Сейчас эта амазонка о чем-то тихо толковала со старшими женщинами эстарда Шод. Принц Тархион с любопытством озирался по сторонам; он явно был нечастым гостем в подобных местах. Старец в сером стоял неподвижно, его спокойное суховатое лицо с седыми кустиками бровей и бритым подбородком показалось разведчику добродушным. Этот пожилой джентльмен чем-то неуловимо напоминал Дж., что сразу внушило Блейду симпатию.

Одна из воительниц, стражей эстарда, медленно двинулась вдоль строя рабов. Здесь были только мужчины, три с половиной сотни человек; девушки уже сидели в мастерской за ткацкими станками.

Внезапно амазонка, требуя внимания, подняла руку.

— Блейд! Блейд из Альбиона, работающий в каменоломне, сюда!

Разведчик вздрогнул. Похоже, о нем вспомнили! Кто? Почему?

Отодвинув плечом стоявшего впереди Пата, он вышел из шеренги.

— Я — Блейд из Альбиона.

— Туда! — амазонка показала в сторону прибывших, стоявших слева от входной арки. — И держи себя почтительно, варвар, если не хочешь попасть на рудники! — она отступила в сторону, опять подняв руку, и группы рабов послушно потянулись к воротам. Блейд же зашагал туда, куда его послали.

Он остановился перед принцем и отвесил поклон; затем так же вежливо склонил голову перед старцем. После этого мужчины его больше не занимали; он пожирал глазами молодую лучницу с карими глазами. Фарра была очаровательной девушкой, но эта… Такие красавицы встречались Ричарду Блейду не часто, а он знал толк в женской красоте!

— Этот? — принц повернулся к рослой предводительнице отряда.

— Да, сын Сата… — она поискала взглядом свою подругу. — Я ведь не ошибаюсь, Гралия?

Гралия! Ее зовут Гралия!

— Не ошибаешься, Кавасса. Только тогда он был совсем голым и без этой бороды.

Голос ее звенел, как серебряный колокол.

Старшая амазонка повернулась к принцу.

— Мы обе узнали его, господин.

— Хорошо, — юноша внимательно оглядел могучую фигуру пленника — раз, другой, не скрывая своего интереса. Блейд про себя возликовал, предчувствуя, что ворота эстарда Шод вскоре навсегда закроются за его спиной.

— Почтенный Лартак, — принц благосклонно кивнул старику, — ты можешь расспросить этого человека.

— Благодарю, сын Сата, — Блейд уже второй раз слышал это выражение и догадался, что так положено титуловать наследника. Старец меж тем шагнул вперед и, протянув руку, положил ее на плечо разведчика. Долгую минуту он всматривался в его лицо и глаза, затем удивленно покачал головой: — Никогда не видел таких людей… Откуда ты, юноша?

— Я давно уже не юноша, досточтимый отец мой, — ответил Блейд, — но спасибо, что ты назвал меня так. Ведь всем хочется подольше сохранить молодость, хотя не каждому это удается.

Старик, пораженный, отпрянул; глаза принца весело сверкнули, а девушки из его охраны подошли поближе. Теперь Гралия стояла в трех шагах от Блейда, рядом со своей рослой подругой. Она тоже была высокой, но все-таки дюйма на три пониже Кавассы.

— Никогда не слышал таких речей от варвара с севера! — воскликнул Лартак. — А уж я-то повидал их немало!

— Удивительное дело, — заметил Блейд с улыбкой, — в моей стране считают варварами тех, кто живет на юге и востоке. Может быть, почтенный мудрец, — он снова склонил голову, — пришла пора вспомнить, что мы оба — люди? Просто люди, не так ли?

— Конечно, ты прав, чужеземец, — старик медленно кивнул. — Мы оба — люди, а не дикари, не способные связать двух слов ни на меотском, ни на своем родном языке. Я вижу, ты — умудренный опытом и жизнью муж, и я читаю в твоих глазах спокойствие и честность. Скажи, как же ты попал в нашу землю?

Улыбнувшись, Блейд поздравил себя с успехом. Этот старец явно относился к клану местных яйцеголовых, любителей поболтать об устройстве мира и вселенной, о нравственных проблемах, о философском камне и четырех вечных стихиях — словом, о королях и капусте. Таких людей было нетрудно подцепить на крючок, и Блейд, послав еще одну ласковую улыбку прелестной Гралии, забросил удочку.

— Я попал в плен на галеру осролатов, и когда мне там надоело, решил высадиться на берег.

Осролат был одной из Древних Стран, что лежали на юге, за морем; государство купцов и торговцев, чьи суда и караваны колесили по всему свету. Об этом Блейду рассказывала Фарра.

Лартак нахмурился.

— Не припомню, чтобы за последний месяц корабли осролатов приближались к нашему побережью, — произнес он.

— Это судно шло в Райну, на восток, — заметил Блейд. — Мы миновали Меот в ночную пору в двадцати фарсатах от суши.

— Двадцать фарсатов! — это было около десяти миль. Ты хочешь сказать, что проплыл ночью двадцать фарсатов?

— Конечно! — разведчик пожал плечами. — Что здесь такого? Море было спокойным.

Он покосился на Гралию и опять улыбнулся ей, заметив, что Кавасса грозно нахмурила брови. Ревнует? Или боится, что он соблазнит самого прелестного стрелка из ее взвода?

— Я полагаю, что это утверждение легко проверить, — вдруг произнес юный Тархион — Меотский залив как раз шириной в двадцать фарсатов.

— Чтобы доставить тебе удовольствие, сын Сата, я готов переплыть его два раза, — произнес Блейд, и он действительно мог это сделать.

Тархион окинул его задумчивым взглядом.

— Возможно, ты доставишь мне удовольствие, чужеземец… но несколько иным путем.

Старик поморщился.

— Ладно, ладно, мой господин! Я уже готов согласиться, что сильный человек способен одолеть за ночь такое расстояние! — Он повернулся к Блейду. — Но какова цель твоих странствий? Или ты попал в плен во время войны?

— Нет. Я отправился в путь, чтобы обрести новое знание.

— Знание? Это интересно Какое же?

Блейд широко развел руки, словно хотел охватить весь сияющий небосвод, а потом соединил их перед грудью, уцепившись за воображаемое удилище.

— Мудрецы моей страны много лет спорят о форме мира, в котором живем мы все — и люди Альбиона, и меоты, и айталы, эндасцы и райниты, и все прочие народы и племена.

— Да, это вопрос вопросов. — Лартак кивнул. — Большинство древних и современных философов полагает, что мы обитаем на огромном диске, выпуклом и круглом. Но вот насчет того, что находится под нами, существует множество разных мнений.

Рыбка была готова заглотить крючок

— Некоторые мудрецы Альбиона полагают, что наш мир подобен не диску, а сфере, вращающейся вокруг солнца. — Блейд надеялся, что его не сожгут за эту крамольную мысль, как Джордано Бруно.

Лартак, пораженный, отпрянул.

— Сфере? Но что может удержать ее от падения?

Так! Теперь можно было подсечь добычу!

— Если мы возьмем сосуд, наполненный водой, и начнем вращать его на веревке, вот так, — Блейд сделал быстрое движение над головой, — то на землю не прольется ни капли, верно?

— Да, — старец кивнул, — некая сила удерживает воду в сосуде. Я понимаю, что ты хотел сказать, странник… Однако, где же веревка, которая связывает наш мир с небесным огнем?

Блейд, совсем расхрабрившись, послал Гралии самую обольстительную из своих улыбок. Щека Кавассы нервно дернулась.

— Может быть, мы просто не видим ее, эту веревку? — он пожал плечами.

— Во всяком случае, проверить утверждение мудрецов совсем несложно.

— Но как, сын мой?!

Рыбка, трепыхаясь, уже лежала на берегу.

— Я вышел из Альбиона, оттуда, — Блейд показал на северозапад. — И если я буду все время идти туда, — теперь он вытянул руку на юго-восток, где за морем лежала Райна, — то рано или поздно вернусь на родину. Или дойду до края диска и выясню, что поддерживает его снизу.

Сей проект явно поразил Лартака, он всплеснул руками, повернулся к принцу и взволновано сказал:

— Этого человека надо забрать в Голубой Дворец, мой господин! Я уже не сомневаюсь в его знаниях и многое бы дал, чтобы поговорить с ним пообстоятельней!

Столпившиеся вокруг амазонки внимали беседе двух мудрецов в почтительном молчании, но тут внезапно раздался голос суровой Кавассы, похоже, улыбки, которые Блейд расточал ее подруге, вывели воительницу из себя.