– Чалимся к острову! – рыкнул капитан через пассажирские головы. – Взять факела, лопаты, кирки, ну и оружие на всяк случай. Якорь бросать не станем, все равно дно вязкое, швартуемся за деревья.

– Это хорошо, – пробурчал Бинго на ухо дварфу. – Чуть что, отрубим канаты – и вся недолга, только нас и видели.

– Накликаешь беду!..

– Нам оно без надобности, у нас всегда с собой.

Матросы поскакали за борт, сноровисто оплели канатами с носа и кормы пару крепких деревьев на бережку острова и подали на посудину пологий трап. Капитан ступил на него, прежде чем уйти, обернулся к пассажирам и погрозил им прихваченным факелом.

– Чтоб тут не вольничали! Все ящики и мешки у меня учтены в описи.

Бинго открыл было рот, но Торгрим опередил его, неожиданно примерив шкуру придиры и скандалиста:

– А будешь нас подвергать оскорбительным подозрениям ни про что, мы и ответить можем!

– Сам дурак, – поддержал Бинго, но не уточнил, кому адресует свое выступление.

– Мы тебя наняли за брегет дивной работы, чтоб ты нас только довез до нужного нам места, а ты чего устроил? То непредвиденные остановки на поиски кладов, то троллю подсунул на поздний завтрак!

– Да! И еще ругался и подвергал ущемлениям, а кашу твою жрать можно только из большой вежливости.

– Ладно, что ж! – Капитан потряс факелом, бросающим на него зловещие кроваво-красные отсветы. – Поговорим, как вернусь, кто кому сколько должен! Подведем итоги, и ваше счастье, если я найду-таки тут клад и мелочиться мне недосуг станет.

И направился широкими шагами в лес, светя факелом на компас. Матросы пристроились вокруг, ощетинились тесаками и кирками; островок и впрямь был совсем мал и при дневном свете едва ли напугал бы даже изнеженную городскую барышню, но в ночи, как известно, таится много пугающего. Вот этих самых гоблинов, к примеру, так и тянет гулять по ночам, набиваясь на вдумчивый разговор с каждым встречным, – почему-то такие прогулки редко заканчиваются мирно.

– Как полагаешь, найдут? – полюбопытствовал Бинго.

– Ты ж сам рассудил, что либо вовсе ничего, либо ничего хорошего.

– То я, у меня жизненный опыт богатый, но однобокий.

– Ну а я загадывать не буду – не на чем строить версии. Дрючек таких мажеских великое множество, она может и на клады указывать, и на магические печати, и на полюса каких-либо энергий. Слыхал даже, один престарелый мудрец пытался таким компасом отыскать идеальную женщину... впрочем, вряд ли это тот самый, идеальная женщина не будет на таком пустынном острове сидеть – ей тесто месить надо и портки идеальному мужику штопать.

– Да-да, на этот-то случай у меня собственный компас есть. – Бинго беззастенчиво указал, где у его компаса стрелка. – И ныне он поник в безветрии, так что надеяться на хорошее не приходится. Ты тут понаблюдай, пока я отлучусь по известной надобности.? Я далеко не пойду, я тут, с краешку.

– Лучше таки пойди подальше, а то всю реку запрудишь. – Торгрим брезгливо отвернулся. – И сразу назад, не вздумай приближаться к этой экспедиции. Им и без твоего участия ничего не улыбается.

– Ладно-ладно, хоть по нужде ходить меня не учи.

Бинго бодро сбежал по трапу и шмыгнул в лес, а дварф неспешно прогулялся от одного каната к другому, проверил их на надежность крепления. Не хватало еще, чтобы корабль унесло без руля и ветрил, да к тому же и без ключевого участника приключения. Нет, узлы вязать матросы умели, тендер слегка потряхивало, подволакивая течением вдоль берега, но держало крепко.

Минуты текли, а из островного лесочка никто не возвращался. Торгрим начал прохаживаться по палубе, попинывая подвернувшиеся ящики. Мысли его омрачались все больше: плевать уж на лодочников, но гоблина все же не стоило отпускать! Он уж конечно не удержится, подползет посмотреть, что обломится кладоискателям, тут-то и стрясется что-нибудь такое...

– Господин дварф! Капитан нижайше тебя просит подойти, поспособствовать.

Торгрим обернулся к берегу: под трапом, тяжко дыша, объявился один из матросов.

– Не пойду никуда, – отрезал дварф сурово. – Я ж сразу сказал: дела мне нет до ваших кладов. Я в пути, в квесте, отвлекаться мне не резон. Сами своими лопатами ковыряйтесь.

– Там лопатою не возьмешь! Там камень, а кто лучше дварфов камень знает?

– Много кто. Кобольды вот, к примеру. Да я и не тот дварф, который сто сорок сортов одного базальта на вкус и запах различает. Все, что умею, это колоть его при нужде, а этим заниматься мне недосуг.

– Дык все равно ж не снимаемся.

– Так возвращайтесь – и поплыли. Вернетесь вдругорядь с камнетесами.

– Эх, господин дварф, не знаешь ты капитана нашего! Кабы он от всего отступался и на потом откладывал... я б, может, сам уже на его месте сидел! Но не таков он, покуда не свернем ту каменюгу, никто никуда не двинется.

– А, Стремгод вас побери! – Торгрим подобрал секиру. – Пошли, но учти, что ломать ничего не стану, а только скажу капитану в лицо такие слова, какие стыдно передавать через посредника.

Он сбежал по трапу и пристроился вслед рванувшему вперед матросу. Долго идти не пришлось, остров и впрямь был всего ничего – а по самому его центру в окружении команды обнаружился круглый камень, со всех сторон подкопанный, но низа своего не обнаруживший.

– Вот, взгляни-ка. – Капитан старательно делал вид, что никаких горячих слов при прощании изронено не было. – Стрелка точно на сей валун показывает, я для верности вокруг обошел – проворачивает, точно на него смотрит. Попробовали перевернуть – не поддается, тогда окопать попробовали, а он вниз уходит, насколько ни посмотри! Я уж тесак свой с ним рядом втыкал – уходит, расширяясь, на глубину недостижимую, словно бы купол какого строения, вроде башни...

– И что? – перебил Торгрим раздраженно.

– Ну, ты посмотрел бы!

– Смотрю. Это и есть вершина башни, ибо порода это магматическая, неоткуда ей вылезти посреди реки, где известняки одни, да и следы обработки – вот они.

– Это мы кирками почикали.

– Кто тут дварф? То, что вы кирками начикали, обработкой я в пьяном бреду назвать не посмею. А тут хорошо, грамотно обточено и нашлифовано. Поздравляю тебя, командир лодки, ты нашел подземный град. Можем теперь плыть дальше?

Капитан благоговейно воздел руки:

– Погоди плыть. Как думаешь, велика ли высота этого... купола?

– Если строили по нашим меркам и канонам, а на то чрезвычайно похоже, то восемь футов, девять и три четверти дюйма, в основании диаметром будет сорок семь футов с мелочью, ниже начнутся створчатые окна. Тебе зачем? Ты капитан или этот... археолог?

– Так откопать же надобно! Что там, внизу? Может, исчезнувшая подземная цивилизация?

– Может, и так, а тебе-то что? И мне тем более?

– Так мы их найдем!

– О Думатоин, Безмолвный Хранитель, пришли этому хумансу искру своей мудрости! Кому надо, чтоб ты их нашел? Думаешь, они тебе рады будут? Тем более что, добираясь до них, ты весь остров сроешь, и допрежь тебя к этой исчезнувшей цивилизации речные воды хлынут. Видят боги, если бы в мой подземный дворец начал кто-то сверху продалбливаться, я б ему показал веселую жизнь!

– Э... а там не твой дворец, случаем?

– У меня дворца никогда не было, я на место владельца этой башни встал – это обзорная дворцовая башенка, обычно под самый пещерный потолок подъятая. И нет, я в иных краях жил, а под тутошними землями живых дварфийских тейгов не водится – разве что давно покинутые. И не надо тут глупо ухмыляться – все золото, а равно и камни, и железо, и даже барельефы, имеющие художественную ценность, из покинутых колоний растаскивают быстрее, чем ты по реке из конца в конец сплаваешь.

– Схожу!

– Пока что это не хождение, и плаванием даже не назвать – дерьмо и то неуклоннее по волнам несется, нежели твоя скорлупка. Капитан, последний раз подобру прошу: пошли на корабль, доставишь нас к рухуджийской границе, и дальше хоть удолбись в этот купол! Бинго! Выходи из кустов!