Некоторое время дама, сидевшая за спиной Тарана, только отдувалась и тяжело дышала, восстанавливая дыхание, а потом вдруг залилась истерическим хохотом. Юрка вполне понимал, что такое дело после шибко большого нервного напряжения не выходит за рамки нормальных реакций. Однако ему вдруг подумалось, что он от щедроты своей души запросто мог увезти какую-либо психически больную даму, вырвавшуюся от санитаров скорой психиатрической помощи. Еще хуже, если баба эта — наркоманка и хозяйка притона, которую преследуют ментовские опера. Тогда небось уже вот-вот пойдет по селекторной связи: «Внимание, всем постам…» И через пять-десять минут «девятку» на каком-нибудь перекрестке тормознут или зажмут.

Что произойдет потом, лучше не прикидывать. Количество статей УК, которые Таран везет с собой на угнанной машине, будет выглядеть весьма внушительно. Не говоря уже о том случае, если раскопают все прошлые дела. Был бы он простой человек — срок получил бы солидный. Но он — «мамонт», хотя и всего лишь «курсант».

«Запомни раз и навсегда: в нашей конторе никогда и никого не судят и не сажают. Убивают — это бывает…» — несколько месяцев назад он услышал эти слова от Генриха Птицына. Позже ему объяснили, что, если удается, «мамонтов» выкупают, если нет — уничтожают. Конечно, в тех случаях, если «мамонт» по той или иной причине не выполняет одно из основных правил отряда: «Живым не попадаться».

Улучив момент, Юрка наконец поглядел назад. После этого у него на лице появилось такое кислое выражение, как будто он сожрал целый лимон вместе с кожурой.

Рядом с Лизкой, поблескивая запотевшими очками из-под капюшона, с веселой, но совершенно идиотской рожицей сидела старая знакомая Тарана — все та же Полина…

Полина тоже его узнала. Впрочем, подробно разглядывать ее лицо Таран не стал, надо было на дорогу смотреть. Но в башке вновь закрутились всякие нехорошие прикидки, воспоминания, сомнения…

— Что-то мы часто встречаемся, — заметил Юрка вполне солидным и спокойным тоном. — Вам так не кажется, Полина?

Лизка удивленно шмыгнула носом. Она, конечно, не ожидала, что Таран подсадил в машину свою знакомую.

— Да, пожалуй, — пробормотала она. — Я, вообще-то, видела вас и в автобусе, и в метро. Но подходить не стала. У меня свои дела, у вас свои…

— Это правильно, — кивнул Таран, — но, как оказалось, они, эти дела, у нас в одном районе Москвы происходили. И какие-то очень напряженные, судя по тому, как вы бежали.

— Тебя изнасиловать хотели? — полюбопытствовала Лизка, которая на «ты» переходила очень быстро. Юрке в этом вопросе послышалось отнюдь не сочувствие, а какое-то нехорошее удивление: дескать, неужели ты такая дура, что убегала от мужиков, которые хотели тебе море удовольствия доставить?!

— Нет, мальчик, — тоном древней старушки произнесла Полина, которая ни по голосу, ни по внешности не смогла признать в Лизке существо своего пола. — Они меня убить хотели.

— За что? — спросила Лизка, пропустив мимо ушей свое причисление к сильному полу.

— А тебе это важно? Я же не спрашиваю, откуда у твоего друга машина, хотя он всего несколько часов назад в Москву приехал, а сюда на автобусе добирался?

— Это нам один приятель дал покататься, — хмыкнул Таран и тоже решил отказаться от местоимения «вы» в отношении Полины. — Но это все мелочи жизни. Давай конкретно: куда тебя отвезти? Я лично не знаю, как отсюда к вам в Сокольники проехать. Так что если тебе надо домой, то давай, руководи, куда поворачивать и так далее.

— Домой мне нельзя… — печально пробормотала Полина. — Меня там найти могут в два счета… У тебя много бензина? Какое расстояние сможешь проехать?

— Километров на сорок хватит, — прикинул Таран, оценивая показания бензомера. — Может, даже на пятьдесят.

— Тогда сворачивай направо… — перебирая что-то в уме, велела Полина. — За город поедем. На дачу.

— У тебя и дача есть? — завистливо произнесла Лизка.

Полина не ответила, а Таран поинтересовался:

— Не проще ли тебе будет вылезти поближе к отделению милиции и доложить, что, мол, там-то и там-то, допустим, в доме 22 по такой-то улице, проживают нехорошие люди, которые хотели тебя убить? Думаю, что ты их даже по именам-фамилиям знаешь…

— Нет, — покачала головой Полина. — Если я так сделаю, то сама попаду в тюрьму.

— Надо же! — вздохнул Таран. — А на вид такая приличная, интеллигентная девушка…

— Просто в этой стране такие дурацкие законы, такая беспомощная милиция и такие всемогущие бандиты! — безапелляционно провозгласила Полина, как будто была гражданкой США или по меньшей мере Швейцарии.

— Слышь, Полина, — спросил Юрка, — а та дача, куда ты собираешься ехать, она твоя?

— Нет, — нехотя ответила Полина. — Но там живет друг моего брата Кости. И сам Костя, я почти уверена, сегодня ночует там.

— А она, извиняюсь, большая, эта дача? — поинтересовался Таран. — Для нас там местечка не найдется?

— И для кошки, — напомнил несносный ребенок.

— Наверно, найдется… — произнесла Полина неуверенно. — А у вас что, кошка с собой?

— Ага, — кивнула Лиза, чуточку расстегнула «молнию» на своей трофейной куртке и показала Полине испуганную мордочку Муськи, высунувшуюся из рюкзака.

— Какая прелесть! — В голосе Полины послышалась отчетливая ирония. Впрочем, Юрку занимали совсем другие вопросы. Ему очень не нравилось, что Полина упомянула эту дачу. Как бы подбросила Тарану на блюдечке соблазнительное место для ночлега. Да и угнанную машину там припарковать удобнее, чем в городском дворе. А в том, что Таран катается на угнанной машине, Полина была уверена.

Может, вся эта история с побегом от убийц была подстроена? Что-то сомнительно, конечно. Двор дома 23 из дома 22 не просматривается. И то, что Таран, вошедший в подъезд пешком, соберется уезжать на «девятке», загодя предсказать не могли. К тому же вся эта погоня за Полиной не могла быть организована специально, хотя бы потому, что Таран мог и не останавливаться у дома № 9. В общем, выходило, что все эти встречи с Полиной на протяжении вечера и ночи — чистой воды игра случая.

Тем не менее Юрка очень и очень сомневался в том, что стоит уповать на эту самую дачу. Ясно, что Полина вовсе не девочка-ромашка, несмотря на всю свою интеллигентную внешность, а завязана на какие-то крутые отношения, из-за которых ее могут приколоть братки, а менты — посадить. И братец Костя, надо думать, того же поля ягода. Вполне возможно представить себе такой печальный вариант, что после того, как Юрка привезет сестричку к братцу, нужда в услугах Тарана тут же пропадет. И его, а за компанию и Лизку, просто придавят в этой глухомани и сплавят под лед ближайшей речки или пруда. Кошку Муську, конечно, могут и помиловать — она говорить не умеет.

С другой стороны, какая есть альтернатива поездке на эту самую дачу? Да никакой, кроме бесплодного мотания по городу на четырех колесах до тех пор, пока какой-нибудь пост ГИБДД их не тормознет. Дальнейшая программа известна. А Юрке надо в 9.30 как штык попасть на «Новослободскую». Если он на эту встречу не явится, то у Генриха Птицына будут серьезные сомнения в том, что он сделал все для выполнения своего, казалось бы, совсем простого задания. И в дом 19 он так и не пошел, хотя никаких более-менее серьезных оправданий этому — за исключением предположительной слежки со стороны Полины — у него не было. Поэтому если Таран, допустим, благополучно доедет на этой тачке до Курского вокзала, оставит ее вместе с Лизкой, Муськой и Полиной ждать у моря погоды, а сам тихо сядет в подходящий поезд и удалится в родную губернию, то Птицын может посчитать, что Юрка непригоден для службы у «мамонтов». А это ничего хорошего за собой не повлечет.

В общем, куда ни кинь — всюду клин. Впрочем, вполне возможно, что предположение, будто коварная Полина в благодарность за спасение намерена разделаться со спасителями, — это очередная Юркина фантазия на нервной почве. Все-таки есть шанс, что она не такая уж подлая.