— Но может, его звали Осбек? — сомневались шпионы.

Они ни в чем не были уверены. Но все в один голос твердили, что он живет в процветающем городе Турне.

— Но почему тогда, — заметила Елизавета, которую призвали в покои короля, чтобы она тоже послушала сообщения, — почему он говорит на таком правильном английском?

— Жан де Ворбек, его отец, будучи свободным гражданином города, послал его в торговые дома Антверпена и Миддлбурга, где он постоянно сталкивался с английскими купцами, — ответила ей одна из ищеек Генриха.

— У нас есть доказательства, что он провел здесь время от Рождества до Пасхи.

— Не так уж много времени, чтобы прекрасно выучить язык, — скептически заметил сэр Вильям Стенли.

— Чтобы улучшить знание языка, сэр, его послали в Португалию в семью сэра Эдуарда Брэмптона, и он там оставался достаточно долго, — объяснили ему люди Генриха.

— Но это же все равно не Англия, — заметила Елизавета. Она вспомнила, как долго ее муж говорил с легким французским акцентом, несмотря на то, что родился в Англии.

— Вполне возможно, Ваше Величество, что этот молодой человек был действительно рожден в Англии, когда его родители жили здесь, — объяснил ей архиепископ Мортон. Он умел так прекрасно собирать воедино всю, часто противоречивую, информацию.

— Жан де Ворбек, как нам кажется, был крещеным евреем. И даже существует предположение, что ваш отец стал крестным отцом молодого человека, чтобы лучше развивалась торговля с Фландрией или еще по каким-либо другим причинам.

— Его родители умерли? — спросил лорд Стенли.

— Считают, что его мать Кэтрин де Фаро все еще жива.

— А что эта Кэтрин де Фаро, она очень красива? — спросил Джаспер со странной усмешкой. Он присутствовал при разговоре, сидя в кресле, — к которому его приковала болезнь.

— Об этом у нас нет сведений, милорд, — спокойно ответили ему информаторы. Казалось, их удивил его странный вопрос.

— Но возможно, если судить по тому, что молодой человек сам весьма привлекателен…

— Мой дорогой дядюшка, вы будто намекаете, что этот молодой человек не просто крестник моего отца? — резко поинтересовалась Елизавета.

— Мне кажется, что ваша нелепая идея будет разбита в пух и прах тем, что Его Величество никогда не назвал бы мальчика Питером или каким-то иным сокращением от этого имени типа Перкин…

— Вы не считаете, что нам следует узнать, каким образом этот Перкин оказался в Ирландии? — спросил лорд Стенли. Он был весьма земным человеком.

Архиепископ Мортон пролистал огромную кипу бумаг.

— Он приехал туда, чтобы путешествовать, вероятно, также из погони за приключениями. Кроме того, он помогал купцу из Бретани по имени Прежент Мено, который торгует бархатом и другими дорогими тканями, — ответил он.

— Возможно, он одевался в эти дорогие ткани и тем самым покорил ирландцев своей элегантностью. Они решили, что он весьма важная персона, — предположил Стенли и громко рассмеялся.

— Хорошо, обязательно запишите это предположение, — приказал король. Он внимательно слушал все рассуждения. Его писцы зашуршали своими пергаментами. Архиепископ, стоявший рядом с ним, наклонился и посмотрел на короля.

— Сэр, это весьма интересная история, и нам следует опубликовать ее, — предложил он. Его живые темные глаза блестели от возбуждения.

— Наверное, народу будет занимательно узнать ее, — согласился Генрих. Он напомнил себе, что ему следует написать Его Святейшеству в Рим насчет кардинальской мантии для своего самого способного архиепископа.

— Ну что, милорды, нам следует покончить с этим призраком, чтобы наша королева смогла снова обрести покой, — добавил он своим высоким и несколько пронзительным голосом. Он встал, и ему накинули на плечи плащ.

— Я уже написал эрцгерцогу, сообщил ему о том, что мы узнали, и попросил его выгнать самозванца из Фландрии. Давайте оставим наших писцов, чтобы они подготовили сообщение для печатного станка, а мы перейдем в палату Совета. Прибыли свежие вести от их величеств из Испании. Мы должны обсудить важные вопросы брака нашего возлюбленного сына, принца Уэльского, с принцессой Екатериной Арагонской.

Он торжественно подал Елизавете руку и проводил ее из комнаты. Она увидела, как он ожил и даже походка его стала прежней — уверенной и какой-то пружинящей.

— Вы видите, что все повернулось так, как я вам об этом говорил. Всего лишь еще один глупый самозванец — сын очередного торговца, — насмешливо заметил он, когда они расстались.

Елизавета согласилась со здравым смыслом, который содержался в его словах, но ей от этого не стало легче. Когда она вместе со своими дамами шла по галерее к саду, она вдруг почувствовала, что из ее жизни что-то ушло. Как будто та безумная надежда, которая все еще теплилась у нее в душе, исчезла навсегда. Увидев сэра Вильяма Стенли и сэра Роберта Клиффорда, которые стояли в арке, она спросила:

— Что вы, джентльмены, думаете по этому поводу?

У них в руках были документы с королевской печатью, они были так заняты разговором и так внезапно замолчали при ее приближении, что Елизавета была уверена: они продолжали обсуждать Перкина Ворбека.

— Несмотря на свою уверенность, король правильно сделал, издав приказ, чтобы мы со своими людьми были готовы выступить в случае необходимости, — ответил ей сэр Вильям.

Он сообщил ей факты, но, собственно, на вопрос не ответил.

— А что думаете вы, сэр Роберт? — продолжала настаивать Елизавета, стараясь говорить спокойным тоном. — Вы же первый почти поверили самозванцу и находились некоторое время в его окружении.

Положение Роберта Клиффорда было весьма сложным: в это время он был в фаворе у короля, и ему нелегко было ответить на прямые вопросы королевы.

— Мне кажется, сведения, которые мы все выслушали со вниманием, верны, — осторожно ответил он. — Но мне также кажется, что тем, кто стоит за спиной этого молодого человека, сильно повезло, что они смогли отыскать мужчину, который так похож на членов вашей семьи.

Хотя это высказывание было именно таким, которое ожидает услышать королева, она гордо вздернула подбородок и потрогала ладанку, висевшую у нее на шее под платьем.

— Мне кажется, вы не правы! Как вы можете находить черты моего отца в сыне лавочника?

Сэр Вильям постарался смягчить неловкое высказывание Клиффорда — не зря он столько времени жил при дворе.

— Если бы кто-нибудь из нас действительно верил, что этот Перкин Ворбек брат Вашего Величества! — заявил он, похлопывая по бумагам ладонью. — И в то же время Ваше Величество должны быть уверены, что я никогда не подниму на него свой меч.

Елизавета покинула их с ощущением, что Клиффорд, порядочный и преданный им человек, не был уверен ни в чем и весьма озабочен происходившим. Ей было необходимо повидать свою тетку Маргариту Бургундскую, чтобы понять, что в ней сильнее — ненависть к Ланкастерам и вера в то, что этот Перкин действительно ее племянник. Елизавета хорошо относилась к тете Маргарите с детства и все годы с симпатией вспоминала ее.

Прошло лет десять с тех пор, как Маргарита Плантагенет видела Дикона в Англии, — когда ему было всего лишь восемь лет. По прошествии десяти лет, когда видишь взрослого мужчину, как можно быть уверенной, что это тот самый мальчуган? Могла ли быть в чем-то уверена она сама — Елизавета, а ведь она видела его несколько позже Маргариты Бургундской. Но она знала, что при виде его сердце подскажет ей настоящую правду. Кроме того, подлинный Дикон мог вспомнить такие мелочи, смешные и глупые события, о которых мог знать только настоящий Плантагенет. Но она не должна думать об этом. Почему она застыла здесь со слезами на глазах? Почему она постоянно вспоминает, каким милым был ее младший братик, как прелестно он улыбался? Дикон умер. Его задушили, бедного мальчика. И это был Дайтон или Форест — с их грубыми мускулистыми лапами.

В ту ночь ей снились Дикон и Нед, которые звали ее на помощь.