Лидеры «Зеленого Огня» объединены в совет из семи членов. Все семеро единогласно высказались в пользу акции в Гитохе. Приказ был отдан главному революционеру организации, от того поступил полевому командиру, а тот объявил набор добровольцев. Если карать всех виноватых, придется умертвить еще не менее тринадцати людей.

— Достаточно ли у нас агентов? — спрашивает Дэвидж у Жнеца.

— Один в команде-ракетчиков, двое в совете, по одному на этого их главного революционера и на полевого командира. Трудно, конечно, особенно учитывая охрану совета, но небезнадежно. Небезнадежно...

Я вдруг обнаруживаю, что вместо того чтобы высказывать продуманное суждение, Жнец молится.

— Надо направить эти сведения в Маведах, — говорю я Дэвиджу. — Если «Зеленый Огонь» все-таки совершит намеченное преступление, то мы должны предотвратить хотя бы акт возмездия.

Дэвидж размышляет, косится на Киту, поворачивается к Дженис.

— Попробуй связаться с Маведах.

Внутренний голос твердит мне, что наши действия страдают односторонностью. Вчера мы сорвали два человеческих заговора по нарушению перемирия и убили дюжину людей. Сегодня в наших планах убийство еще тринадцати человек. Одновременно прорывается еще один внутренний голос злорадный. Я стыжусь обоих и не прислушиваюсь к ним.

— Связь установлена, — рапортует Дженис. — Таака Лиок, называющий себя четвертым командиром, ответственным за Южную Шорду.

На экране появляются данные на Тааку Лиока. Я так долго выполнял его приказания, что сейчас чувствую себя, как ребенок перед недовольным родителем, старающийся добиться похвалы.

— Я вас слушаю, — говорит Лиок. — Это ты меня вызвал?

Я наклоняюсь, упираюсь руками в стол, борюсь с параличом.

— Джетах, я — Язи Ро из «Нави Ди».

Старый командир приподнимает брови.

— Полиция по соблюдению мира? Зачем я вам понадобился?

— Мы узнали, что «Зеленый Огонь» наметил на сегодняшний вечер ракетный удар по Гитоху с холмов над городом. Среди целей — госпиталь, две школы, ковах для сирот. Цель акции — спровоцировать ваши ответные действия.

— Если они осуществят свою акцию, то ответный удар не заставит себя ждать, — отвечает командир.

— Мы собираемся их остановить, джетах. Но если нам это не удастся, я хочу попросить: дайте нам время подготовиться.

Таака Лиок внимательно смотрит на меня.

— Это все?

— Да, джетах. Если нам не удастся вовремя остановить «Зеленый Огонь», не наносите свой ответный удар! Мы найдем виновных и казним их. Перемирие не будет нарушено.

Драк стискивает руки.

— Зачем тебе это, Язи Ро?

— Это наш долг, джетах.

— Долг? Кто продиктовал тебе такой долг?

Кто? Я думаю про Фронт, про всех погибших, про миллионы, живущие в постоянном страхе, про своих однополчан, про свою опустошенность. Зенак Аби, Дэвидж, Джерриба Шиген, даже Фална — по-своему... Я не отвожу взгляд.

— Это талма. Талма мира.

Таака Лиок пренебрежительно кривится.

— Задолго до нашего рождения джетаи диеа на Драко решили, что Амадин обречен на вечные войны. Здесь возможна одна-единственная талма — полное уничтожение одной из сторон.

— Все меняется, Таака Лиок, даже понятие джетаи диеа о талме.

— Откуда ты родом, Язи Ро?

— Мой отец умер в Гитохе. Это моя родина. Потом я рос в тамошнем сиротском ковахе.

Он хмурится, разглядывая меня на своем экране.

— В ковахе ты оказался среди отобранных?

— Да, джетах. Потом я дезертировал из Окори Сиков.

Таака Лиок ищет глазами что-то за пределами экрана, потом тянет куда-то руку.

— Ничего не обещаю. Посмотрим, как вам удастся предотвратить акцию «Зеленого Огня». Я сообщу свое решение об ответном ударе, когда мы примем соответствующее решение.

Экран пустеет, но мы все равно не сводим с него взгляд. Наконец Кита бормочет:

— Не думаю, что командира удалось убедить.

— И не удалось бы, — говорит Дэвидж. — Представь: ты провела всю жизнь в аду, в непрерывных попытках опередить дьявола хотя бы на шажок, как вдруг выскакивает какой-то самозванец и предлагает тебе отойти в сторонку.

Я развожу руками.

— А что, если сообщить «Зеленому Огню», что мы осведомлены о его планах? Может, они отложат или вообще отменят свою акцию?

Дэвидж барабанит пальцами по столу.

— Надо предупредить и Фронт. У них могут быть способы повлиять на «зеленых». Пусть вообще все всё знают!

Кита переглядывается с Дэвиджем и обращается к Дженис:

— Свяжись с Ночным Крылом и с его региональной сетью. Пусть знают о бомбисте Попкорна. Проверим, не остановит ли «зеленых» цифра «29», выведенная вокруг места заседаний их совета и по пути в Гитох. Потом установи связь с Фронтом Амадина...

— Тревога! — перебивает Киту Роджер, и мы видим на экране взрыв, след снижающийся ракеты, новый взрыв. Звук на мгновение пропадает, потом изображение закрывает тень. Мы ничего не видим и не слышим.

Первым возвращается звук. Голос Салли Редфивер сообщает:

— Говорит Томми. Кот Из Подворотни мертв. Обсидиан подвергается в настоящий момент ракетному обстрелу.

На экране мелькает лицо Али Энаята — мертвые глаза, глядящие на пылающий дом. Потом мы видим ботинок Салли, раздавливающий переносной компьютер Кота Из Подворотни. Она перемещается в тень, и мы видим сначала язык пламени, потом еще одну снижающуюся ракету. Она взрывается далеко, мы видим только зарево взрыва на фоне ночного неба.

— Не знаю точно, кто ведет стрельбу, но, судя по звуку, это ракеты «Тин Синдие». Они летят с востока...

Жнец поправляет наушники, закрывает ладонью микрофон и говорит:

— Эли, вылетай в точку восточнее Обсидиана, и поскорее! Надо найти пусковую установку.

Корабль содрогается и устремляется к Дорадо. Жнец убирает руку от микрофона и тихо спрашивает:

— Тебя задело, Томми?

— Нет, старый ты плут! Но еще минута — и из меня запросто смогут сделать котлету. Как только в воздухе перестанет свистеть шрапнель, старина Раймонд Сика встанет из грязи и прикажет примерно наказать Маведах. А я ему в ответ — наши «двадцать девять», да?

— Кто тебя прикрывает, Томми?

— Тот же парень, что всегда.

Жнец снова накрывает микрофон и оборачивается к нам.

— Если Сика отдаст приказ, она должна его убрать? Вся наша троица дружно кивает.

— Если он отдаст такой приказ, действуй по протоколу «двадцать девять».

— Скоро посадка, — предупреждает нас по внутренней связи Эли. — Через две минуты мы окажемся над Обсидианом. На моем компьютере две трассы ракет и обратные траектории. Мы тоже готовы к стрельбе.

Дэвидж смотрит на Киту, та кивает.

— Что скажешь? — спрашивает он меня.

Это будет первая для меня казнь драков. С другой стороны, разве я не мечтал о восстановлении равновесия?

— Согласен.

Дэвидж передает приказ Эли, и уже через секунду мы чувствуем, как борт «Эола» покидают две ракеты.

— Кавалерия в пути, Томми, — говорит Жнец в микрофон.

— Опять! — пугается она. — В последний раз от кавалерии пострадала моя прапрапрабабка, торговавшая в Нью-Джерси синтетическими тайваньскими одеялами. Эй, Жнец!

— Что еще?

— Если на то пошло, пусть драки мрут без мучений. Томми Хоук, конец связи.

— Ты спросил Салли, кто ее прикрывает, — обратился Дэвидж к Жнецу, наваливаясь животом на стол. — Как понять ее ответ?

— «Тот же парень, что всегда»? Это ее ангел-спаситель, великан на лошади из звезд, с огненным копьем наперевес.

Мы молчим, слушая рокот двигателей. Потом Жнец вопросительно смотрит на Дженис. Та кивает.

— «Тин Синдие». Ими занимаются Цветок и Клинок. Никаких оповещений, строгая секретность. Я приказал им найти и убрать двоих, отдавших приказ. Пусковая площадка подорвется сама.

Пока мы отдаем распоряжения о казни командира пусковой платформы и местного джетаха «Тин Синдие», экраны снова оживают. Мы видим шесть самоходных пусковых установок. Каждая может выпустить по шестнадцать ракет, но ни одна не имеет полного боекомплекта. Ракеты уносятся в небо, солдаты «Тин Синдие» провожают радостными криками ракеты, несущие смерть в Обсидиан и «Черному Октябрю». Я смотрю на Дэвиджа. Оказывается, он занят тем же, чем и я: считает тех, кто погибнет от взрывов ракет.