— Как же его, собаку, разыскать? — размышлял вслух Димка. «Собака» — это его самое сильное ругательство. — Милицию вызывать бесполезно. Человек никого не избил, не обокрал.

— А вдруг обокрал? — предположил Олег. — Решетки, я видел, совсем новые. Такие на улице не валяются. Это не просто свинец. Они используются в каком-нибудь механизме. Кто станет тратить на них деньги, чтобы сдать вместо макулатуры? Может, это чужие решетки? Может, он их стащил?

— А для чего они вообще-то нужны?

— Не знаю. Надо разобраться.

— Конечно. Может, тогда легче будет понять что к чему, — сказал Димка. — Я-то их вообще в глаза не видел. Где они сейчас?

— Или у Марии Андреевны, или у приемщика, который их в школу притаранил. Надо сходить в приемный пункт.

— Лучше к завучу, — запротестовал Димка. — Это ближе.

— К приемщику все равно придется тащиться. Чем раньше, тем лучше. Нам надо осмотреть пачку.

— Какую?

— В которой лежал свинец.

— На кой она тебе сдалась?

— Понимаешь, чаше всего ребята сдают старые газеты, которые берут дома. Если эти газеты куплены в киоске, это одно. А если их выписывают, совсем другое. На каждой газете почтальоны пишут номер квартиры, чтобы знать, в какой ящик класть. А зная номер квартиры… — Вовка соскочил со стула и страшно заторопился. — Пошли быстрее, Полкило. Может, эту бумагу еще не увезли…

Так исторически сложилось, что Димка стал первым человеком в их классе, получившим оригинальное прозвище. Никакого отношения к сбору макулатуры его весовая кличка не имела, это случайное совпадение. Когда они только начинали проходить сложение, учительница спросила его, сколько получится, если к четырем сливам прибавить пять. Димка простодушно ответил: «Полкило». С тех пор его иначе никто и не называл. Сам он к своему прозвищу относился спокойно и в глубине души был даже рад ему. Слово казалось ему мужественным. Ведь могли прозвать по фамилии, как случается сплошь и рядом. Ну и был бы он Скорлупкой. Ужас. Скорлупка — это девчачье прозвище, слово женского рода. И вдобавок напоминает про Дюймовочку, плававшую в ореховой скорлупе. Лучше уж пусть Полкило.

Если бы прозвище Димке не нравилось, Олег обращался бы к другу только по имени. Однако он чувствовал его молчаливое одобрение и называл, как все.

Быстро добраться до приемщика им не удалось. Только оказавшись на улице, Олег и Димка сообразили, что не знают, где принимают макулатуру. Пришлось десятки раз обращаться к прохожим. Все же обнаружить пункт оказалось легче, чем узнать имя мошенника. После некоторых мытарств они, наконец, добрались до цели.

Приемный пункт представлял собой маленький, обитый листовым железом сарайчик, выкрашенный в зеленый цвет. Стояла очередь, человек пять. Поскольку ребята подошли с пустыми руками, их беспрепятственно пропустили внутрь, к Максиму Семеновичу.

Оказывается, здесь принимали не только бумагу. Сейчас Бакланов сортировал и складывал на весы принесенное кем-то тряпье. Вместо денег сдающие получали мелкую хозяйственную дребедень вроде щеточек для мытья посуды или кухонных полотенец.

— Пачку найти? — переспросил приемщик. — Ребята, да вы надо мной издеваетесь. Ее вообще нет. Рассыпалась, когда снимал с весов. И находится где-то тут. Но… — Он показал рукой на неряшливую гору бумаги. — Многие клиенты плохо пакуют. Разве в таком бедламе что найдешь.

В отличие от школы Максим Семенович держался здесь очень уверенно. Чувствовал свое хозяйское могущество.

— Ну можно посмотреть этот металл?

— Откуда он у меня! Я его в школе оставил, вашему начальству.

— А вы не знаете, для чего нужны такие решеточки?

— Вот чего не знаю, того не знаю, — развел руками Бакланов с таким видом, будто на все остальные вопросы дал исчерпывающие ответы. — Где-нибудь в технике применяются.

Выходя, ребята увидели стоящего последним в очереди Женьку Варенцова — меньше всего они ожидали встретить здесь одноклассника. Возле его ног лежала пачка гофрированного картона.

— Ты чего тут делаешь, Варенец? — удивился Димка.

— Макулатуру сдаю.

— А почему в школу ее не принес?

— Как это не принес? Принес. Еще неизвестно, кто больше.

— Значит, не всю?

— А почему я должен приносить всю?! — огрызнулся Женька. — Кое-что и оставил. За это я сейчас туалетную бумагу получу. У нас дома она кончилась.

Переглянувшись, Олег и Димка пошли прочь.

— Класс борется за первое место, а он не всю бумагу принес, — сказал Олег. — Это подозрительно.

— А мне очень подозрительным показался этот приемщик. — Димка прищурил глаза. — Не мог ли он подбросить нам эти решетки?

— Ты уж, Полкило, совсем сбрендил.

— Не сбрендил, а нужно рассматривать все версии, — назидательно произнес Димка. — Так в любом детективе написано.

— Зачем ему их подбрасывать?

— Его запросто могли подкупить. Седьмой «Б» заплатил ему, чтобы стать победителями.

— Откуда у них деньги?

— Скинулись.

— Ага, — усмехнулся Олег. — Это сколько же надо заплатить, чтобы человек согласился переться в школу и терять время…

Димка поскреб затылок.

— Да, пожалуй, многовато. Но все же, если мы не найдем жулика среди своих, вернемся и к этой версии.

— Почему не найдем? Обязательно найдем, — бодро произнес Олег и, остановившись, сказал: — Слушай, только давай обойдемся без взрослых. Проведем расследование сами.

— Да. Без сопливых обойдемся, — согласился Димка. — Так-то оно проще будет. Я и сам хотел это предложить. От них только лишнее беспокойство.

На обратном пути друзья зашли в школу. Однако кабинет Марии Андреевны был закрыт, она уже ушла.

В комнате Олег плюхнулся в кресло и, по-наполеоновски скрестив руки на груди, уставился перед собой немигающим взором: думал. Димка предпочитал думать лежа. Развалившись на кушетке, он время от времени прерывал раздумья Олега своими соображениями. То предлагал поискать на металле отпечатки пальцев, то вызвать собаку-ищейку, то расклеить по городу объявления, чтобы разыскать хозяина пропажи. Олег только отмахивался от его гениальных предложений. Утонул в кресле суровый, нахохлившийся — вылитый сыщик. Для полноты картины разве что трубки недоставало.

Наконец, он спросил:

— Как ты думаешь, кто это сделал: девчонка или мальчишка?

— Ясное дело, мальчишка. Где уж девчонке дотащить такую тяжесть, десять кило. Кишка тонка. Девчонки всегда приносят маленькие пачки.

— Верно мыслишь, Полкило, — одобрил Олег. — Значит, какой первый вывод можно сделать?

— Девчонок не подозреваем! — Димка обрадовался собственной догадливости.

— Другими словами?..

— Другими словами, подозреваем только мальчишек.

Олег пересел к письменному столу, взял бумагу и ручку. С Димкиными подсказками был составлен список мужской половины класса. В него вошли шестнадцать человек.

— Мы с тобой, надеюсь, вне подозрений? — спросил Олег.

— Само собой.

— Остается четырнадцать особей. Верно?

— Конечно. Шестнадцать минус два будет четырнадцать. Все равно остается до фига.

Олег встал и возбужденно забегал по комнате, словно гоняясь за собственными мыслями. Вот, кажется, догнал и остановился:

— Ты сказал, десять кило девчонкам донести не под силу. Давай-ка, посмотрим, что это за вес.

Димка без особого энтузиазма сполз с кушетки и пошел следом за Олегом на кухню. Из ванной были извлечены напольные весы. Мать Олега раз в неделю пользовалась ими, чтобы точно знать, насколько поправилась. На весы поставили ведро и доливали воду до тех пор, пока стрелка не дошла до десяти. По очереди подняли ведро, походили с ним по кухне.

— Такую пачку не каждый парень донесет, — сказал Олег.

— С остановками можно.

— Частые остановки привлекают внимание. Все тебя обгоняют, смотрят. Пачка-то на вид была небольшая. Думаю, он взял себе кусок по зубам. Зачем ему надрываться. Значит, преступник…

— Кто? — Димка от удивления вытаращил глаза.