал ее беззаботных замечаний. Мы наконец добрались до места.

Я был настолько жалок, что я не мог найти подходящих слов утешения.

Я прошел за Цукимори в коридор. В доме было совершенно тихо.

Конец длинного коридора растворялся во тьме. Из-за зловещей ауры мне стало казаться, что мы очутились в мрачном логове демонов.

Когда я снял туфли в коридоре, она сказала: «Ты простудишься. Подожди немного, я принесу полотенце».

Быстро пройдя по темному коридору, Цукимори уверенно щелкнула по переключателям на стене, и дом постепенно наполнился светом.

Я медленно прошел через светлый коридор в гостиную.

Осмотревшись, я понял, что с моего прошлого визита ничего не изменилось, лишь из-за тишины вокруг мой слух обострился. Если вспомнить, в ту ночь мы были одни.

И в эту ночь мы, видимо, снова одни.

Здесь никого не было - вот что сказала мне интуиция, когда я вошел в дом.

Что ж, вполне возможно, что ее мать упала в обморок где-то в доме, но вряд ли. Вернувшаяся Цукимори сообщила: «Когда я ходила за полотенцем, то по пути заглянула в пару комнат, но не нашла ее. Наверное, ее тут и правда нет…».

- Надеюсь, с ней все в порядке…

Я улыбнулся задумавшейся Цукимори.

- Может быть, все не так уж серьезно и ей просто не хотелось идти на работу – снаружи такой мерзкий дождь.

- Ты имеешь в виду, что она просто не пошла на работу?

- Ну, я, например, часто думаю о том, чтобы прогулять школу или не пойти на работу, когда катаюсь на велосипеде в хороший денек.

Я нашел свое замечание смехотворным.

- Надеюсь, что это так.

Но благодаря ее слабому смеху мне не пришлось ругать себя.

- Может, она оставила записку?

- Ты прав. Я поищу.

Цукимори бодро кивнула. По-видимому, к ней вернулось самообладание.

Я пошел вслед за ней на кухню.

Мое желание не упустить шанса открыто осмотреть ее дом не уступало моим угрызениям совести за то, что я пользовался ее беспокойством о матери.

Моему взору представилась элегантная кухня в желтоватых тонах.

- Как и ожидалось от учителя кулинарной школы, - прокомментировал я большой холодильник, непривычные продукты и кухонную утварь.

- Из Италии, если не ошибаюсь.

Пока Цукимори проверяла кухню, я осмотрелся и пролистал одну из кулинарных книг ее матери.

Вообще-то я не надеялся на записку. Хотя было бы здорово, если бы она все-таки нашлась. А я хотел найти что-нибудь связанное с рецептом убийства.

Например… немного новой информации о рецепте.

Я понимал, что это было неблагоразумно. Как бы там ни было, мне искренне нравилась такая атмосфера. Я наслаждался удовольствием, сравнимым с работой детектива или исследованием грота в поисках сокровищ.

- Похоже, что здесь ничего нет. Может, в ее комнате?.. – мрачно сказала Цукимори и вышла из кухни, а я без слов последовал за ней.

Она открыла одну из дверей коридора, и я ощутил приторный запах духов.

Стены, обклеенные белыми обоями, занавеска, украшенная тесьмой, туалетный столик у стены и комод, заполненный косметикой. Очевидно, что это было комната ее матери.

- Ты хорошо ладила с матерью?

- Да, весьма хорошо.

На тумбочке у кровати с цветочными узорами было несколько рамок с фотографиями, на каждой из которых были Цукимори и ее мать.