Разразилась гроза, она яростно отбушевала и ушла прочь. Земля набралась свежих соков, и утро брака ее дочери Маргариты стало безоблачным и ясным. Елизавета старалась с радостью выполнять свои приятные обязанности матери невесты, но в глубине ее сознания шевелилась одна абсурдная мысль: следует попросить Генриха, чтобы тот разрешил ей увидеть Перкина. Но даже когда гости разошлись, она не смогла заставить себя сделать это. Он станет смеяться над ней, а то и просто откажет в ее просьбе. Если он откажет, она будет твердо знать, что сам Генрих ни в чем не был уверен. Он боится, что она, как и ее тетка Маргарита, узнает Дикона!

И снова зажегся огонек надежды, который, как ей казалось, уже давно угас в ее сердце.

Вечером, после возвращения с церковной службы, она прошлась со своими дамами мимо старой стены в сад. Елизавета на секунду остановилась и позвала одну из дам, чтобы та поправила ей застежку туфли, а сама в это время внимательно посмотрела на замок железной калитки. Двое вооруженных солдат, увидев королеву, поспешили к ней и вытянулись. Она поняла, что это, наверное, охрана Перкина. На поясе одного из них она увидела тяжелый железный ключ от калитки. До появления королевы они сидели на бревне возле калитки и играли в кости.

Вернувшись во дворец, она увидела, что король и жених по доверенности ожидают ее. Граф пришел, чтобы попрощаться с ними. Он отбывал утром. Граф поспешил уверить Елизавету, что его король будет очень счастливым человеком.

— Но ему иногда придется проявлять характер, — задорно засмеялась королева. — Мы весьма довольны этим союзом, но нам приятно, что наша дочь сможет побыть с нами еще год или два!

— Если Маргарита иногда ведет себя слишком надменно, это происходит из-за того, что то высокое положение, которое она неожиданно заняла, для нее еще непривычно, — поспешно заметил Генрих. Он не терпел, когда критиковали его старшую и любимую дочь. — Мне кажется, что после таких волнений ей лучше всего вместе с королевой завтра же уехать в тишину Ричмонда.

Елизавета быстро взглянула на него.

— Завтра? — невольно переспросила она.

— Я прикажу, чтобы для вас приготовили лодку. Но Елизавета решила, что не поедет завтра. Она

должна сначала кое-что сделать, даже если ей придется ослушаться короля.

— Если Ваше Величество позволит нам, мы поедем послезавтра. Мы привезли с собой столько вещей — моих и детей, нам нужно еще некоторое время, чтобы все подготовить. И мне так хочется провести немного времени с Артуром, прежде чем он снова уедет в Лэдлоу, — начала перечислять причины Елизавета.

Она никогда не перечила ему, кроме того, при разговоре присутствовал гость, так что Генрих не мог отказать Елизавете в такой разумной просьбе.

— Хорошо, вы уедете послезавтра, — согласился он. Он был вполне спокоен, но Елизавета поняла, что он не позволит ей и дальше откладывать отъезд.

Елизавета подсчитала, что у нее есть двадцать четыре часа. Она провела несколько из них, лежа без сна. «Он может изменить свои планы и убить Перкина, и я никогда не увижу его, — думала она. Но кто может помочь мне? Наверное, среди тех, кто так легко дарит мне комплименты, найдется хотя бы один, кто поможет мне в такой… мелочи».

Она начала перебирать всех придворных мужчин, но вскоре поняла, что ни один из них не станет рисковать ради нее, боясь впасть в немилость у короля. Она подумала о Томасе Стеффорде, но он уже женат и служит сейчас королю! Однако должен же быть кто-то среди ее людей, кто сможет что-то сделать для нее. Кто-то из королевских слуг, кто захочет ей услужить. Под утро она вспомнила, что есть человек, который сказал, что сделает для нее все. Все, что она пожелает.

Елизавета встала рано и пошла покормить попугая, которого ей подарил лорд Стенли. Она сразу же начала громко жаловаться, что птица заболела, и решила послать за главным сокольничим короля.

— Конечно, госпожа, — хором заявили ее дамы. — Он так хорошо управляется со всеми птицами.

Симнел сразу же пришел, несмотря на то, что кто-то из важных персон в то утро собирался на соколиную охоту.

Он стоял перед ней, держа в руках кожаную с перьями шапку, и роза Тюдоров была прикреплена к короткой кожаной куртке. Он казался таким крепким и надежным! После того как она приказала ему посмотреть попугая, ей удалось на несколько мгновений остаться с ним наедине. Он не стал задавать ей ненужных вопросов, не стал заверять в своей преданности. Он стоял с птицей в руках, готовый служить своей королеве.

— Мне нужно попасть в этот маленький огороженный садик между двором и аббатством, — сказала она, пока они стояли рядом с позолоченной клеткой. — Но калитка там заперта.

Несколько секунд он, казалось, видел только ярко раскрашенное крыло, которое ощупывал своими ловкими пальцами.

— Когда Ваше Величество сможет прийти туда? — спросил он.

— Через час, — шепнула королева.

— Калитка будет открыта, — вот все, что он сказал.

Такая преданность ошеломила ее.

— Симнел, ты рискуешь многим, — предупредила она. — Тюдор не станет прощать дважды!

— Мадам, жизнь полна риска! — весело заметил он, осторожно возвращая попугая в клетку.

— Если вы будете накладывать каждый день на крыло немного мази, которую я пришлю вам, мне кажется, что у Вашего Величества не будет причин для беспокойства, — добавил он громко, как раз в то время, когда ее дамы вернулись, выполнив поручение, которое королева придумала для них. Он низко поклонился своей госпоже. Его шапка с перьями снова была у него в руках, и Симнел направился к двери.

— Один из любимых соколов короля улетел, — объяснил он свою спешку. — Мне нужно поторопиться.

— О Симнел! — с симпатией пожалели его дамы.

— Я скоро найду птицу, миледи! — уверенно сказал он. — Она могла залететь в сад какого-нибудь дома или перелетела через стену садика. Но никто не откажет в помощи, чтобы поймать птицу короля!

Он обладал таким приятным характером и к нему все так хорошо относились, что королева не сомневалась, что ему все пойдут навстречу. Даже те два охранника, которых она видела.

— Сколько времени это займет у вас, Симнел? — скрывая волнение, спросила она.

— Ровно столько, сколько потребуется, чтобы убедить от имени короля отдать мне ключи. И конечно, — добавил он с усмешкой, — мне сначала нужно еще раз проверить, что сокол действительно улетел.

В маленьком, окруженном стеной садике было очень тихо. Там щебетали птицы, которые летали между сильно разросшихся кустов и храбро прыгали по траве среди маргариток. Воздух был напоен ароматом цветов жимолости, а высокие стены заглушали звуки.

Елизавета закрыла за собой тяжелую калитку. Она почувствовала, что из реальной жизни попала в мир мечты. Тепло и спокойствие окутали ее, и казалось, время остановилось. Но ей следовало торопиться. Она шла по заросшей тропинке и вдруг поняла, что бежит. Ее дыхание стало учащенным. Тяжелые юбки зацепились за сучья, и паутина, еще мокрая от росы, легко облепила ее пальцы. Елизавета ни на что не обращала внимания — она так долго ждала этой встречи! С кем же ей придется встретиться? «Все так похоже на тот день, когда я пошла в кухню посмотреть на Симнела, — уговаривала себя Елизавета, углубляясь в сад. — Этот самозванец Перкин посмотрит на меня, и мое сердце не отзовется ему — как не отозвалось оно тогда при виде Симнела. И снова испытаю разочарование и боль, как будто меня ранили острым ножом. Но излечусь от иллюзий!»

Когда тропинка повернула, она вдруг увидела его. Это было так неожиданно, что королева резко остановилась и прижала руку к бьющемуся сердцу. Он стоял в ярком утреннем свете. Его стройная фигура четко вырисовывалась на фоне освещенной солнцем стены. Лучи играли на его золотистой голове, склоненной над книгой. На этот раз она так легко не излечится. Это вполне мог быть Дикон, ставший красивым молодым мужчиной.

«Нет ничего удивительного, что они все верили ему», — подумала Елизавета.