При звуке хлопнувшей двери человек резко поднялся, и Жанна оказалась лицом к лицу с самым могущественным черным магом этого мира.

Магистр Домор оказался моложе, чем думала Жанна. Его прямые черные волосы были лишь чуть тронуты сединой, но высокий лоб уже избороздили глубокие морщины. На худом бледном лице резко выделялся крупный крючковатый нос. Тонкие, бескровные губы чародея были плотно сжаты. Пронзительные черные глаза внимательно смотрели на девочку из-под лохматых бровей. Встретившись с чародеем взглядом, Жанна невольно вздрогнула и опустила глаза.

Не говоря ни слова, Магистр Домор ледяными пальцами взял Жанну за подбородок и приподнял ее голову, вынуждая смотреть ему прямо в глаза. Девочке показалось, что ищущий взгляд чародея, как рентгеновские лучи, проникает ей прямо в мозг, в самую ее сущность. Наконец, Магистр отпустил ее и негромко проговорил.

— Теперь у меня нет сомнений, ты действительно дочь моего сына. Ты унаследовала его дар.

Девочка не нашлась, что ему ответить.

— Тебя зовут Жанна, верно? — спросил чародей.

— Да, — нервно сглотнув, ответила девочка.

— Так вот Жанна, — суровый голос Магистра обрел некоторую торжественность, — Я приказал доставить тебя сюда, потому что ты моя внучка и единственная наследница Дредхила. Отныне ты будешь жить здесь, учиться магии и готовиться к тому, чтобы со временем занять мое место.

Жанна ошарашено уставилась на чародея.

— Вы что, хотите, чтобы я осталась здесь насовсем! — с ужасом воскликнула она. Мысль об этом казалась девочке безумием.

— Да, — с лаконичной непреклонностью ответил чародей.

— Но вы не можете! Не имеете права! — запаниковала Жанна.

Последнее высказывание, кажется, позабавило Магистра.

— Что-что, а право-то я имею, — с легкой усмешкой проговорил он, — Я твой дедушка, и в этом мире я являюсь твоим законным опекуном.

"Дедушка"… — это слово неожиданно удивило Жанну, показавшись абсолютно неуместным. Она ни секунды не думала о Магистре Доморе, как о своем дедушке. Ведь дедушка — это добрый, мягкий человек в очках и с бородой, а вовсе не злобный чародей с дикими глазами.

— А как же моя мама! — не уступала девочка, — Она будет беспокоиться за меня.

— Если дело только в этом, то не волнуйся, — спокойно ответил Магистр, — Об этом я уже позаботился, гляди, — чародей взмахом руки вызвал в воздухе изображение.

Девочка с удивлением увидела свою квартиру. В единственной комнате, где как всегда царил легкий беспорядок, за столом сидела мама и спокойно проверяла тетради. Через какое то время она встала и спокойно направилась на кухню. Ее взгляд равнодушно скользил по пустой квартире. Через минуту она вернулась с чашкой в руках и снова принялась за работу. Казалось, она даже не замечает, что Жанны нет дома.

Не веря своим глазам, девочка подняла глаза на Магистра, — тот спокойно произнес.

— Вот видишь, она не беспокоится, она вообще забыла о твоем существовании.

— Зачем вы это сделали? — удивилась Жанна.

— А зачем поднимать переполох из-за твоего исчезновения? — вопросом на вопрос ответил чародей, — Так гораздо удобнее. Никто в твоем мире не помнит о тебе. Тебя нет. А может быть, никогда и не было.

Девочка поежилась. Она вдруг почувствовала себя в западне, из которой не было выхода.

— Я все равно не хочу здесь оставаться! — с дрожью в голосе воскликнула она, — Я хочу домой! Отпустите меня!

— Помолчи! — властно произнес чародей, и девочка испуганно умолкла.

— Я не собираюсь удерживать тебя здесь силой Жанна, — ровным голосом сказал Магистр, — Но подумай хорошенько, я ведь могу сделать так, что тебе некуда будет возвращаться.

Жанна похолодела.

— Мне даже не придется для этого уничтожать весь твой мир, — с тем же пугающим спокойствием продолжил чародей, — Достаточно будет одного города. Кажется, он называется Москва, верно?

— Но вы же не сделаете этого, — растерянно выдохнула девочка, но у нее противно засосало под ложечкой. Она почти не сомневалась, что если чародея разозлить он именно так и сделает.

— Ты еще не представляешь себе всех возможностей магии, — почти ласково произнес Магистр, — Ураганы, наводнения, землетрясения, эпидемии — все это в моей власти. Не говоря уже о более мощных заклятиях. Думаю, ты уже слышала о моих военных подвигах.

Жанна молча кивнула.

— Так вот, мне ничего не стоит разрушить еще один город. Подумай. Жизни множества людей, включая твою маму, зависят от тебя. Так что, решай сама.

Ловушка захлопнулась. Чародей не оставил девочке выбора.

— Хорошо, я останусь, — буркнула она, мрачно взглянув на деда исподлобья.

— Я рад, что мы сумели договориться, — ровным голосом произнес маг, — Теперь, нужно разместить тебя. Он пробормотал несколько слов, а затем резко хлопнул в ладоши. Последовала яркая вспышка, а в следующий миг в центре зала возникла невысокая полная женщина. По крайней мере, Жанна подумала о ней как о женщине, поскольку странное существо было одето в платье, фартук и кружевной чепчик. Но даже в полутьме зала было видно, что странная служанка не человек. Кожа у нее была зеленоватого оттенка, а прядь волос, выбившаяся из-под чепчика, цвета болотной тины, круглые водянистые глаза были слишком большими для ее лица, а когда горничная взмахнула руками, удерживая равновесие, Жанна заметила между пальцами перепонки. Оказавшись посреди зала, женщина несколько мгновений испуганно оглядывалась по сторонам, затем увидела Магистра и склонилась в низком поклоне.

— Вы звали милорд? — спросила она.

— Да, — кивнул чародей, — Проводи Леди Жанну в ее комнату и проследи, чтобы она не в чем ни нуждалось.

— Слушаюсь милорд, — снова поклонилась служанка, — Прошу следовать за мной, миледи.

Жанна вопросительно взглянула на Магистра.

— Иди, — кивнул тот — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — мрачно пробурчала Жанна вслед за служанкой вышла из зала.

Следуя за горничной по темному коридору, освещенному дрожащим светом факелов, девочка попеременно то впадала в отчаяние, то боролась с приступами бессильной злобы. Она уже почти ненавидела этот замок, его обитателей, и эти мерзкие темные коридоры, которые, казалось, никогда не кончатся.

Наконец служанка остановилась возле тяжелой дубовой двери, и с трудом открыв ее, жестом пригласила Жанну зайти внутрь. Не ожидая ничего хорошего, девочка вошла и с удивлением оглядела отведенную ей комнату. Конечно, спальня была значительно меньше столовой, но все же… здесь было достаточно места, чтобы устроить танцы, а потолок был высотой более трех метров. У левой стены стояла огромная кровать с балдахином, на которой могло уместиться, по крайней мере, шесть таких девочек, как Жанна. У противоположной стены стоял массивный письменный стол из красного дерева, на котором горела свеча в тяжелом бронзовом подсвечнике, и глубокое мягкое кресло. Один угол занимал резной платяной шкаф, в другом стояла невысокая софа на изогнутых ножках и низенький "журнальный" столик, выложенный мозаикой. Мрачные каменные стены были частично завешены вышитыми гобеленами, на полу лежал толстый пушистый ковер. Три стрельчатых окна выходили на залитую лунным светом пустошь.

— Располагайтесь, миледи, — сказала горничная, — если вы не возражаете, я распоряжусь подать ваш ужин прямо в комнату, — она выжидающе посмотрела на девочку.

Жанна, не привыкшая к тому, чтобы ее величали "миледи", растерянно кивнула.

— Да, хорошо.

Служанка присела в реверансе и вышла из комнаты.

Оставшись одна, девочка неторопливо прошлась по комнате, провела рукой по холодной поверхности письменного стола, потрогала бархатный балдахин над кроватью, робко присела на краешек софы.

Не прошло и пяти минут, как в комнату снова вошла зеленоволосая служанка с серебряным подносом в руках. Жанна вдохнула аромат горячего супа и вспомнила, что она сегодня не обедала. Желудок тут же требовательно заурчал. Девочка смущенно поморщилась. Горничная поставила перед Жанной глубокую тарелку и, держа в одной руке поднос, а в другой серебряный черпак ловко налила в тарелку густого грибного супа из фарфоровой супницы. Девочка тут же принялась за еду. Суп оказался на удивление вкусным. Служанка тем временем сняла с подноса блюдо с душистыми теплыми оладьями, вазочку с вареньем, пузатый заварочный чайник, чашку и сахарницу. С сожалением отодвинув быстро опустевшую тарелку, Жанна попробовала оладьи и довольно замычала. Ей показалось, что ничего вкуснее она в жизни не пробовала. Наевшись, девочка откинулась на спинку дивана. Горничная все также молча начала собирать посуду. Жанна вдруг почувствовала себя неловко.