— Сэр! Сэр!

Обычно невозмутимая старшая сестра отделения главного госпиталя военно-морских сил Ее величества бежала по коридору, провожаемая недоуменными взглядами младшего персонала.

— Сэр! — Она влетела в кабинет врача и на одном дыхании выпалила: — Он пришел в себя!

Подтянутый и элегантный мужчина в белом халате выскочил из-за стола и с прытью, никак не вязавшейся с его обликом настоящего английского джентльмена, выскочил в коридор и помчался к палате. Он даже не спросил мисс Джоунс, о ком из пациентов она говорит, — привести ее в неописуемое волнение могло только что-то из ряда вон выходящее. И этим из ряда вон выходящим, несомненно, стал офицер, который спустя полгода после поступления в госпиталь вышел из комы.

Он увидел, как над ним склонился мужчина в белом халате. Почувствовал на своем запястье прохладные сильные пальцы. Услышал радостное:

— С возвращением, парень!

Господи, как давно он не слышал родную речь!

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо… хорошо… — едва шевеля губами, пробормотал он.

— Вы помните, как вас зовут?

— Да, конечно. Я…

И вдруг он с ужасом понял, что не помнит ни, своего имени, ни фамилии.

Он беспомощно уставился в участливое лицо врача и пробормотал:

— Я не могу назвать своего имени…

Врач, казалось, ничуть не удивился и, осторожно прикоснувшись к его плечу, ласково сказал:

— Ну-ну, голубчик, вы среди своих, вы в Англии, все позади…

В его сознании замелькали картины: он едет на машине по горному серпантину, взбираясь все выше и выше… яркая, слепящая глаза вспышка… провал… он выныривает из темноты, вокруг бородатые люди с автоматами, они говорят на каком-то гортанном языке, и он знает, что это арабский язык… ему задают вопросы… он молчит… дикая боль пронзает его тело… и еще… и снова… он теряет сознание…

— Я не помню своего имени, сэр… — бормочет он.

— Мы поможем вам, — твердо обещает врач, однако взгляд его становится озабоченным.

Еще через полгода в результате интенсивного лечения офицер вспомнил, кто он и что с ним случилось. Вернее вспомнил частично — все, что касалось личной жизни, было скрыто от него непроницаемой завесой.

Войдя в вестибюль отеля, Лора Полдинг бросила критический взгляд на свое отражение в зеркале.

Она нервничала, и это было видно с первого взгляда. Красные пятна на щеках еще можно было принять за обычный румянец, но слизанная с губ помада выдавала ее с головой. Пожалуй, надо бы подправить макияж. Нельзя же всем своим видом сразу дать понять, как отчаянно нужна ей эта работа. Лора прошла в дамскую комнату и выудила из сумочки помаду.

Работа для машинистки в Бирмингеме на каждом шагу не валяется, поэтому, едва увидев объявление в газете, Лора сразу выслала свое резюме — и ее вызвали для собеседования. Остается лишь надеяться, что понятия работодателя о «гибком графике» совпадают, с ее собственными.

Лора была твердо уверена, что непременно получит эту работу, если как следует захочет. А она захочет… конечно, если это не что-то противозаконное и потенциальный шеф не окажется потомком графа Дракулы.

Фергус Невил… Воспоминания нахлынули на нее, как случалось всякий раз, когда Лоре попадалась фамилия Невил. Сладостные и горькие воспоминания, — о тех трех месяцах жизни, когда Лора была совершенно, восхитительно, пьяняще счастлива. Безотчетно женщина поднесла руку к груди — там, под блузкой, на тонкой цепочке пряталось кольцо. Студенческое кольцо оксфордского колледжа, которое служило ей обручальным в тот недолгий месяц, когда она была миссис Бен Невил.

Раздраженно фыркнув, Лора отдернула руку и решительно отогнала прочь непрошеные воспоминания. Нельзя же терять самообладание всякий раз, когда наталкиваешься на фамилию Невил! Если верить телефонным книгам, эта фамилия — одна из самых распространенных в стране. Главное сейчас — пройти собеседование. Об этом и следует думать. Ей нужны деньги, чтобы привести в порядок дом!

Минутой позже Лора решительно постучала в дверь номера.

— Мистер Невил?

— Войдите, — сухо отозвались из-за двери. Лора распахнула дверь и увидела, как из-за письменного стола в дальнем конце комнаты ей навстречу встает мужчина. Она быстро пошла вперед, на ходу протягивая руку для приветствия.

— Мистер Невил, я — Лора Полдинг. Надеюсь, я пришла не слишком ра…

Темноволосый мужчина приветливо протянул руку Лоре и она осеклась на полуслове.

Задохнулась.

Не может быть!

Они были вместе всего три месяца и поженились лишь за несколько часов до его отъезда, — но она знала лицо Бена, так же хорошо, как лицо своего сына. Ведь они похожи, как две капли воды: те же черные глаза и волосы, тонкий с горбинкой нос, ямочка на подбородке. Вот только щеку мужчины рассекает шрам, да горькие морщинки змеятся у рта, как бывает у людей, много и долго страдавших.

Как будто мысли о Бене вызвали его призрак! Лора, не в силах была ни вздохнуть, ни охнуть.

— Бен… — пробормотала она.

Он недоуменно вскинул бровь.

— Я вас знаю?

Голос его изменился, стал низким, рокочущим, точно горный поток, скачущий по камням, — но это был голос Бена. Сумочка выскользнула из ослабевших пальцев Лоры. Пошатываясь, она шагнула к Бену… и наступила тьма.

Бен успел подхватить женщину прежде, чем она упала, — хотя при этом ударился бедром о край стола, и раненую ногу пронзила острая боль. Привычно не заметив этой боли, он поднял женщину на руки.

Онемев от потрясения, он всматривался в лицо незнакомки. Она назвала имя, которым он не пользовался уже много лет. Неужели он и вправду знает эту женщину? Бледное лицо, короткий задорный носик, крупный сочный рот, чуть раскосые глаза — ее черты казались ему совершенно незнакомыми. А впрочем, разве за эти восемь лет видел он хоть одно знакомое лицо? Он не узнал даже собственных родителей!

И вдруг перед мысленным взором Бена вспыхнула яркая картинка.

Он стоит на холме, обнимая за плечи женщину, очень похожую на эту, — только совсем юную. Застенчиво улыбаясь, она протягивает ему сложенный вчетверо тетрадный листок.

— Это что, подарок мне? — поддразнивает он, разжимая объятия, чтобы развернуть листок.

Девушка смешно морщит нос.

— Ты бросаешь меня на целых четыре дня. С какой стати мне тебя задаривать? — Едва заметное пожатие плеч. — Это так, набросок от нечего делать, забава.

Бен наконец разворачивает листок — и смеется от души. Он изображен в облике ангела, в белоснежной тунике и с крыльями.

Бен шутливо проводит пальцем по задорному носику девушки.

— Сколько раз я твердил тебе, что я вовсе не ангел?

— Да, я знаю, что ты не идеален, но ты — мой ангел-хранитель, — почти беззвучным шепотом отвечает она. — Поэтому я нарисовала тебя со сломанными крыльями.

Видение рассеялось, исчезло. Потрясенный Бен задыхался, и сердце его колотилось в груди тяжело и гулко, словно кузнечный молот.

Воспоминание! Самое настоящее воспоминание!

На краткий миг распахнулась в его сознании потайная дверца памяти — и вновь захлопнулась так быстро и надежно, что Бен ни за что на свете не сумел бы отворить ее вновь.

И лишь сейчас он осознал все значение увиденной картины. Наверняка именно эта женщина сделала рисунок, который нашли в его крепко сжатой руке, когда жители глухого ливанского селения нашли в горах его полумертвое тело. Рисунок, который он хранит восемь лет. Рисунок, который и сейчас лежит в его бумажнике. Единственная реальная ниточка к его прошлому.

Пораженный этой мыслью, Бен пристально вгляделся в лицо женщины, которую держал на руках. Ее золотистые волосы рассыпались по его плечу, лицо с тонкими чертами пепельно-бледно. Кто она? Кем они были друг для друга? Приятелями? Любовниками? Скорее уж второе — если он так легко вспомнил, что такое держать ее в объятиях.