На переменке Тамара Зубова спросила Олега:

— Кого вы подозреваете из моего ряда?

— Зрачкова и Супникова, — стал юлить тот. — Как ты думаешь, кто из них способен на такое?

— Никто. Особенно Зрачков не способен. Это точно. И особенно Супников. Тоже точно. Могу за них поручиться.

— А Кочкин или Кукарекин могли подложить металл?

— Ни за что в жизни! — уверенно отчеканила Тамарка. — Готова поклясться, что это не они.

— А вот этого не надо, — остановил ее благородный порыв Олег.

— Почему?

— Потому что это сделал один из них. Скоро уточним, кто именно.

— Откуда ты знаешь?

— При желании во всем можно разобраться, — уклончиво ответил Олег. — Но вот странная вещь, Томка. Чем меньше остается подозреваемых, тем труднее найти виновного.

То обстоятельство, что об их расследовании стало известно всему классу, затрудняло работу вдвойне. Ведь об этом узнал и преступник. Значит, он будет настороже. Начнет заметать следы. И заметет. Надо действовать быстрее.

Встретившись после обеда, Олег и Димка направились к дому Юрки Зрачкова. До него идти всего ничего. Остальные подозреваемые жили в другой стороне.

— Самое плохое, если нам случайно встретится Юрка, — говорил Олег своему напарнику.

— Может, нам загримироваться? — предложил Димка.

— Как это?

— Очень просто. Надеть очки от солнца. У меня они есть. Настоящие, только без одного стекла. Еще можно нарисовать усы.

— Ты к ним и бороду приклей, — фыркнул Олег. — На нас тогда вообще оглядываться будут.

Димка насупился и всю оставшуюся дорогу до зрачковского дома молчал.

Юрка жил в старом, довоенном доме с хорошим двором внутри, где есть и дорожки, и песочницы, и беседки.

Народу во дворе оказалось более чем достаточно. Там, где было солнце, асфальт подсох. Нетерпеливые мальчишки повытаскивали застоявшиеся за зиму велосипеды. Возле подъезда девчонки крутили скакалки. Бабушки прогуливали малышей. Молодые мамаши, стоя на одном месте и машинально покачивая коляски, обменивались новостями. К счастью, Юрки во дворе не было.

В некоторых местах возле бордюра притулились легковые машины.

Олег и Димка придирчиво выбирали, у кого бы спросить про машину Зрачковых. Наибольшее доверие им внушила сидящая на скамейке улыбчивая тетушка в цветастом платке. Глядя на нее, почему-то казалось, что она на этой скамейке днюет и ночует. Наверное, она знает подноготную всех жильцов. Тем более Юркин отец речной капитан, ходит в форме. Женщина тетешкала на руках таращившего глазенки карапуза.

Димка елейным голоском спросил у нее:

— Скажите, пожалуйста, где здесь стоит машина капитана Зрачкова?

— Мальчики спрашивают, где машинка дяденьки капитанчика, — засюсюкала женщина, с умилением глядя на своего кроху. Можно было подумать, что ребята спрашивают именно его, а она всего лишь переводчица. — А его машинки в нашем дворике нет. Он ее возле подъездика, как другие, не держит. Его «мицубисик» стоит в гаражике.

— А гараж далеко отсюда? — поинтересовался Олег.

— Вот этого мы с Игорешечкой не знаем. Где-то возле железной дорожки. Там у них большу-у-ущая стояночка.

— Вы не подскажите, в какую стороночку идти? — спросил Димка, против воли подлаживаясь под ее тон.

— Пройдите между теми домиками, — не отрывая влюбленный взор от Игоряшечки, женщина мотнула головой направо, — сверните за уголочек и прямиком, прямиком вдоль заборчика…

Когда Борька Палаткин спустился с велосипедом во двор, Юрка уже был там. Но почему-то без велика. Он озабоченно разговаривал с тетей Глашей из третьего подъезда. Заметив друга, Юрка кинулся к нему и тревожно закричал:

— Борька! Дело есть!

— Ну? — Как всегда, Борька был немногословен.

— Только что к нам во двор приходили Олег Запольский и Полкило. Я их случайно из окна заметил. Делал уроки, и вдруг мне захотелось компота. Иду в кухню. А холодильник у нас стоит возле окна. Тут я их и увидел, хотя они вроде как за деревом стояли. Хорошо еще, мне компота вовремя захотелось, а то бы проморгал. Так ты знаешь, что они у тети Глаши выспрашивали?

— Скажешь — узнаю.

— Сначала выспрашивали про нашу машину, узнали про гараж и потом пошли на стоянку.

— Зачем?

— Мне-то откуда знать?! Знаю только, что в нашем дворе то у одной машины колесо проколют, то другой теннисный мячик в глушитель засунут. Даже Вите Спирину кто-то ночью написал на багажнике: «Спартак» — чемпион».

— Он же за «Торпедо» болеет, — встрепенулся Борька.

— А я про что. Представляешь, каково ему ездить с такой надписью. Может, это их рук дело, Олега и Полкило.

— А если не их?

— Вечно ты споришь, Борька! А чьих же, по-твоему? Пушкина? Чего ради они тогда тетю Глашу про машину все выпытывали? Молчишь? Того же. Пойдем вломим им как следует.

Однако Борька мало того, что по-прежнему проявлял олимпийское спокойствие, он еще пытался сдержать и Юркин порыв.

— Погоди, — сказал он. — Олег и Полкило сейчас ищут, кто подложил в макулатуру железяки.

— Ну и что?

— Наверное, тебя подозревают.

— Ты опупел, что ли?! — взвился Юрка. — Меня! Сам посуди, за что меня подозревать?! Я никакого железа в макулатуру не клал. Они хотят что-то сделать с машиной. Пойдем вломим. Не тяни резину.

— Ваша машина в гараже.

— Ты вообще не соображаешь! — Юрка начал терять терпение. — С гаражом тоже можно что-то сделать. Дяде Вите Спирину недавно кто-то в замок смолы налил. Он теперь в гараж попасть не может.

— Ладно, уговорил. Беги за великом.

— Лучше ты отнеси свой домой. Там дорога грязная, даже машины еле-еле проезжают. Пойдем пешком.

Минут через двадцать тонкое следовательское чутье привело Олега и Димку к большому автомобильному стойбищу. Несколько рядов одинаковых металлических гаражей коричневого цвета вытянулось между железной дорогой и шоссе. Над перекрытыми шлагбаумом воротами красовалась вывеска «Гаражный кооператив «Тишина». Возле кирпичной будочки под навесом сидел вахтер и сосредоточенно читал газету. Вопрос ребят — исправна ли машина капитана Зрачкова — привел одуревшего от скуки вахтера в неописуемый восторг.

— Вы живете в пустыне Сахара или?.. — спросил он. Терпеливо подождав и не услышав никакого ответа, сам подсказал его: — Правильно. Вы живете в городе, где имеется порт. Речные ворота страны, одни из многих. Капитанов в Теремковске хоть пруд пруди. Спроси вы у меня про машину погонщика верблюдов, я бы о ней сразу все рассказал. Почему? — опять не дождавшись ответа, вахтер продолжил: — Правильно. Потому что погонщиков верблюдов в нашем городе с его суровым климатом нет. Если бы и проживал случайно один, его машину все наизусть бы знали. В том числе и я. Капитанов же на нашей стоянке навалом. И фамилии их мне без разницы. Тут важен номер. Номер машины знаете?

Сыщикам пришлось признать, что не знают.

Пожурив за столь большой пробел в их кругозоре, вахтер встал и кивком головы предложил ребятам пройти вместе с ним в будочку. Там он запустил руку в ящик стола и выудил оттуда большую тетрадь в мягкой обложке.

— Фамилию точно знаете?

Олег и Димка неимоверно обрадовались тому, что наконец-то могут ответить хоть на один вопрос.

— Точно-точно, — затараторили они. — Зрачков его фамилия. Только имени-отчества не знаем.

Вахтер распахнул книгу и стал изучать ее, ведя по краю страниц пальцем сверху вниз. Видимо, никакой закономерности в расположении фамилий не было, поскольку искал он очень долго. За это время снаружи дважды сигналили машины, и ему приходилось поднимать шлагбаум.

Наконец его палец замер на какой-то строке, и вахтер громко цокнул языком, словно восхищаясь собственной удачливостью.

— Правильно. Есть такой. Зрачков Андрей Николаевич. Номерной знак нового образца, к180во. Шестьдесят пятый бокс. — Он захлопнул тетрадь. — Оливковый «Фольксваген», что по-немецки означает «народная машина». Левое переднее отбалансировано плохо, поджирает резину. Глушитель начинает просекать. Но всю зиму ездил. Только последние две недели не выезжал, стоит в гараже. Почему? Трудно сказать.