Митя честно хотел пойти после милиции в больницу к сестре, но ноги сами пошли в другую сторону. А он за ними не следил. Он думал.

Нужно попробовать. Попытаться изменить свою жизнь. Повзрослеть. Он может сделать это всего один раз. Он узнает, на что способен. Жизнь улыбается смелым, понял Митя, решительным людям, которые ни за что не упустят свой шанс. Он не собирается протирать штаны в конторе или терять время у какой-нибудь сборочной линии, оживляясь только в обед, когда можно перекусить и взять реванш в «козла». Он, Митя, из другой породы.

Чувствуя свою решительность, Митя улыбнулся. А чтобы больше не колебаться, он снял телефонную трубку уличного автомата.

— Але, Борька? Привет, это Митя… Я хотел сказать… Ну, то дело… Я согласен… Завтра? Хорошо. Пока! — Митя повесил трубку.

Ему сразу стало легко. Теперь он от своего не отступит. Не сможет отступить, не запятнав чести. А честь для мужчины — превыше всего.

В отделении Виктора продержали до утра. Если хочешь провести ночь под крышей — окажись только рядом с местом преступления. Лучше бы он спал под открытым небом, чем ночь напролет пялиться красными глазами на свет настольной лампы и, как попугай, твердить одни и те же ответы на бесконечные вопросы сменяющихся следователей.

Выйдя из дверей милиции в девять утра, Виктор остановился. Надо было идти домой, но объяснять, где он «шлялся всю ночь», сил явно не хватало. Бледное от решимости добиться ответа лицо Аллы стояло перед ним призраком Страшного суда. Еще один допрос он не перенесет.

А если с работы попрут? Пистолет уже в милиции конфисковали. Семь бед — один ответ. Вите надоело думать о гадостях, хотелось вспомнить что-нибудь приятное.

И внезапно для себя он решился. Купил на привокзальной площади длиннющую красную розу и поймал такси.

— На горбольницу, пожалуйста.

Внимательно глянув на улыбающегося пассажира в зеркало, шофер полувопросительно сказал:

— В родильное? Поздравляю!

1996 г.