– Да и то с чужого плеча. – Дварф кивнул на тело. – Гляди, в штаны едва втиснут, а в рубаху бы таких двое вошло.

– Чем-то, видать, сильно огорошил местных завистников. – Бинго на всякий случай оглядел себя с ног до головы, убеждаясь, что цел на всей протяженности. – Снимать будем или пускай себе висит, мух отвлекает?

– Не влезай, ибо убьет.

– Да брось ты, этот уже отубивался.

– Этот – да, а вон тот может, если подмога сбежится вовремя.

Пытливый дварфийский глаз приметил в отдалении привалившегося к дереву крепкого парня в кольчуге с кожаной оторочкой, неотрывно за ними наблюдающего. Бинго закрутил головой, трижды проехал взглядом прямо по этому созерцателю, ни разу его не приметив (а вот был бы грибом!..), наконец различил на буйном пейзажном фоне, насупился, отступил за седло, выдернул из крепления шлем и его нахлобучил. Опята с грустным шелестом посыпались на грудь и плечи, гоблин обиженно замычал, а потом и зачавкал, когда один случайно попался прямо в рот.

– Может, сразу в седла – и мимо? – предложил дварф задумчиво. – Если вдруг кто еще по пути встретится – по башке... правда, из меня тот еще наездник.

– Я тоже не по этой части. Бегом разве что, спустив на него лосей для прикрытия?

– Отставить разбазаривать казенное имущество! Мой доспех опять же!

– Ну, тады будем на рамсах прорываться, как у нас, цивилизованных народов, принято. Не забывай угукать по мере надобности.

Бинго решительно выступил вперед, прихватил Рансера за узду и направился в направлении наблюдателя столь неумолимым маршем, что у того на лице появилось выражение крайнего опасения. Впрочем, вскорости оно, опасение, поутихло – когда из-за соседних деревьев выдвинулись еще четверо в таких же кольчугах и однообразных джупонах с одинаковым гербом.

– Что еще за «рамсы» такие! – бубнил вслед Торгрим, поторапливая пони и заводной обоз. – Ты это... ты там меня слышишь? Ты давай без эксцентрики, а ежли, к примеру, драться придется, так лучше начинать первыми, и чтоб я смекнул, что пора, ты скажи особое слово. Какое бы придумать...

– Скажу: «Бей их, Торгрим!» – предложил Бинго мечтательно.

– А потоньше как-нибудь?

– «Изволь их бить, Торгрим!»

– Тьфу на тебя! Я имею в виду – так, чтоб они не догадались!

– «Бей их, неопознанный бородач»?

– Не беси меня, зеленый! Скажи – бугенваген!

Бинго даже с шага сбился от такого запроса.

– Что за такое слово – «бугенваген»?

– Неизвестное слово, ни с чем не спутаешь.

– Во-во, такое неизвестное, что я сам промеж ушей влуплю всякому, кто мне в лицо скажет такую похабщину.

– А тому, кто бить тебя прикажет, не влупишь?

– Вот еще! Который бить готов – от того я стрекану огородами. А который на меня ругается бугенвагеном, заместо того чтоб уже давно в душу сунуть, того непременно надо поучить разуму, чтоб за языком следил.

– Короче, если захочешь, чтоб я кого бил, скажи «бугенваген».

– Не буду я говорить «бугенваген»! Не на такого напал.

Неприятно пораженный лингвистической упертостью гоблина, Торгрим потянул двумя пальцами ворот куртки, давая себе воздуху. До комиссии по встрече оставались уже считаные ярды, соглашение не достигнуто, а Бингхам и в ус не дует!

– Не скажешь – бить не буду! – прошипел дварф отчаянно, понизив голос до еле слышного гудения.

– Да и пожалуйста. Ишь, бугенваген!

– Что, уже?

– Что «уже»?

– Уже того? Их это... бугенваген? – Торгрим повел лохматой бровью на откормленные физиономии графских дружинников, до которых оставался всего один хороший рывок.

– Тихо ты! Не сметь бугенваген этих славных парней!

– Эт вы о чем, путники? – полюбопытствовал один из дружинников – с мечом чуть длиннее, чем у прочих, бородой попышнее и пряжкой на ремне посеребрянее.

– Это мой спутник хочет вас, простите, бугенваген, – пояснил Бинго бестрепетно, судя по артикуляционным жестам, извинительно улыбаясь под забралом.

– Чиво хочет?

– Бугенваген.

– Бугенваген? – переспросил Торгрим неверяще, кляня себя за то, что не перевесил секиру за спину – теперь же за ней еще к седлу тянуться!

– Тьфу, перемать через коромысло! Никакой не бугенваген! Дома у себя будешь бугенваген всех, кого захочешь, жену свою, друзей, случайных встречных и бездомных собак и коз, а служивых не трогай! Не обижайтесь, почтенные, он у меня со странностями.

Почтенные переглянулись, двое наименее стойких сочли за благо отступить на пару шажков. Старший же, с трудом отлепившись взором от насупленного Торгрима, сосредоточился на разговорчивом гоблине.

– Мы тут представляем графа Бульвига – дорогу блюдем, подати взимаем. Вы кто таковы будете?

– Лыцарь Бингфрид... – Ничего сквозь крохотные прорези шлема видно не было, но дварф готов был поставить свою бороду против трех волосинок, что гоблин и глазом не моргнул, извлекая очередное прозвание из океана своей безбрежной фантазии. – А это Трой, он при мне это... хвост заносит и, если вдруг чего, всех бугенваген.

Торгрим в очередной раз облился холодным потом.

– Все-таки бугенваген?!

– Да что ж ты какой озадаченный! Сказано тебе – отставить бугенваген!

– Бингфрид и Трой. – Старший окинул Бингхама цепким взглядом. – А что-то ты, сэр Бингфрид, не в обиду будь сказано, не больно-то похож на рыцаря.

– Это чем это не похож?! – Бинго, похоже, обиделся не на шутку. – Смотри сюда! Плечи видишь? Кулак видал? Это вот что? Шлем это, вот что, не то что твоя тарелка!

– А где, к примеру, меч твой?

– Сломал.

– А плащ?

– Продал.

– А гербовой щит?

– Пропил.

– А карлик?

– Проиграл.

– Дык вот же он, карлик! – Старший торжествующе ткнул перстом в Торгрима.

– Я и говорю – проиграл! Кабы выиграл, неужто таскал бы за собой такое чудище, которое ни на лося не влезет, ни копья не подаст, да еще и норовит всех по пути бугенваген?

– Бугенваген?!?!?! – взвизгнул дварф совсем уж не своим голосом.

– Доведете до греха, – посулил Бинго зловеще, осаживая дварфа потрясанием кулака. – Чего хотели-то? Поздороваться вышли или какие более глубинные надобности?

– Вышли убедиться, что никакие предосудительные личности не норовят проскользнуть через владения нашего графа, – пояснил дружинник терпеливо.

– Предосу... это какие?

– Которые пошлину за топтание норовят утаить. – Старший неодобрительно покосился на Торгрима. – Или, к примеру, которые слишком уж неугомонно без разбору всех встречных бугенваген.

Торгрим исторг исступленное рычание и уткнулся побагровевшим лицом в седло.

– Мы не таковы, – заверил Бинго с записной аристократической брезгливостью. – Наше дело правое, даже бу... даже это самое дело. Почем стоит проехать по этой дороге, которая, вы уж тоже не обижайтесь, сильно пыльная, вся в колдобинах и еще галадрантсами немало изгажена?

– Тарифная ставка плавающая, – ответствовал дружинник уклончиво. – Уж конечно, мы б не посмели оскорбить достославного рыцаря, насчитав ему меньше, чем низкому купчишке!

– Больше? – с надеждой поправил его Бинго, обнаруживая в себе скареда.

– Меньше, – возразил старший мягко. – Рыцари ж – народ ого, к ним и приходит легко, и уходит. А у нас тут жизнь серая, беспросветная, нам бы на подвиг, да здесь не до подвигов, а ехать в дальние края – куда там, долг держит, словно гвоздем прибиты...

– Мы за вас покараулим, еще и подвиг свой нонешний уступим! – предложил Бинго, озаренный свеженькой идеей до такой степени, что даже из шлема лучи света пробились. – Остров Дэбош знаешь?

Торгрим возмущенно всхрапнул и захрустел кулаками. Ведь продаст, со всеми потрохами продаст! Еще и графское поместье обчистит под шумок, когда эта ватага в путь двинется!

– Далеко, – успокоил его дружинник. – Уж туда вы сами, а мы здесь перекантуемся.

– Ну, тогда бывайте, – заключил Бингхам и, подхватив узду Рансера, двинулся мимо дружинников.

На краткий миг Торгриму показалось, что сейчас они и впрямь спокойно минуют заставу... хорошенькое «спокойно» – вся душа горит и кипит, Стремгод знает, какой паскудой выставили, хуже дуэргара!.. но спустя пару шагов дружинник спохватился и одним прыжком настиг гоблина.