— Она уехала...— Я в изумлении оглянулась на миссис Фэй: та, присев на ступеньку крыльца, провожала «роллс-ройс» взглядом.— Я уговариваю ее сидеть дома. Ее отец — очень дурной человек, очень. Но я ей не родная мать. Меня она и слушать не станет.

— Давно ли вы выучили английский? — Я уселась рядом с ней на холодный бетон.

— Давно, очень давно. Сама научилась,— отозвалась миссис Фэй,— Чтобы уберечь Вонг от беды. Она всегда говорит по-английски, когда не хочет, чтобы я ее поняла.

Я улыбнулась при мысли о том, как уловки Уны обратились против нее же самой.

— Я вас не выдам, миссис Фэй. Но почему вы зовете ее Вонг?

— Я нарекла ее именем Вонг, когда она родилась.— В голосе пожилой женщины звучало неизбывное горе, как если бы она рассказывала о покойной.— А она говорит, это крестьянское имя. Такое имя-де не годится для дочери богатого человека. Ей всегда нравилось все новое, красивое. Ей не по сердцу жить в Чайнатауне с нищей старухой.

— Неправда,— запротестовала я, но без особой уверенности и на всякий случай сменила тему: — Как себя чувствует Юй?

— Хороший он мальчик. Вонг злится, потому что я не разрешаю ему отправиться на поиски детей уже сегодня. Но мой долг — сделать так, чтобы больному быть лучше, не хуже. Я ей так сказала, она — за телефон и звонит мистеру Лю. Говорит по-английски, будто верит, что в доме привидение.

— Правда? — охнула я.

— Вонг в большой беде,— посетовала миссис Фэй.

Я покивала в знак согласия — а что еще мне оставалось?

На следующей неделе на Нью-Йорк обрушилась осень. В скверике напротив нашего дома с ветки сорвался последний лист и прилип к «дворнику» проезжающей мимо машины. Я часами глядела в окно, прижавшись носом к холодному стеклу, и ждала, чтобы произошло ну хоть что-нибудь. С тех пор как я вернулась от Уны в семь тридцать вечера, не сумев толком объяснить свое восьмичасовое отсутствие, я угодила под домашний арест. Осужденные маньяки-убийцы и те пользуются большей свободой, нежели в моем случае.

Впрочем, какая разница. Делать мне все равно было нечего. Иррегуляров — тех, что еще не вышли из строя,— возглавили Лус и Ди-Ди. Айрис, изображая то герлскаута с коробкой печенья на продажу, то милую малютку-«трик-ор-тритера», выпрашивающую лакомства в преддверии Хеллоуина, доставляла мне свежие новости, да только сообщать было практически нечего. Каспар пропал без вести; Бетти в свободное время только и делала, что прочесывала островные парки и просматривала газеты в поисках новостей про гигантских белок. Но даже неутомимые газетчики понятия не имели, что сталось с юным виджиланте и его тремя пушистыми сообщниками. «Голубиные» видеокамеры Лус записывали регулярную доставку съедобных экзотических животных в особняк Лестера Лю, а также и частые визиты Уны, которая с нами теперь почти не разговаривала. Однако благодаря «жучкам», установленным в доме ее отца, мы знали, как она проводит время. Они с Лестером Лю вовсю готовились к «выезду в свет» императрицы — к торжественному открытию выставки в музее Метрополитен. Громадные кроваво-красные плакаты с анонсом выставки красовались у входа в музей и по всему городу; рекламные щиты и объявления на автобусных остановках напоминали ньюйоркцам, что очень скоро «императрица пробудится». Сейчас, когда до великого события оставалось менее двух недель, Лестер Лю и его красавица дочь снискали себе репутацию первых филантропов Нью-Йорка.

Ди-Ди и Лус из кожи вон лезли, пытаясь ослабить влияние Лестера Лю на Уну. Они сводили Юя в Город-Призрак, но мальчик так и не сумел показать дорогу к похищенным тайваньским школьникам. Они позвонили в Американское общество защиты животных и сообщили о необычных продовольственных поставках в особняк Лестера Лю, однако франтоватый пожилой джентльмен инспекторов либо очаровал, либо подкупил, и в итоге они ушли, так и не заглянув в его холодильник. После такого разочарования Лус с Ди-Ди на много дней уткнулись в видеозаписи, ища хоть каких-нибудь свидетельств нелегальной деятельности. Но все, что им удалось увидеть,— это заплаканную миссис Фэй: она дважды приходила в особняк с парадного входа, и дважды ее не впускали.

Общение с Уной поддерживала одна только Кики: Уна заходила к ней раз в несколько дней справиться о здоровье Верушки. Но и на этом фронте перемен к лучшему не наблюдалось. Благодаря усилиям доктора состояние Верушки не ухудшалось — но и не улучшалось. Где-то в городе затаился Сергей Молотов, терпеливо дожидаясь ее смерти. Об их с Ливией секретных планах мы понятия не имели, и я с ужасом ждала того дня, когда тайное станет явным.

Я просидела под домашним арестом вот уже две недели, и вот однажды, в начале ноября, в холодное, дождливое воскресенье, из ящика комода донесся странный звук. Старый GPS-навигатор вибрировал, точно мексиканский прыгающий боб. В Городе-Призраке сработал детектор движения. Несколько секунд спустя на мобильнике высветилась эсэмэска. «Сбору Айрис. СРОЧНО». Эсэмэска пришла от Кики Страйк.

Сердце у меня чуть не выскакивало из груди, но, торгуясь с мамой насчет досрочного освобождения, я казалась совершенно спокойной. Много дней подряд я изображала образцовую доченьку. Я привела в порядок родительскую библиотеку — по собственной инициативе, между прочим; и вымыла духовку (даже дважды). А когда становилось совсем уж скучно, я садилась за уроки. Я сдала-таки сочинение, заданное директрисой Уикхем. Я надеялась, что зарекомендовала себя достаточно хорошо, чтобы вырваться на прогулку без сопровождения, но поначалу в смиренной просьбе мне было отказано. Пришлось изрядно поунижаться, прежде чем мне, так уж и быть, позволили выйти на пару часов.

— Привет, Ананка! — обрадовалась Айрис, впуская меня в дом. Сегодня девочка щеголяла в миниатюрном, по размеру, белом лабораторном халате с вышитыми на кармашке инициалами.

— До чего ты профессионально выглядишь, Айрис! Это по какому-то случаю?

— Сегодня мне по почте посылку доставили. Три таких халата и набор химических реактивов. Кажется, у меня тайный поклонник завелся.

Я собиралась было сострить, но вовремя вспомнила, как мне досталось от Бетти, и прикусила язычок.

— Надеюсь, он хорош собой.

— А уж я-то как надеюсь,— мечтательно заулыбалась Айрис.— Как думаешь, а сколько получают мальчики-рассыльные?

— Понятия не имею. А тебе зачем?

Айрис покраснела до ушей.

— Не важно. Спускайся-ка лучше поскорее в подвал. Я сказала няне, что меня понос прохватил, и она побежала в аптеку за лекарством. Но того и гляди вернется.

Я сбежала вниз по лестнице. Иррегуляры уже нетерпеливо поглядывали на часы.

— Ты чего так долго? — спросила Ди-Ди.

— С надзирательницей договаривалась,— буркнула я.— А Уна где?

Остальные многозначительно переглянулись.

— Мне-то почем знать? — отозвалась Ди-Ди.— Она даже трубку не берет, когда я звоню.

— Занята наша Уна. Сами понимаете, тратить папочкины деньги — тяжкий труд,— горько отметила Лус, и даже Бетти не кинулась, как обычно, на защиту подруги.

— Похоже, она не придет,— подвела итог Кики, вручая мне флакон с Айрисовым антикрысиным репеллентом.— Ну-ка побрызгайся. Придется нам сегодня обойтись без Уны.

— А тебе так ли надо идти с нами? — спросила я.

Со времен нашей последней встречи Кики заметно похудела. Черные брюки казались ей велики размера на три и не падали только благодаря накрепко затянутому ремню.

— Не следует ли тебе остаться дома при Верушке?

— Доктор говорит, состояние у нее стабильное. А от того, что я стану бить баклуши дома, Верушка не поправится,— отозвалась Кики.— По крайней мере, здесь я хоть кому-то смогу помочь.

— Тогда двинулись, что ли,— проговорила Ди- Ди.— А не то за нами, чего доброго, Айрисова няня увяжется.

— А мы знаем, куда идем? — спросила я.

— Под Чайнатаун,— отвечала Лус.

Лус повела нас через темные туннели Города- Призрака к тому месту, где сработала сигнализация. Едва оказавшись под Чайнатауном, мы услышали крики, вопли и проклятия на незнакомом языке. У самой моей щиколотки проскользнуло что-то теплое: мимо пробежала крыса, торопясь присоединиться к стае прожорливых тварей, что теснились у входа в воровской притон. Расшвыривая грызунов, мы пробрались внутрь. На шаткий стол взгромоздилась девочка, сжимая в руке свечу — жалкий огарок, по чести сказать. Крысы по очереди пытались вскарабкаться вверх по ножкам стола. Стоило грызуну перелезть через край — и девочка метким пинком отшвыривала его через всю комнату. Стоило нам переступить порог — и над моей головой пролетел комок грязной шерсти, шмякнулся о стену и снова проворно метнулся в очередь за поживой. Кто-то из Иррегуляров пронзительно взвизгнул. Я проследила взглядом, куда указывала пальцем Лус. Девочка, похоже, разлагалась заживо: ее руки и ноги были покрыты влажными зелеными пятнами и обильно сбрызнуты чем-то, изрядно смахивающим на кровь.