Коллега Бегройм Кангехт, которого впустила в дом матушка Сименда, запыхавшийся до одышки, с блестящей от пота лысиной, плотно притворил за собой дверь и потерянно выдохнул:

– Лилейный омут… Искупался там кто-то…

– Но там же регулярно кто-нибудь… – Суно, с недавних пор тоже знавший, что представляет собой Лилейный омут, на полуслове осекся. – Не утонул? Искупался?

– Именно, коллеги, – угнетенно подтвердил вестник. – Пришел, окунулся и ушел… Что теперь делать будем?

Маги переглянулись.

– Кто это был, установили? – осведомился Шеро.

– Нет, – Бегройм развел руками. – Обнаружили только сегодня, а случилось это, по всей видимости, три-четыре дня тому назад. Омут мешает наблюдениям, и след теперь никак не возьмешь, все размыто и перепутано. Хорошо, что вообще удалось отследить возмущение, могли прошляпить.

– Кто бы это ни был, я бы сказал, что это тот самый маг, с которым есть смысл договариваться насчет Мезры, – сощурился Орвехт. – Раз уж он в Лилейном омуте искупался…

– Вот и я о том же, – с тяжелым вздохом согласился Шеро. – Надо найти его и побеседовать. Откуда он нырял, известно?

– Между пятым и шестым часом. – Поймав взгляд Орвехта, не посвященного в эти тонкости, Кангехт добавил: – Лилейный омут представляет собой идеальный круг, мы его для удобства поделили, как часовой циферблат. На этом отрезке бережок только в одном месте пологий, там он и вылез из воды, это кое-как определили, но со следом все безнадежно. Окаянное божественное озеро так влияет на окрестности, что нашими методами ничего не выявить.

– Поехали на Совет, – распорядился Шеро, поднимаясь.

Они втроем направились к выходу, и Суно с философской покорностью подумал, что сегодня ему опять не суждено выспаться.

Совет, больше напоминавший растревоженный улей, затянулся почти до полуночи. Мага, искупавшегося в Лилейном омуте, во что бы то ни стало надо найти. Этот маг может быть крайне опасен. Этот маг может быть крайне полезен. Сначала следует выяснить, кто это, а потом уже решать, что с ним делать. Сначала нужно привлечь его к решению мезрийской проблемы, а потом уже что-то против него предпринимать. И так далее.

Домой Суно ехал с гудящей головой. По мостовым цокали копыта конных патрулей, в переулках шныряли тени. Пахло гарью, хотя пожары в городе уже потушили.

Матушка Сименда обеспокоенно сообщила, что вскоре после того, как он вместе с другими господами ушел, Хеледика собралась и куда-то умчалась, не слушая никаких увещеваний. Сказала, что завтра или послезавтра вернется. Она, мол, хочет в чем-то помочь господину Орвехту, но не уверена, что у нее получится, поэтому говорить ему об этом пока не надо.

Несмотря на просьбу, домоправительница ее выдала. И правильно сделала, решил Суно. Что там еще девчонка задумала, куда ее понесло в такое время? Впрочем, судя по исходу ее схватки с погромщиками, постоять за себя она сможет. Послав ей мыслевесть и получив ответ – не беспокойтесь, учитель, все в порядке, – он наконец-то отправился спать.

Цивилизация заканчивалась по ту сторону забора. Побеленный известкой вокзал, кирпичная крепость ларвезийского гарнизона с двумя флагами на донжоне, королевским и Светлейшей Ложи, расходящиеся от нее лучами провинциальные улицы, привычные вывески магазинов и трактиров – все это осталось за спиной, словно ты шагнул из одного мира в другой через Врата Перехода. А впереди скопище приземистых построек одного цвета с пустынной серовато-желтой далью, масса пестро одетого иноязычного народа, верблюды, похожие на неуклюжих шерстистых демонов, – все это живет по неведомым законам и таит в себе множество ловушек и подвохов.

Вчера Дирвен загляделся на верблюда, а подлая скотина занервничала и плюнула ему в лицо. Не скупясь плюнула, хватило бы на целую пивную кружку. После этого он про себя порадовался, что внял совету Эдмара и согласился надеть матхаву: тряпку постирать проще, чем отмывать всю физиономию от вонючей слюны. Хотя глаза все равно по-сволочному залепило.

Как приехали, Эдмар отправился на базар и вернулся оттуда с ворохом сурийской одежды для всех троих. По его словам, переодеться стоило из соображений безопасности. Еще в поезде он невесть каким волшебным способом свел со своих волос белую краску, чтобы меньше выделяться среди местных. Тем лучше: темноволосый, он не так сильно напоминал Энгу.

Когда Дирвен сказал, что не собирается закрывать лицо, потому что он не гаремная красотка, а ларвезийский подданный, маг пожал плечами:

– Как знаешь. Если тебя украдут, спасать не буду.

– Какой придурок станет меня красть?

– Придурком скорее будет тот, кто этакое сокровище купит, а украдут тебя какие-нибудь предприимчивые работорговцы. Пока я гулял по Гуртханде, меня дважды чуть не похитили. Интересно, они там очухались или им фатально не повезло? Третий попытался зажать меня в укромном закоулке не корысти ради, этому я по-хорошему объяснил, что я маг, и нанял его телохранителем на остаток дня, – Эдмар рассказывал об этом с такой ухмылкой, словно гордился своим успехом у местного населения. – Стоило хотя бы шарфом лицо замотать, перед тем как туда идти.

– И как ты расплатился с телохранителем? – сощурился Дирвен.

– По-честному.

– Оригинальная у тебя честь, чье-нибудь бесчестье и рядом с ней не лежало…

– Да хватит вам, – вмешалась Зинта. – Матхавы нужны, пока мы здесь, а как поедем, можно будет их снять и потом повязывать, только если в пустыне поднимется ветер.

Глинобитный сурийский городишко назывался Гуртхандой, а ларвезийское поселение, отгороженное от него забором из желтоватого необожженного кирпича, – Генрой. Проломов в заборе хватало, и все же он обозначал границу между двумя несхожими укладами жизни. Обе стороны по большей части с этим считались. Официально Гуртханда находилась под протекторатом и юрисдикцией Ларвезы, но в действительности жила по своим южным законам, темным и непонятным для человека с просвещенного севера. Что с того, что Ларвеза не признает рабства? В Гуртханде тебя сцапают, а продадут в каком-нибудь княжестве или вольном торговом городе за много шабов отсюда: ушел человек погулять и пропал – мало ли что случилось. Всегда можно свалить на волшебный народец.

В генрийской лавке амулетов Дирвен приобрел пару подвесок. Жаль, разыграть простачка не удалось: продавец понял, что он выбрал самое стоящее, ибо знает толк в товаре, и ни гроша не уступил. После разгрома «Столичной белки» Дирвена Корица обязали сдавать боевые амулеты на хранение, поэтому ничего вроде «Каменного молота» или «Когтей дракона» у него с собой не было. Сказали, «Молот» не для того, чтобы стулья в чайной в щепки разбивать. Ему оставили «Незримый щит», но он хорош для самообороны, а не для настоящей заварушки.

Зайдя в оружейный магазин, Дирвен долго разглядывал шпаги, жалея о том, что не слишком хорошо фехтует, и удивительные «малые ружья» из Бартоги, далекой северо-восточной страны за Унским хребтом. Такая штуковина стреляет пулями, как большое ружье, а длиной примерно в локоть, ее даже можно держать одной рукой. Затейливо придумано, но амулеты надежней. Правда, если ты со своими амулетами один, а против тебя целый отряд с пороховым оружием, все равно можешь проиграть. Дирвен купил кинжал, повесил на пояс.

Ему следовало бы вернуться в Аленду первым же поездом. Отомстил Эдмару, прокатился до южного аванпоста Ларвезы, посмотрел издали на пустыню, а теперь пора домой. Насчет древних чудо-амулетов еще надвое, есть они там или нет, энтузиазм Дирвена пошел на убыль.

Беда в том, что он не мог повернуть назад. Оставить Эдмара без присмотра? После Лилейного омута мага словно подменили. Это одновременно и он прежний – и кто-то другой, более опытный, сильный, опасный. Неспроста ведь ледяное черное озеро так охраняется! Наверняка с ним связана тайна, в которую посвящают не каждого, но Дирвен только сейчас до этого додумался, иначе не потащил бы туда своего недруга. Выходит, искупав Эдмара в омуте, он навредил интересам Ложи… И никого не предупредишь, даже учителя: если богами и великими псами поклялся молчать – придется молчать. Да он и без клятвы вряд ли рискнул бы сознаться в проступке, но об этом размышлять и подавно не хотелось. Все, что в такой ситуации можно сделать, это постараться самому исправить оплошность, а насчет пресловутых древних амулетов – как повезет.