Ноябрь 1906 Серенада К рассказу С. Ауслендера «Корабельщики» Сердце женщины — как море, Уж давно сказал поэт. Море, воле лунной вторя, То бежит к земле, то нет. То послушно, то строптиво, Море — горе, море — рай; Иль дремли на нем лениво, Или снасти подбирай. Кормщик опытный и смелый Не боится тех причуд, Держит руль рукой умелой Там сегодня, завтра тут. Что ему морей капризы, — Ветер, буря, штиль и гладь? Сердцем Биче, сердцем Лизы Разве трудно управлять? Август 1907
Флейта Вафилла К рассказу С. Ауслендера «Флейта Вафилла» Флейта нежного Вафилла Нас пленила, покорила, Плен нам сладок, плен нам мил, Но еще милей и слаще, Если встречен в темной чаще Сам пленительный Вафилл. Кто ловчей в любовном лове: Алость крови, тонкость брови? Гроздья ль темные кудрей? Жены, юноши и девы — Все текут на те напевы. Все к любви спешат скорей. О, Вафилл, желает каждый Хоть однажды страстной жажды Сладко ярость утолить, Хоть однажды, пламенея, Позабыться, томно млея — Рвися после жизни нить! Но глаза Вафилла строги, Без тревоги те дороги, Где идет сама любовь. Ты не хочешь, ты не знаешь, Ты один в лесу блуждаешь, Пусть других мятется кровь. Ты идешь легко, спокоен. Царь иль воин — кто достоин Целовать твой алый рот? Кто соперник, где предтечи, Кто обнимет эти плечи, Что лобзал один Эрот? Сам в себе себя лобзая, Прелесть Мая презирая, Ты идешь и не глядишь. Мнится: вот раскроешь крылья И без страха, без усилья В небо ясное взлетишь. Февраль 1907 «Люблю», сказал я, не любя… «Люблю», сказал я, не любя, Вдруг прилетел Амур крылатый И, руку взявши, как вожатый, Меня повлек во след тебя. С прозревших глаз сметая сон Любви минувшей и забытой, На светлый луг, росой омытый, Меня нежданно вывел он. Чудесен утренний обман: Я вижу странно, прозревая, Как алость нежно-заревая Румянит смутно зыбкий стан; Я вижу чуть открытый рот, Я вижу краску щек стыдливых И взгляд очей еще сонливых, И шеи тонкой поворот. Ручей журчит мне новый сон, Я жадно пью струи живые — И снова я люблю впервые, Навеки снова я влюблен! Апрель 1907 О, быть покинутым — какое счастье! О, быть покинутым — какое счастье! Какой безмерный в прошлом виден свет — Так после лета — зимнее ненастье: Все помнишь солнце, хоть его уж нет. Сухой цветок, любовных писем связка, Улыбка глаз, счастливых встречи две, — Пускай теперь в пути темно и вязко, Но ты весной бродил по мураве. Ах, есть другой урок для сладострастья, Иной есть путь — пустынен и широк. О, быть покинутым — такое счастье! Быть нелюбимым — вот горчайший рок. Сентябрь 1907 Мы проехали деревню, отвели нам отвода… Мы проехали деревню, отвели нам отвода, В свежем вечере прохлада, не мешают овода, Под горой внизу, далеко, тихо пенится вода. Серый мох, песок и камни, низкий, редкий, мелкий лес, Солнце тускло, сонно смотрит из-за розовых завес, А меж туч яснеет холод зеленеющих небес. Ехать молча, сидя рядом, молча длинный, длинный путь, Заезжать в чужие избы выпить чай и отдохнуть, В сердце темная тревога и тоски покорной муть. Так же бор чернел в долине, как мы ездили в скиты, То же чувство в сердце сиром полноты и пустоты, Так же молча, так же рядом, но сидел со мною ты. И еще я вспоминаю мелкий лес, вершину гор, В обе стороны широкий моря южного простор И каноника духовный, сладко-строгий разговор. Так же сердце ныло тупо, отдаваясь и грустя, Так же ласточки носились, землю крыльями чертя, Так же воды были видны, в отдаленности блестя. Память зорь в широком небе, память дальнего пути, Память сердца, где смешались все дороги, все пути — Отчего даже теперь я не могу от вас уйти? Июнь 1907 При взгляде на весенние цветы… При взгляде на весенние цветы, желтые и белые, милые своею простотой, я вспоминаю Ваши щеки, горящие румянцем зари, смутной и страстно тревожащей. Глядя на быстрые речки, пенящиеся, бурливые, уносящие бревна и ветки, дробящие отраженную голубизну небес, думаю я о карих, стоячих, волнующих своею неподвижностью глазах. И, следя по вечернему небу за медленным трепетом знамен фабричного дыма, я вижу Ваши волосы, не развивающиеся, короткие, и даже еще более короткие, когда я видел Вас последний раз. Целую ночь, целый день я слышу шум машин, как биенье неустанного сердца, и все утра, все вечера меня мучит мысль о Вашем сердце, которое, увы! бьется не для меня, не для меня! |
