Махмуд круто поменял свой распорядок дня, маршруты передвижения, график выходов из дома и возвращений домой, съехал с семьей на другую квартиру, а о делах в магазине справлялся у директоров по мобильному, запершись дома в туалете. Он так боялся встречи со Сливой, так ее не хотел и столько раз просил Аллаха о том, чтобы тот не пересекал его пути со Сливой, что, по-видимому, все-таки всевышнему крепко поднадоела эта ежедневная назойливость Валиева и его постоянное нытье. И Аллах решил решить эту проблему по-своему, чтобы Махмуд никогда больше не отвлекал его своими микроскопическими делами от глобальных проблем Вселенной.

У Валиева-оглы, как и у всех людей были зубы. И эти зубы периодически болели. И хотя у Махмуда была московская прописка, но в районную поликлинику он, само собой, не ходил. Он поехал в платную клинику на окраине Москвы, где было всего два врача, но это были спецы высшего класса, работающие на импортной аппаратуре последнего поколения.

Он приехал в стоматологию, когда ему было назначено, вежливая медсестра-регистратор встретила его у входа и попросила подождать в коридоре на кресле всего несколько минут, пока от врача выйдет предыдущий клиент. Кроме Махмуда за журнальным столиком под развесистой искусственной пальмой скучала симпатичная женщина лет тридцати, которая от нечего делать листала какой-то развлекательный журнал. Махмуд радушно улыбнулся ей, но она не ответила ему ничем, не удостоила даже взглядом.

Валиев-оглы тоже взял со стола какой-то журнал и начал его просматривать. Зуб отзывался пульсирующей болью. Не прошло и трех минут, как дверь в кабинет врача открылась и на пороге появился… нет Махмуд не мог в это поверить — появился Слива. Бандит и сам застыл в изумлении, увидев старого азербайджанца в кресле для посетителей, а уж как изумился Валиев — этого нельзя было передать. Он вжался в кресло и готов был раствориться в нем.

— Ты что здесь делаешь, чурка вонючая? — с ходу наехал на торговца продуктами Слива.

— Зуб у меня болит, — дрожащим голосом ответил Махмуд.

— Зуб у тебя болит? — зло переспросил Слива, выхватывая из-за пояса свой пистолет. — Это мы мигом вылечим! А ну, пошли!

С этими словами он схватил азербайджанца за шиворот, ткнул ему в больной зуб пистолетом и потащил его в кабинет стоматолога, из которого только что вышел сам.

— В чем дело? — испуганно спросила из-за стойки регистраторша, пытаясь снять трубку телефона.

Даша, видя, что дело приняло непредвиденный оборот, медленно вытащила из сумочки свой пистолет и направила его на девушку.

— Ты извини, дорогая, — сказала она, — но тебе придется отдохнуть на диванчике для посетителей, — иди сюда, я тебя не обижу.

Медсестричка подчинилась указанию, испуганно сгорбившись, мышкой проскользнула на мягкий диван, стоящий напротив Дашиного кресла и вжалась в уголок. Вскоре там же на диване оказались выгнанные Сливой из своего кабинета врач, лечивший его и помощница врача — симпатичная медсестра.

Слива толкнул Махмуда в кресло больного, примотал пластырем его руки к подлокотникам и сам с деловитым видом уселся рядом с ним в кресло врача. У Валиева потек по лбу холодный пот, а живот набитый жирным пловом предательски забурчал. Махмуд даже в самом кошмарном своем сне не мог представить бандита Сливу в роли своего зубного врача и оттого едва не падал в обморок. Слива криво напялил белый докторский колпак, убрал пистолет за пояс джинсов и, придавив локтем горло азербайджанца, спросил участливо:

— Что вас беспокоит?

— Уже ничего, — попытался слукавить, задыхаясь нажатия локтя Сливы на свое горло, Махмуд.

— Откройте рот, — приказал Слива, — я буду смотреть зубы.

— Не надо, — жалобно попросил Валиев.

— Надо! — рассердился Слива и кулаком ударил азербайджанца между ног.

— А-а-а, — вскрикнул Валиев и Слива ловко вставил ему в рот какую-то штуку, которая препятствовала движению челюстей и рот оставался открытым.

— О-о, какие плохие зубы у тебя зубы, — воскликнул Слива, — ты их хоть когда чистишь, вонючка?

— М-м-м, — замычал Валиев.

— Диагноз неутешителен, — произнес Слива, — лечению такие зубы не поддаются, будем их удалять!

Он схватил со столика с инструментами какую-то длинную никелированную железку и стал тыкать ей в зубы Махмуда. Тот взвыл от боли.

— Что-то я напутал, — сказал Слива, — взял не тот инструмент. А попробуем вот это!

Он ухватил со столика какие-то зловещие блестящие щипцы, ловко ухватил Махмуда за передний зуб и стал его с хрустом ломать, дергая в разные стороны. Валиев ревел от боли, крутил головой вслед за движениями рук Сливы, но вырваться не мог.

— Терпение, только терпение, — криком ободрял его потеющий Слива.

Наконец с громким хрустом здоровый зуб поддался и разломался напополам. Слива с радостной ухмылкой продемонстрировал плачущему азербайджанцу какой-то желтый окровавленный осколок. Валиев заливался слезами, изо рта у него ручьем хлестала кровь.

— Ну вот и все, больной, — ласково сказал ему Слива и вытащил железяку у Махмуда изо рта, — с тебя десять тысяч за удаление зуба плюс к тем пятидесяти, что ты мне должен.

— М-м-м, — выл Валиев, — м-м-м.

— Дорого? — спросил Слива. — А что ты хотел, ведь я в первый раз в жизни зуб рвал! Оттого и дорого. Заткнись, а то займусь вторым зубом.

Валиев, как мог, взял себя в руки и с силой сжал челюсти. Но всхлипывания все равно вырывались из его груди.

— Завтра переведешь мне деньги на этот счет, понял? — угрожающе приказал Слива, чиркая ручкой на бумаге какие-то цифры. — А если спрячешься от меня опять, я найду тебя и тогда уж вырву все твои клыки по очереди.

— Я хотел, я шобирался, — шепеляво произнес азербайджанец, — но «крыша» моя мне шапретила тебе платить. Они тебя ищут, штобы убить.

— А я от них и не бегаю, — сказал Слива, снимая с головы белый докторский колпак, — если бы захотели меня найти, нашли бы! Передай им, пусть забивают стрелку, я подъеду, побакланим. Мне весь район нужен, а не только твои паршивые несколько магазинов! Вот запишу тебе номер моей мобилы, пусть твоя «крыша» мне звонит, договариваются о стрелке! Хотят, так будем упираться лбами!

И он записал ниже счета, куда Валиеву следовало перевести деньги, номер своего мобильного телефона. Затем, бросив плачущего от боли Валиева привязанным в кресле, вышел туда, где с испуганными глазами сидели стоматолог и его медсестрички.

— Зуб у больного был удален успешно, — сказал им Слива и кивнул Даше, — поехали.

Они направились к выходу, у самой двери Слива повернулся и добавил в сторону испуганного медперсонала:

— Если только свои пасти откроете и кому-то ляпнете что тут произошло, то с вами я буду играть уже в хирургов! Вам будем вырезать аппендицит. Ясно?

Все трое закивали головами в знак согласия. Кому ж захочется чтобы ему вырезали аппендицит без наркоза?

— Что это на тебя нашло? — спросила Даша, когда они сели в свой автомобиль — бурую неприметную «копейку» и отъехали от стоматологии. — Азера зачем-то прессовал. И стоматолога обидел. А он мне зуб так хорошо вставил. Спалить нас хочешь?

— Это был тот самый азер, о котором я тебе раньше говорил, — ответил Слива, выруливая на проспект, — он мне пятьдесят тысяч зеленых должен. И еще он мне сказал, что меня братки Гришины ищут. Гриша, это у них бригадир такой. Хотят они предъявить мне за то, что я на их территории нагадил — азера «опустил» на бабки. «Стрелку» хотят забить.

— Ну и что ты намерен делать?

— Поедем с тобой вместе на «стрелу», положим всю эту шушеру рядами, как тогда с тобой положили Бормана и его козлов.

— Борман был не готов, что мы по нему начнем палить, поэтому так легко все и вышло! А бандиты этого Гриши приедут на «стрелку» со «стволами» и будет их по меньшей мере человек пятнадцать вооруженных амбалов!

— Ну и че? — упрямо повторил Слива.

— Ну и то, что я с тобой на эту «стрелку» не поеду, потому что глупо себя под пули подставлять из-за каких-то амбиций твоих дурацких!