— Лартак показал на шары, мирно покачивающиеся у потолка. — Такой материал извлекают из морских рыб определенной породы, и наши мастера умеют склеивать маленькие кусочки в целые полотнища и пропитывать их лаком. Так что построить большую и легкую деревянную птицу с крыльями, как у орла или чайки, сравнительно несложно. Однако, — он важно поднял палец, — это не решает всех проблем.

Блейд сочувственно кивнул; с теми средствами, что были в распоряжении меотского мудреца, аэронавтика представлялась совсем не простым делом.

— Ты говорил о птице, парящей в воздушном потоке… Так вот, надо ведать, куда этот поток способен унести ее, иначе наша деревянная птица может залететь столь далеко в море или в горы, что мы, ее всадники погибнем. Для того и предназначены мои шары, — Лартак снова посмотрел вверх. — Я заполняю их теплым воздухом, отпускаю и смотрю, куда они полетят… И знаешь, сын мой, что я обнаружил?

Блейд покачал головой, с интересом прислушиваясь к объяснениям старика. Этот Лартак был местным Галилеем, не иначе!

— В это время года над Пенным морем дуют переменчивые ветры — то от нас к Райне, то от Райны к нашим берегам, а иногда с севера и со стороны южного материка Но там, высоко в небе, над облаками, — мудрец направил палец к потолку, существует постоянное воздушное течение с запада на восток И быстрое, очень быстрое! Все мои шары, которые поднимались хотя бы на два фарсата, уносило в Райну!

Да, старику не откажешь ни в уме, ни в наблюдательности, подумал разведчик. Сейчас он не удивился бы, вытащи Лартак из-под полы своего просторного хитона модель «Боинга» или «Каравеллы»

— Однако мало подняться вверх и найти нужный поток, — продолжал ученый старец, напоминавший теперь гостю скорее лорда Лейтона, чем Дж. — Надо еще выйти из воздушною течения, погасить скорость и приземлиться — иначе все наши труды не будут стоить черепка от разбитого глиняного сосуда! И вот тут, — он с огорчением вздохнул, — мне пока не удалось придумать ничего подходящего.

— Досточтимый, — произнес Блейд, живая птица умеет замедлять полет с помощью перьев на концах крыл, вот так, — он пошевелил ладонями, поясняя свою мысль. — И если сделать некие устройства на прочных тягах, чтобы ими можно было управлять… — тут разведчик пустился в объяснения, сделав вид, что идея насчет закрылок и элеронов сию минуту пришла ему в голову. Эти вещи он представлял довольно хорошо, так как основы планеризма — как и прыжки с парашютом — входили в обязательную подготовку агента его класса.

Лартак слушал со все возрастающим вниманием.

— Великолепно, сын мой! — воскликнул он наконец. — Не первый раз я убеждаюсь, что ты не только воин и странник, но и весьма, весьма ученый человек! Пожалуй, через декаду я покажу тебе свою птицу из гралового дерева

— и как раз с такими крыльями, как ты придумал!

Склонив голову, Блейд с улыбкой развел руками

— Если мои скромные познания принесли тебе пользу, мудрейший, могу ли я рассчитывать на маленькую компенсацию?

— И еще какую! — с энтузиазмом заявил Лартак, доставая с полки объемистый кувшин и две чаши

— Твое вино великолепно, отец мой, и я не собираюсь от него отказываться, но мне нужно кое-что другое.

— Да?

— Я хотел бы получить в услужение раба… лучше даже рабыню.

Забулькало вино, багряной струей хлынув в фиалы.

— Так в чем проблема? Конечно, тебе нужны свои слуги… — Лартак отпил и одобрительно причмокнул. — Я скажу Харатту… это управляющий принца… — бульк-бульк-бульк… у тебя будет богатый выбор…

Блейд тоже пригубил вино, которое и в самом деле оказалось отменным.

— Видишь ли, отец мой, я уже выбрал. В эстраде Шод есть одна девушка.

— Как ее имя? Рабы, которые находятся в эстардах, принадлежат государству, а значит — нашему великому царю и его сыну и наследнику. Ты получишь свою девушку. Ты еще не забыл ее кличку?

— Хмм… Ее зовут Фарра…

Брови Лартака удивленно взлетели вверх.

— Но это же не варварское имя, сын мой! Это…

— Да, она меотка. Очень приятная девушка! Не столь высокая и крепкая, как остальные ваши воительницы. И здесь. — Блейд коснулся виска, — у нее татуировка. Трилистник.

— Трилистник? Вот такой? — Палец Лартака быстро очертил в воздухе знакомый контур, и разведчик кивнул. — Трилистник… Значит, она преступница… Боюсь, это невозможное дело, Блейд, совсем невозможное, — старик печально покачал головой.

— Не представляю, какое преступление могла совершить такая милая малышка, — разведчик решил проявить настойчивость. Идея с закрылками стоила того!

— Видишь ли, — Лартак положил руку ему на плечо, — Меотида — особая страна, древняя, живущая по своим законам… Возможно над тем, что считается у нас преступлением, в твоих краях только бы посмеялись. Но Фарре, за которую ты просишь, от этого не легче! — он сделал паузу, затем промолвил:

— Я постараюсь объяснить тебе, а ты постарайся понять.

Старик опустился в кресло, показав Блейду на резную скамью у окна, и, покачивая в ладонях фиал, заговорил:

— Тебе, вероятно, уже бросилось в глаза, сын мой, что женщин в нашей стране гораздо больше, чем мужчин… я имею в виду свободнорожденных… — Разведчик кивнул; этот факт не нуждался в комментариях. — Так вот, знай, что на каждого мальчика, появившегося на свет в Меотиде, приходится десять девочек… десять, или даже больше! А посему, рождение мужчины слишком важное дело, которое нельзя доверить слепому случаю.

Большинство наших женщин крупные, сильные, и лоно их способно произвести только девочек. Но есть и иные… как раз похожие на эту твою Фарру… У них более хрупкое сложение, светлые волосы и, обычно, зеленоватые глаза. Иногда серые или голубые… Таких тщательно выискивают и отбирают с раннего детства.

Блейд снова кивнул.

— Да, у Фарры глаза похожи на море в знойный полдень.

— Значит, она археода. Это особая каста, Блейд, очень почитаемая… Археоды — Рождающие мужчин… понимаешь, девочек у них не бывает. То есть, случается и такое, но крайне редко.

— Удивительные вещи ты рассказываешь, отец мой! — Блейд и в самом деле был поражен. — Я никогда не встречал народа, способного заранее предсказать, какие женщины принесут девочек, а какие парнишек! Возможно ли это?

— Меоты — необычный народ… мы многим отличаемся от соседей, — Лартак удрученно покачал головой. — Видишь ли, мы — древнее племя, замкнутое в круге вековых традиций, обитающее на недоступном для вражеских вторжений полуострове. Последнее всегда считалось благом, в чем я не уверен… Если бы мы смешались с другими людьми, даже покорились им… — Старец оборвал фразу, и глаза его сделались тоскливыми; от возбуждения, с которым он толковал о полетах на древней птице, не осталось и следа. Однако Сат-Прародитель заповедал хранить чистоту меотской крови и не смешивать ее с варварской — за что мы теперь, похоже, и расплачиваемся. — Лартак плеснул в чашу вина, выпил. — Значит, эта твоя Фарра — археода. И она родила девочку, за что ее заклеймили и сослали до конца жизни в эстард… Самое страшное преступление для члена такой уважаемой касты, сын мой. Страшнее убийства!

— Преступление? — возмущенный Блейд привстал со скамьи. — Но пол младенца — дело случая! В чем она виновата?

— Она не выполнила свой долг, — мудрец пожевал губами и задумчиво произнес. — Да, случай, случай… Мы с тобой, возможно, согласились бы с этим. Но власти, жрецы, народ и традиция считают иначе. Археода, приносящая девочку, проклята Сатом-Прародителем, и ей нет места среди свободных меотов!

— он покачал головой. — Боюсь, сын мой, мы немного можем тут сделать… Разве что послать в эстард Шод слово утешения.

— Слово утешения… — задумчиво повторил Блейд. — Не слишком много!

— Он сделал паузу, потом, кивнув головой, закончил: — Ладно! Придет день, и пошлю туда что-нибудь более существенное!

— Хотелось бы верить в это… — старец вздохнул. — А теперь, сын мой, не повторишь ли ты мне описание машины, которую движет пар? И еще ты обещал рассказать, как сосуды, наполненные щелочью и кислотой, рождают удивительную силу, что течет по медным проволокам и может дарить свет и тепло…