Ей, конечно, дают обезболивающие препараты, но их явно недостаточно. Ощущение такое, будто ее долго колотили здоровенной бейсбольной битой. Может, так оно и было, поэтому она здесь? Однако пальцы на ногах она чувствует и даже в состоянии слегка сжать кулаки, значит, позвоночник не поврежден.

У Энни было смутное ощущение, что за стеной палаты деловито снуют люди, она слышала обрывки разговоров и смех, но в комнате не было часов, а где ее наручные, она не знала и не могла понять, ни который час, ни даже — день на улице или ночь. Она лежала и боролась с паникой, то и дело норовившей захватить все ее существо. Очень хотелось пить, а рядом с койкой на тумбочке стоял пластиковый стаканчик с водой, однако, даже если б она смогла до него дотянуться, пить с трубкой во рту все равно невозможно. И позвать никого не удастся. Снова накатила паника, и Энни в ужасе стала искать глазами кнопку вызова медсестры. Да вот же она. Энни нажала на нее, но тут как раз в палату вбежали люди, и один из них несомненно был Рей, ее отец — небритый и взъерошенный сильнее, чем обычно. Она не могла произнести ни слова, по щекам катились слезы, и сердце разрывалось от нежной любви к нему. Обессиленная, Энни откинулась на подушки, а врачи тем временем принялись хлопотать, освобождая ее от трубки в горле.

Было уже за полночь, начался новый день. Все в зале совещаний порядком устали, но никому и в голову не приходило, что надо бы немного поспать: пока не пойман тот, кто стрелял в Энни, и не освобождена дочь Бэнкса, об отдыхе и думать не приходилось. Народу собралось много: Бэнкс с Уинсом, Жервез, Дуг Уилсон, Джеральдин Мастерсон, Вик Мэнсон, Стефан Новак и несколько сотрудников в форме — из дорожной, патрульной и службы связи. Все уже знали, что Вик Мэнсон сличил отпечатки пальцев Фермера с фотографии Джаффа (до которой тот имел неосторожность дотронуться) и неопознанные пальчики на обойме пистолета из спальни Эрин Дойл. Они оказались идентичны, что подтверждало связь между Фермером, Маккриди и убийством Марлона Кинкейда. А вот выйти на Джастина Певерелла пока не удавалось, его не было в официальных базах данных.

После того как Бэнкс и Уинсом доложили о результатах своего визита к Фанторпу и Виктору Мэллори, Жервез обратилась к Мастерсон и Уилсону:

— А что вы добыли в отделе по особо тяжким в Западном Йоркшире и смогли узнать у Квислинга?

Уилсон, слегка, похоже, утомленный рвением стажера Мастерсон, жестом дал понять, чтобы она сама отвечала.

— Немного, мэм, — ответила та, явно нервничая перед столь внушительной аудиторией. — Суперинтендант Квислинг подтвердил, что тело Марлона Кинкейда было обнаружено в парке Вудхаус-Мур, в Лидсе, рано утром шестого ноября две тысячи четвертого года.

— Кто ж его нашел? — спросил Бэнкс. — Псих — любитель оздоровительного бега по утрам? Или собачник?

— Нет, сэр. Люди из общества по безопасности труда и охране здоровья. Там же фейерверки запускали, вот они и хотели удостовериться, что нигде ничего не горит.

— Надо же, в кои-то веки и они пригодились, — усмехнулся Бэнкс. — Чудеса случаются. Давайте дальше, Джеральдин.

Она смущенно улыбнулась и продолжила:

— Труп частично обгорел, но уже на месте преступления было установлено, что Кинкейда застрелили. Стреляли дважды. Результаты баллистической экспертизы вам известны. Мистер Квислинг сказал, невозможно было установить, кто именно там находился. Праздник, куча народу, танцы, оркестр, масса выпивки. Словом, следов не найти.

— А что Ян Дженкинсон? От него не удалось получить побольше информации, чем от Квислинга? — поинтересовалась Жервез.

Мастерсон мельком глянула на Дуга Уилсона, словно спрашивая у него, кто из них будет дальше отвечать на вопросы. Все же он исключительно похож на Гарри Поттера, подумала Жервез. И этот галстучек, и блейзер, все один в один. А Джеральдин — вылитая его однокашница по школе Хогвартс — длинные рыжие волосы, зеленые глаза, высокий чистый лоб и нежная бледная кожа. Примерная ученица, только волшебной палочки не хватает. Она у них в отделе совсем недавно, так что прозвище ей еще дать не успели. Энни Кэббот, которая в таких вещах разбирается, говорит, что Джеральдин очень напоминает Элизабет Сиддал, знаменитую красавицу, позировавшую Данте Габриэлю Россетти, но, пожалуй, для прозвища это не годится.

Дуг Уилсон поправил очки и ответил сам:

— Хотите верьте, хотите нет, но Ян Дженкинсон собирается принять духовный сан. Решил стать священником англиканской церкви. Очень сделался набожным. Не до фанатизма, вполне вменяемый, однако это весьма крутой поворот, учитывая его прошлое.

— Полагаю, надо возблагодарить небеса за то, что существует такая штука, как центры реабилитации, — заметила Жервез. — Продолжайте, пожалуйста.

— Дженкинсон неплохо знал Кинкейда. В тот вечер он приехал из Иствейла на фейерверк, видел его и перебросился с ним несколькими словами. Кинкейд упомянул, что, дескать, его предупредили: не лезь на чужую территорию, здесь всем заправляет Фермер, но, как показалось Дженкинсону, большого значения этому не придал. Он был мелкая сошка, приторговывал травкой и иногда экстези среди студентов, причем считал этот маленький бизнес своей законной долей и уступать не собирался. Это дошло до Фермера, который не желал терпеть никаких конкурентов.

— То есть смерть Кинкейда должна была послужить уроком для всех остальных?

— Полагаю, что так, мэм.

— А Дженкинсон видел, как его убили?

— Уверяет, что нет.

— Вы ему верите?

— Да, мэм. Его набожность отнюдь не поза, он действительно раскаялся. Видел бы, так сказал. Он описал ту ночь: громкие взрывы фейерверков, повсюду музыка, народу тьма, много пьяных, некоторые так и засыпали прямо на лужайках. Время и место для убийства были выбраны идеально.

— Да уж, действительно, — кивнул Бэнкс. — Дженкинсон знаком с Джаффом Маккриди?

— Говорит, что нет. Но он видел молодого человека, по описанию очень похожего на Маккриди, который совсем поздно потихоньку улизнул с праздника. Он был в черной кожаной куртке, и Дженкинсон обратил внимание, что одну руку он держал за пазухой, как если бы что-то там прятал.

— Например, пистолет, — сказал Бэнкс. — А Дженкинсон сообщил об этом Квислингу, когда шло расследование?

— Нет. Он объясняет это тем, что, во-первых, и сам был далеко не трезв, а во-вторых, меньше всего на свете ему тогда хотелось иметь дело с полицейскими, у него с ними и своих проблем хватало. Так что он дал показания и по-быстренькому уехал обратно в Иствейл.

— Н-да, — протянул Бэнкс, — он не упомянул об этом и когда я допрашивал его в Иствейле, только намекнул, что между Фермером и Кинкейдом имелись разногласия. А когда я на него нажал, то стал уверять, будто ничего о Фермере не знает, даже не в курсе, фамилия это или прозвище. Джафф Маккриди тогда и близко не фигурировал в деле.

— Раз на обойме отпечатки Фермера, — сказала Жервез, — а стрелял в Кинкейда Маккриди, то получается, что пистолет он получил от Фермера и тот — заказчик убийства. Возможно, Маккриди решили «повязать» кровью? И проверить, на что тот способен?

— Непонятно, почему Маккриди не избавился от оружия, — задумчиво сказал Бэнкс.

— Использовал его как своего рода страховку против Фермера? — предположила Жервез.

— Как явную — нет, исключено. Если б Маккриди только заикнулся на эту тему и попробовал шантажировать Фермера, он бы «мама» не успел сказать, как Киаран с Дарреном порезали его на мелкие кусочки. Можно не сомневаться — если заказчиком убийства и вправду был Фермер, он понятия не имел, что Маккриди оставил у себя пистолет.

— Так зачем же он его оставил? — спросила Уинсом.

— Из безответственного идиотизма? Вряд ли. Вообще-то Маккриди и его приятель Виктор Мэллори любят оружие. Это у них вроде хобби. Полиция Западного Йоркшира все еще ищет подпольную лабораторию Мэллори. Штука в том, что когда они ее найдут, там же обнаружится и немалое количество «Байкалов». «Смит-вессон» хороший пистолет. Я думаю, Маккриди все же приберег его как страховку. Фермер, конечно, велел Маккриди избавиться после убийства от пушки, но самонадеянный ублюдок решил ее сохранить. Он, вероятно, знал, что Фермер оставил на обойме свои отпечатки. Маккриди протер ствол и рукоятку, а обойму трогать не стал. Считал, что этим себя обезопасит.