В этот самый миг из одного из шалашей появилась бабушка Кэти. Я с трудом сдержала испуганный крик. Она тоже была вся покрыта зеленой шерстью!
— А с ней вы, полагаю, хорошо знакомы, — радостно сказал Джомо. — Теперь я могу быть уверен, что вы в надежных руках, она обучит вас всем необходимым правилам. Но только запомните, что отныне вам следует отказаться от всякой надежды на возвращение назад. Тот, кто однажды начал питаться черными листьями, уже не сможет остановиться. Ваше превращение неизбежно. И вам следует мысленно приготовиться к этому великолепному приключению!
Кэти подошла к нам. Она улыбалась, но взгляд ее был таким же пустым, как у Ботино, как будто она уже не принадлежала нашему миру. Она держалась вежливо, но отстраненно и ни словом, ни жестом не показала, что узнает нас и рада встрече.
Хлопнув в ладоши, Джомо подал знак племени собраться вокруг него.
— Время еды! — объявил он.
Все торопливо задвигались, усаживаясь в большой круг на платформе. Подражая остальным, мы тоже уселись, согнув ноги по-турецки. Кэти оказалась напротив меня, по-прежнему без малейшего следа мысли на лице. Я пристально вглядывалась в ее черты в надежде, что она встретится со мной взглядом или под-мигнет, но напрасно.
— Ее сознание совершенно пусто, — шепнул мне синий пес. — Она ни о чем не думает. Похоже, она даже нас не узнала. Думаю, твоя бабушка стала такой же, как и прочие здесь.
У меня тоскливо заныло под ложечкой. Значит, мы безнадежно опоздали!
Джомо принялся срывать черные листья и раздавать их собравшимся, начав с Ботино — видимо, в знак особого уважения.
Люди набросились на «угощение» с прямо-таки пугающей жадностью. Поскольку Джомо неотрывно наблюдал за нами краем глаза, нам пришлось последовать их примеру, чтобы не возбудить подозрений.
Я сжевала причитающийся мне лист, мысленно повторяя: «Клубничный пирог, клубничный пирог…»
Именно в этом и крылась ловушка. Пробуждая в людях аппетит любимыми лакомствами, дерево заставляло их поедать все больше и больше отравленных листьев.
Я старалась бороться с одолевающим меня чувством блаженной сытости — теперь то я понимала, что это лишь обман. Дерево хотело заставить нас мутировать.
Состояние бабушки Кэти приводило меня в отчаяние.
Когда с едой было покончено, Джомо снова взял слово, чтобы восславить великое чудо Превращения и бесконечное счастье, которое ожидало нас в том случае, если мы достигнем третьего уровня.
— Гуизаврели, — вещал он с неприкрытым восторгом в голосе, — это волшебные птицы, которые могут путешествовать в межзвездном пространстве, не опасаясь ни космического излучения, ни отсутствия кислорода. Они также способны перелетать с одной планеты на другую, не нуждаясь ни в скафандрах, ни в ракетах. Они просто парят, не ведая усталости. Благодаря этому весь космос открыт для них, они могут странствовать из конца в конец вселенной и бесконечно открывать для себя новые миры. Гуизаврели живут много сотен лет и никогда не болеют. Вы не можете позволить себе упустить такой шанс. Только подумайте о том, что вашу планету скоро целиком захватят оборотни. Вирус ликантропии уже уничтожает человечество, и скоро ужасной болезнью будут охвачены все страны без исключения. Единственный способ уберечься от нее — это мутировать, изменить свою природу.
— Мутировать? — удивилась я.
— Да, именно так. Гуизаврели не чувствительны к вирусу, и инфекция не властна над их организмом Став одними из них, вы тоже приобретете устойчивость против ликантропии и избежите превращения в кровожадных чудовищ.
Он продолжал в том же духе еще добрый час, рисуя нам восхитительные пейзажи и невероятные формы жизни, которые мы сможем увидеть своими глазами, когда превратимся в крылатых обезьян. Меня подспудно терзал вопрос — а откуда он столько про это знает, если сам еще даже не порос зеленой шерстью?
— Уж не сделало ли дерево его своим агитатором-вербовщиком?
Из-за съеденных только что листьев мне очень хотелось ему верить, и от его слов в моем сознании вспыхивали дивные, заманчивые картины. Мне уже самой ужасно хотелось поскорее стать гуизаврелем, и состояние бабушки Кэти перестало казаться мне таким уж тревожным. В конце концов, нам будет так хорошо парить вместе, крыло к крылу, через космическое пространство, навещая неведомые прежде миры!
Синий пес прихватил меня зубами за икру, чтобы вернуть в сознание.
— Прекрасно! — заключил Джомо, снова хлопнув в ладоши. — А теперь вам всем пора отдохнуть. Возвращайтесь каждый в свой шалаш. Сон очень важен, так как трансформация вашего тела осуществляется именно тогда, когда вы спите. Не забывайте об этом. Ведь каждый из вас, конечно же, хочет пройти метаморфоз как можно скорее. Не исключено, что оборотни сумеют добраться сюда, и когда это случится, вы сможете рассчитывать только на свои крылья.
Затем, повернувшись к нам, он добавил:
— Кэти даст вам кров, раз уж вы все из одной семьи. Слушайтесь ее советов, Бодрствование только задерживает ее, но это одна из наших лучших учениц. Я знаю, что ей не терпится достичь третьего уровня.
Когда я уже проходила мимо него, он ухватил меня за локоть.
— Не стоит завидовать Ботино, — прошептал он ободряюще. — Скоро ты станешь такой же, как он. Твои руки и плечи тоже покроются красивым зеленым мехом… Просто наберись немного терпения, и твой час непременно настанет!
Я изобразила радостную улыбку. Да уж, в том, что касается проницательности, Джомо стоило бы брать дополнительные уроки!
Мы двинулись следом за Кэти. Ее шалашик оказался таким низким, что нам пришлось опуститься на четвереньки, чтобы войти внутрь. Там оказалось так тесно, что нам пришлось устроиться кружком. Кэти сидела неподвижно, положив руки на колени. Она была больше похожа на восковую фигуру, чем на живого человека. Мне хотелось ухватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть; при взгляде на ее безразличное застывшее лицо у меня на глаза наворачивались слезы.
И вдруг она подняла правую руку, приложила вытянутый палец к губам и едва слышно прошептала: «Тсс!», а потом подмигнула нам. У меня вырвался огромный вздох облегчения.
— Мы должны говорить очень-очень тихо, — произнесла она одними губами. — Джомо наверняка бдит. Не стоит верить его сладким улыбочкам.
Я легонько коснулась зеленого пушка на ее руках. Пожав плечами, она сказала:
— Не пугайся: на данный момент это только внешние проявления. Начав восхождение на дерево, я прихватила с собой свою котомку с разными магическими штучками, в том числе и лекарственными снадобьями. Едва догадавшись, что нам может грозить, я изготовила противоядие, замедляющее эффект мутации. Вам я тоже дам… проблема, правда, в том, что мои запасы быстро истощаются, и я не смогу защитить вас надолго. Нам придется спуститься вниз до того, как начнется настоящее превращение, а это произойдет сразу, как только иссякнет защитное действие противоядия.
Она порылась в потертой кожаной сумке, вытащила из нее пузырек с грубо изготовленными травяными пилюлями и раздала каждому из нас по одной.
— Это и есть мое снадобье, — пояснила она. — Оно затормозит метаморфозы на ближайшие сутки. Вы покроетесь шерстью, но и только: ваше сознание останется незатронутым. Кроме того, это средство создает защитный ментальный экран, который не даст посторонним проникнуть в ваши мысли. Эта предосторожность вовсе не излишняя, потому что я пока еще не выяснила, как далеко простираются способности черного дерева. Но, повторяю, мой эликсир всего лишь замедляет действие яда, выделяемого черными листьями, а не устраняет его полностью.
— А… а покрываться шерстью… это обязательно? — жалобно спросила я.
— Обязательно, — отрезала бабушка Кэти. — От этого зависит ваша жизнь. Джомо непременно пожелает убедиться, что листья уже начали изменять ваше тело. Если он не увидит ни единого признака трансформации, он решит, что дерево отвергло вас, и тогда прикажет членам своего клана сбросить вас вниз.
— Но почему он сам не превратился в обезьяну? — спросил Себастьян. — Ведь он здесь уже давно.
