Развели костер в неглубокой сухой ложбине. Дирвена снабдили на всякий случай спичками, а Энга, привыкшая зажигать огонь магическим способом, ничего такого с собой не захватила, и это позволило ему тихо порадоваться, словно он ее в чем-то превзошел. Поужинали сухарями с копченой колбасой, запивая сладким чаем из фляжек. Потом Дирвен высунулся на разведку, но никаких других огоньков в окружающей темени не увидел. Впрочем, те, кого они преследуют, скорее всего, тоже разожгли свой костер в какой-нибудь укромной впадине.
Было холодно, им волей-неволей пришлось устроиться в обнимку. Энга сама предложила, хотя сразу предупредила:
– Полезешь под юбку – тебе не жить.
– Я и не собирался, – огрызнулся Дирвен. – Больно надо.
От нее по-прежнему пахло водяными лилиями и мускусом. Духи лежали в котомке, большой граненый флакон голубоватого стекла, тщательно замотанный, чтобы пробка не выскочила. Распаковала их, сбрызнула свою жакетку и спрятала обратно. Смешно. Если ради Дирвена, то оно ему совсем не надо. Имея в виду, что за Энгой не пропадет отвесить оплеуху, он не стал ей об этом сообщать.
Зато она обладала одним неоспоримым достоинством: посреди темного, холодного, безлунного по причине набежавших облаков пространства она была теплая, и уснуть, уткнувшись в нее, – это гораздо лучше, чем провести тут ночь в одиночку.
Проснулись в самую рань, оттого что продрогли. Весь мир был смутным, отсыревшим и зябким. Костер никак не хотел разгораться, спички – это тебе не «Глаз саламандры». Махнув рукой на бесперспективную затею, торопливо позавтракали, стуча зубами от холода. Перед тем как отлучиться за кустики, Энга предупредила: «Будешь подсматривать – шею сверну, медленно и больно». Да за кого она его держит?! Дирвен так и спросил, на что ведьма ответила: «Кто вас, парней, разберет, что у вас на уме».
Потом двинулись в южную сторону. На востоке, где находились владения Пса Харнанвы, разгорался вишнево-розовый рассвет, а ветер дул в спину, из полярного царства Пса Дохрау, обещая пограничному краю поздние заморозки.
Солнце уже поднялось, когда впереди показались три темные фигурки, ползущие наверх по травяному склону. Ужасательницы со своим проводником. Дирвен и Энга шли за ними, не сокращая дистанцию: у проводника ружье и самострел, а они на территории Лысой Прорвы безоружны. Не такая уж она, кстати, и лысая, травы и кустарника вдоволь, разве что деревья здесь не растут.
Из-за этого кустарника и неровностей рельефа они и влипли, когда остановились для полуденной трапезы, которая ничем не отличалась от скромного походного ужина и завтрака.
Четверо мужчин выросли как из-под земли, и Дирвен в первый момент решил, что они то ли с заставы, то ли из его группы поддержки – ага, явились на помощь, пользуясь тем, что в Лысой Прорве магия Ктармы повредить им не сможет. Чуть позже до него дошло, что это просто бандиты. В Разлучных горах всякий народ ошивается: и контрабанду туда-сюда таскают, и золото моют дальше к востоку, и охотники промышляют, и бродят любители поживиться за чужой счет.
Вероятно, те сперва следили за путниками, никак себя не обнаруживая, и в конце концов решили, что безусый парень с девушкой – добыча попроще, чем две женщины в сопровождении до зубов вооруженного бывалого мужика.
На Дирвена навели небольшой ручной арбалет, и он замер, мысленно отдав команду «Каменному молоту» – привычная реакция, как на тренировке. Через мгновение спохватился, что пускать в ход боевые амулеты здесь бессмысленно, тем временем подскочившие разбойники скрутили ему руки за спиной. Все равно бы он в такой ситуации без амулетов ничего не смог: допустим, откатился бы в сторону – даже если бы повезло уйти от болта, кроме стрелка еще трое с ножами.
– Ой, дяденьки, не трогайте нас! – запричитала Энга. – Мы же вам не враги, и ничегошеньки у нас с собой нету! Пожалуйста, отпустите нас, я вам что хотите за это сделаю!
Такого Дирвен от нее не ожидал. Ага, это с ним она была дерзкая и гордая – слова поперек не скажи, а как прижали, сразу перетрусила. Привыкла полагаться на свою магию, это понятно, и все равно могла бы не унижаться… Он не собирался следовать ее примеру и скулить. Придется отдать кошелек, нож, менее ценные из амулетов, чтобы не полезли обыскивать и не забрали все подчистую. Главное – сберечь «Паучью флейту» и «Болотную патоку». После грабежа он снова пойдет за ужасательницами и выполнит задание. Может, наплести этим рожам, что те две тетки богатые, пусть их тоже ограбят? Пока разбойники обступили Энгу, решив, что связанный парень никуда не денется, надо просчитать, как с ними разговаривать, чтоб не прирезали…
– Дяденьки, ну, будьте добренькими, не надо! Пожалейте меня, я же хочу остаться девушкой, иначе меня замуж никто не возьмет… Пожалуйста, не погубите!
Дяденьки гоготали и тискали жертву. Один сорвал у нее с головы шерстяной платок, черный с красными маками, – встряхнул добычу, оглядел, удовлетворенно крякнул и сунул за пазуху, потом снова присоединился к остальным. Другой полез под юбку, и тогда Энга, взвизгнув, упала на колени.
– Будьте добренькими, не насильничайте меня, и не рвите мне шлайку, за нее деньги плочены! – выглядела она дура дурой, смотреть было тошно, а уж слушать – еще тошнее. – Давайте, я вам лучше это самое сделаю… Ну, бывает же, когда девушки сосут, а вы за это нас пожалеете…
Разбойники заржали, и тот, который выглядел главарем, коренастый рыжебородый здоровяк, начал расстегивать штаны. Дирвен отвернулся.
– Только я сначала скажу ему, чтоб он чего плохого не подумал, а то он же ко мне свататься собирался… – торопливо прохныкала Энга. – Дирвен, слышишь, я это делаю ради нас с тобой, чтобы мы остались живы!
Гадость. И эта не лучше Хеледики. Все они одинаковые.
Не реагируя на глумливые подначки бандитов, он уставился на кустарник, который трепетал под порывами северного ветра, показывая белесоватую изнанку листвы. Ведьма наконец-то заткнулась. Не хотелось смотреть, чем занимается эта заносчивая краля, оказавшаяся на проверку плаксивой курицей. Было до омерзения противно. Не сводя глаз с непричастного к людским пакостям кустарника, Дирвен прикидывал: может, навешать им бубенцов на уши, что он ходил через границу навестить родню, которая живет на молонской стороне, а теперь возвращается обратно и сильно торопится – родственники попросили его догнать двух торговок, которые продали им китонского шелка и дорогих пуговиц, да по ошибке взяли денег лишку… Вполне себе сойдет! Если разбойники начнут трясти ужасательниц и у тех сработают «ведьмины мясорубки» – туда всей компании и дорожка. Главное, самому успеть смыться подальше. А если ктармийские гадины откупятся и уйдут живыми, он продолжит преследование и сделает свое дело, лишь бы у него не отняли «Паучью флейту» и «Болотную патоку». И то и другое выглядит невзрачно, бандиты в первую очередь позарятся на броские амулеты.
Жуткий вопль заставил его подскочить на месте. И вовсе это не Энга… Вопль перешел в вой, полный невыносимой боли, бандиты сыпали свирепой руганью.
Повернувшись, Дирвен оторопело уставился на происходящее. Ведьма с перемазанным кровью лицом перехватила и вывернула чью-то руку с ножом, толкнув противника на другого головореза, который успел отступить, чтобы подельник не напоролся на его оружие. Вывернутая рука хрустнула. Крутанувшись на месте, так что широкая черная юбка взметнулась, Энга двинула кулаком в челюсть третьему парню – удар у нее был неслабый и хорошо поставленный, тот, кого оделили, шлепнулся на задницу. Рыжебородый главарь со спущенными штанами извивался на траве, оставляя кровавый след, и душераздирающе выл.
Энга пинком отправила в заросли лежавший в стороне арбалет и рявкнула:
– Дирвен – дурак!
Ага, и сам уже все понял… Вскочив, врезал под коленную чашечку рябому чернявому бандиту, который кинулся к нему с ножом. Ведьма тем временем саданула носком сапога в висок оглушенному парню, сидевшему на земле после ее удара, – так, что он завалился на бок. Наверное, насмерть.