Перед закрытой дверью четвертого этажа, на широком подоконнике у окна сидела усталая женщина примерно Ольгиного возраста. На полу перед ней стояла спортивная сумка, на коленях она держала небольшую сумочку. Одета женщина была в джинсы и кожаную куртку явно турецкого производства. Однозначно не бомжиха, но и в бутики не заходит. Обычная русская женщина, затюканная семьей и работой. Не красавица, но и не страшила. Конечно, если бы она сходила в косметический салон и спа-центр, и ее лицо и тело целый день ублажали и приводили в порядок… Потом наложить профессиональный макияж, подобрать фирменную одежду… Да в таком случае и Ольга бы могла в фотомодели податься! Проблема в том, что у большинства русских женщин на все это нет ни времени, ни денег. И не привыкли они себя так ублажать.
При виде Ольги женщина соскочила с подоконника.
– Здравствуйте! – сказала она.
Ольга поздоровалась в ответ.
– Вы здесь живете?
– На последнем этаже, – сказала Ольга. – А здесь никто не живет.
Женщина бросила удивленный взгляд на квартиру, потом спросила, почему у них на третьем этаже находятся квартиры под номерами два и пять, а на четвертом – три. Ольга не стала объяснять, что в старых домах Петербурга странная нумерация не редкость, в особенности в новые времена, после того, как из коммуналок стали делать отдельные квартиры и самым странном образом квартиры делить. Стало больше квартир, у одних получился вход с парадной лестницы, у других – с черной, кто-то устанавливал новые двери, кому-то выделяли часть коридора для прохода к квартире. У кого-то кухня получилась в коридоре, то есть получилась квартира без кухни, с установленной в коридоре газовой плитой. К кому-то в доме с газовыми плитами оказалось невозможно провести газ, и людям пришлось менять проводку и пользоваться только электроприборами. У многих газовые колонки, у других – электрические водогреи, потому что лишнюю трубу горячего водоснабжения не соглашались тянуть почти никогда. Да и жильцам дешевле поставить водогрей, чем оплачивать лишнюю трубу. Но дороже всего обходится провести газовую.
Ольга пояснила, что у них в доме одну квартиру разделили на две, но менять нумерацию во всех квартирах не стали.
– А я-то думаю, что, может, ошиблась… – задумчиво произнесла женщина.
– Кого вы ищите? Хозяйка в больнице. Я вообще-то вечером к ней собиралась, могу что-то передать.
– На сохранении? – спросила женщина.
Ольга моргнула. Нина Георгиевна уже давно вышла из детородного возраста. Теперь, правда, медицинская наука шагнула так далеко, что и в семьдесят лет можно стать матерью, но Нина Георгиевна этого делать явно не собиралась и в любом случае лежала в кардиологии, о чем Ольга и сообщила женщине.
– Сердце? У такой молодой?
Потом до Ольги дошло, что женщина может иметь в виду совсем не Нину Георгиевну. Но тогда кого же? Вариантов было, по меньшей мере, два.
Оказалось, что женщина имела в виду Наташу Станкович. Только не знала, что она Станкович. Она считала, что Наташа – Угрюмова, если взяла фамилию мужа.
Ольга моргнула, пытаясь связать только что полученную информацию с уже имеющейся.
Значит, погибший у их дома мужчина все-таки был пирамидостроителем Павлом Угрюмовым? Но почему его не опознали две бывшие жены? Они не могли договориться между собой!
И у него тоже жена Наташа, как у Станковича? И Павел Угрюмов собирался сюда вселяться вместе с женой? А Станковичи и планировали съехать тогда, когда съехали? И брат Наташи Станкович просто не стал никого посвящать в их планы?
Ольга пригласила женщину, представившуюся Александрой, к ним в квартиру.
– Хоть чаем вас напою. Вы же с дороги?
– Ой, спасибо! – искренне обрадовалась женщина.
На кухне опять смотрели футбол, но при появлении гостьи сделали звук потише и стали внимать рассказу. Происходящее в доме занимало не меньше, чем матч Бундеслиги, который шел в этот момент.
– Ой, а почему у немцев на футболках написано «Газпром»? – спросила Александра. – Латиницей, но все равно же «Газпром»! Это же немецкая команда? Немецкий чемпионат? Я правильно поняла?
– Правильно, – кивнула Екатерина Афанасьевна. – Но вот то, что те деньги, которые мы за газ платим, идут на спонсорство немецкой команды, по-моему, неправильно.
– Вот эта самая команда «Шальке» прошлым летом провела самую мощную в Германии и в своей истории трансферную кампанию, – пояснил Игорь Петрович. – Никому в голову не могло прийти, что легенда мадридского «Реала» Рауль переберется в «Шальке». Хурадо из «Атлетико», прощаясь с болельщиками, просил его понять: таких денег ему никто, нигде и никогда не заплатит. Я ничего не имею против Хурадо, Хунтелара и Мертезакера, которые тоже перебрались в «Шальке», я с огромным уважением отношусь к Раулю, но я не понимаю, почему граждане России должны принудительно вносить вклад в их благосостояние.
– И «Зенит» давно пора на самоокупаемость переводить, – вставил Святослав. – Сколько наиграли – столько получили. И все граждане России вполне могли бы не платить за газ. Хватило бы Газпрому отчислений зарубежных потребителей. Но разве у нас на это пойдут?
– Вы за «Зенит» болеете? – спросила гостья.
– Принципиально не болеем, – ответили ей жильцы коммунальной квартиры. – Почему мы должны его содержать? Почему болельщики московского «Спартака» должны его содержать? Почему жители Владивостока или Новосибирска должны это делать? Вот поэтому и не смотрим и не болеем. И нас таких много.
– Никогда бы не подумала… – задумчиво произнесла женщина. – Мне казалось, что весь Питер болеет за «Зенит».
– Это глубочайшее заблуждение, – пояснил Игорь Петрович. – У огромного количества питерцев «Зенит» не вызывает ничего, кроме раздражения. Хотя, бесспорно, у команды есть не только фанаты, но и преданные болельщики, которые ее поддерживают на протяжении многих лет.
Ольга быстро разогрела ужин, подала тарелку брату, гостье и себе. Пришлось оставаться на кухне, так как брат не мог оторваться от телевизора. Также все желали послушать рассказ Александры.
Из рассказа следовало, что ее муж уехал в Петербург к троюродному брату, и от него нет никаких известий. Телефоны не отвечают – ни у мужа, ни у его брата, сам он не звонит. Александра забеспокоилась.
– Вот и сорвалась, – вздохнула она. – Решила, что хоть город ваш посмотрю. Ведь ни разу не выбралась! Сама удивляюсь…
Сама она была из Пскова.
– Ваш муж ехал по этому адресу? – уточнил Вася, который вечером в пятницу тоже смотрел телевизор с жильцами. Его соавтор пребывал в лоне семьи.
– Дом этот, квартира под вашей.
Жильцы переглянулись.
– Он ехал в гости к троюродному брату, так? – спросила Юлия Карловна.
– Да. Они давно не виделись. То есть в детстве-то они много общались. Жили рядом. Потом Павел уехал и к нам не наведывался. Даже не представляю, чем занимался. Но мой муж к нему и раньше ездил.
– С какой-то периодичностью? – спросил Вася, которого рассказ Александры очень заинтересовал.
У Ольги уже зародились вполне определенные подозрения, правда, тут могло быть несколько вариантов развития событий. Следовало подождать и послушать.
– Нет, никакой периодичности не было, – заявила Александра. – Они просто общались. Конечно, не по музеям ходили… – она усмехнулась. – Но они все годы поддерживали связь.
– То есть приглашение троюродного брата не было чем-то необычным? – спросила Ольга.
Александра покачала головой.
– Понимаете, Павел то исчезал, то снова прорезался. Он никогда нигде долго не задерживался. Такой уж он человек… Мой муж получал удовольствие от общения с ним. Просто энергией подпитывался. – Александра улыбнулась. – Я не возражала.
– Не думаешь, что они на пару развратом занимались? – прищурилась Екатерина Афанасьевна.
– А если и занимались? – рассмеялась Александра. – Не у меня же под носом! Меня мой муж в глазах соседей и знакомых не компрометировал. К соседкам, к моим подружкам никогда не бегал. А что он в другом городе делал с родственником… Да на здоровье! Он меня ценил за то, что я его без скандалов отпускаю.
