Они выглядели крохотными на больших лошадях, и винтовки у седел также выглядели огромными по сравнению с ними. На взгляд европейца, туземцы все были на одно лицо, словно грубо вырезанные из эбенового дерева маски, задубленные солнцем.

Был ли среди них тот мужчина, который проник в комнату Сендрин? Этот вопрос занимал ее до тех пор, пока девочки не обратили внимание на то, что она притихла.

Но ночные привидения не ездят верхом, храбро убеждала она себя. Они не носят винтовок и не появляются здесь, чтобы охранять нас.

Нет, совершенно определенно — нет.

Они снова переночевали на ферме у супругов-немцев, но во время ужина Сендрин оставалась преувеличенно спокойной, и никакие авантюрные истории, которые рассказывали им хозяева о жизни на Юго-Западе, не смогли подбодрить ее.

Было уже темно, когда они поздним вечером следующего дня добрались до поместья семьи Каскаденов. Сендрин смотрела через окно кареты, как вооруженные охранники сворачивают с основного пути в направлении конюшен. Карета проехала по посыпанному гравием двору до портала дома.

Через мгновение дверь распахнулась, и Мадлен вышла им навстречу в сопровождении Адриана и нескольких слуг. Все смеялись, радуясь возвращению домой, и только позже, оставшись одна в своей комнате, Сендрин вспомнила ночного гостя его черное, морщинистое лицо в темноте и соленый вкус его пальцев.

Через две недели после возвращения Сендрин и девочек в комнату во время завтрака ворвался Валериан. Его униформа была покрыта пылью, он даже не снял шляпу. — Валериан?! — Мадлен пораженно положила ложку, которой она как раз разбивала себе на завтрак яйцо. — Но что ты здесь делаешь?

— Я приехал прямо из Виндхука, — выдохнул он. — Чуть было не загнал лошадь… Повсюду большие волнения… Я…

— Йоханнес, — обратилась Мадлен к слуге, не давая Валериану вставить и слова, — принесите прибор для молодого господина, — завтрак был для нее святым делом.

Сендрин наблюдала за тем, как Валериан буквально упал на свободный стул и пытался отдышаться. Его руки дрожали, и он вздрогнул, когда рядом возникла служанка и поставила перед ним фарфоровую посуду. Постепенно напряжение спало.

— Итак, мой дорогой, — проговорила Мадлен, спокойно очищая вареное яйцо, — теперь расскажи нам по порядку, что случилось.

Невозмутимость Мадлен удивила Сендрин. У нее самой сердце колотилось как бешеное. Обе девочки выглядели испуганными, Адриан, заинтригованный ситуацией, пристально смотрел на губы своего брата, ожидая, когда тот наконец продолжит свой рассказ.

— Губернатор Лейтвейн приказал привести все гарнизоны в боевую готовность, — затараторил Валериан. — Мы узнали об этом сегодня утром сразу после побудки. От Цесфонтейна до бухты Людерица — повсюду усиливаются вооруженные бригады.

— Но что именно произошло? — спросил Адриан.

Валериан даже не услышал его, настолько он был не в себе.

— Это значит, что в Германии снаряжаются уже несколько кораблей со снабжением. Кроме того, некоторые подразделения переводят на восток, для охраны пограничных областей пустыни Калахари.

— Из-за англичан? — спросила Мадлен. — Но это же абсурдно. Чего ради им вступать в войну?

— Не из-за англичан, — возразил Валериан, отрицательно качая головой. — Речь идет о туземцах. Гереро и нама, но, возможно, и о других. Это значит, что они планируют восстание.

Адриан отмахнулся.

— Об этом говорят постоянно. В последние годы ни один из таких прогнозов не оправдался.

— Кому, как не тебе, знать это лучше других! — вскочил Валериан. — Кто ж еще рискует головой ради немецкого…

— О, я прошу тебя! — состроил Адриан гримасу. — Я и не знал, что ты имеешь за плечами военный опыт, дорогой братец! Неужели я действительно не заметил, с каким героизмом ты жертвуешь собой ради всех нас?

Валериан вскочил, но Мадлен удержала его резким движением руки.

— Присядь! И ты, Адриан, успокойся. Валериан все-таки служит в армии. Кто знает, что ему предстоит.

— Слава и честь, какие могут быть сомнения! — спокойно заметил Адриан.

Его брат-близнец, бросив на него гневный взгляд, неохотно, но все же опустился на свое место.

— Факты свидетельствуют о том, что на юге возникли беспорядки, спровоцированные нама, гереро также ведут себя в последнее время вызывающе. В форте поговаривают, будто захватили посланника от предводителя гереро к одному из вождей племени. Речь идет о планах нападения.

Сендрин с каждым произнесенным словом становилось все более не по себе. Она заметила, что Салома и Лукреция схватились за руки. Сендрин должна была успокоить девочек, но в это мгновение сама едва ли могла воспринимать сказанное с ясной головой. Восстание туземцев! Молниеносно у нее пронеслись перед глазами картины встречи Тита с мятежниками дамара, о чем рассказывал ей Адриан.

Мадлен по-прежнему оставалась невозмутимо спокойной.

— Уже были нападения? Разбойничьи набеги? Убитые с той или иной стороны есть?

Валериан покачал головой.

— Еще нет. Но гроза может разразиться со дня на день.

— Мы усилим охрану, — решила Мадлен. — Этого должно быть достаточно.

— Вас совсем не обеспокоили эти сообщения? — удивленно спросила Сендрин. Хотя она недолюбливала Валериана, но ей было немного жаль его. Все-таки он проделал верхом такой длинный путь от Виндхука сюда, чтобы предостеречь семью.

— Ах, дорогая моя, — проговорила Мадлен, — за все эти годы было столько всяческих слухов о возможных восстаниях, что и не перечесть. Кое-где дело доходило до насилия, в большинстве случаев на юге, но до сих пор нас эти неприятности не затрагивали.

— Лорд Селкирк был бы, вероятно, другого мнения, — насмешливо возразил Адриан, опередив Сендрин.

Его мать знаком приказала служанке долить ей чашку.

— Селкирк погиб несколько десятилетий тому назад. За это время были предприняты большие усилия, чтобы сделать эту страну сколько-нибудь цивилизованной. Я не утверждаю, что мы добились значительных успехов, но сомневаюсь, что вновь нашлось достаточное количество головорезов, готовых нанести нам существенный урон.

— Вероятно, — проговорил Валериан, которому не удалось скрыть своего неудовольствия. — Однако мы по-прежнему очень немного знаем о связях между отдельными племенами и народами. Что, если тайный союз существует с давних пор и они постепенно подготавливались к мятежу?

— Вам об этом рассказывают ваши офицеры?

— Я не знаю, почему ты так неразумна, мать! — вырвалось у перевозбужденного Валериана. — Если из-за этого сорвутся твои планы относительно отеля, то вряд ли имеет смысл игнорировать правду.

Ярость блеснула в глазах Мадлен, когда она подняла голову.

— Я сказала, что мы усилим охрану. Через несколько дней твой отец будет здесь, и он знает, что нужно делать.

— Отец — друг туземцев. — Валериан так произнес это слово, будто обвинял Тита в государственной измене. — Он недооценивает опасность.

— Я знаю, что ты чувствуешь, Валериан. Офицеры взбудоражили вас, — это их дело. Конечно, будет правильным, если ваши патрули сделают на несколько кругов больше и вахтовые на башнях форта будут держать глаза и уши настороже, вместо того чтобы играть в карты.

Валериан хотел перебить ее, но она взмахом руки отвела все его возражения.

— Ты же знаешь, как я тобой горжусь. Тебе ведь известно об этом, правда?

— Да, мама, — тихо сказал Валериан.

— Тогда тебе ясно, как я благодарна тебе за то, что ты держишь нас в курсе самых последних событий. Тем не менее было бы ошибкой тотчас впадать в панику. Наши слуги преданы нам. — Йоханнес при этих словах покорно склонил голову в ее сторону. — И у меня нет ни малейшего сомнения в том, что мы находимся в полной безопасности. — После короткой паузы она добавила: — Как, собственно говоря, тебе удалось приехать сюда? Тебя так просто отпустили?

Валериан растерянно смотрел на свою пустую тарелку, тогда как за ним следили глаза всех присутствующих. Его веки вздрагивали, как тогда, когда он впервые стоял напротив Сендрин.